Курефо дафать. Уф… Тфоя не понимать. Мам ефа – ученый. Мам ефа ходить к мясоглотам. Так надо. Делать опыт. Уф… Моя остаться. Моя плакать. Уф…
«Да что это за Мамеф такой? – подумала Маруся. – Сначала приручил этого великана, а потом бросил и ушел к каким то мясоглотам. Ну и названьице, аж мороз по коже».
– А другие ученые? С ними что случилось?
– Другой ученый сидеть под горой. Уф… Опыт, смотреть, пифать. Работать. Уф… Моя софсем один. Мам ефа нет. Не хорофо. Уф…
– Это далеко? – уточнила Маруся. – Где их дом под горой?
– Там! – невнятно мотнул головой на окошко Уф, возясь с зажигалкой. У него никак не получалось зажечь ее.
– Маруфя, по да рок огонь не дает…
– Да не так, не так! Горе луковое, – вырвалось у девочки бабушкино словечко. Она помогла ёхху прикурить и как бы между прочим поинтересовалась:
– Уф, а ты отведешь меня к тем людям? К ученым?
Гигант замялся, отвел глаза, попыхивая дымом.
«Да он же боится, – поняла Маруся. – Просто трусит! Ну нет, я тебя заставлю, заставлю!»
– Если ты покажешь мне, как добраться до дома ученых, я дам тебе много курева, – сказала она, показывая ёхху пачку «Беломорканала». – Вот, видишь?
– Курефо… – желтые глазки Уфа вспыхнули. – Тфоя добрый. Зафем тфоя ходить в дом под горой? Ученый умирать, ученый уходить. Мясоглоты… Мясоглоты тфоя убифать! Уф… Мам ефа нету. Уф…
«Дался ему этот Мамеф!» – разозлилась девочка.
– Погоди, – она достала фотографию, протянула гиганту. – Посмотри, ты вот об этих ученых говоришь?
Уф в две глубокие затяжки докурил папиросу, отправил второй окурок следом за первым, вытер руки об себя и бережно взял снимок. Близоруко сощурившись, он поднес его очень близко к глазам и несколько секунд разглядывал, пыхтя себе под нос.
– Мам ефа! – вдруг взревел ёхху, опуская фотографию. Маруся вздрогнула, увидев совершенно несчастные глаза гиганта. По рыжим щекам Уфа текли огромные мутные слезы.
– Мам ефа! – прорыдал он, тыча черным ногтем в изображение Марусиной мамы. – Мой Мам ефа…
Эпизод 3
Дядя Сеня
1
Впереди качалась широкая спина ёхху с пристроенным плетеным коробом. Рыжий великан ловко огибал деревья, поднимаясь на очередную, уже третью по счету сопку. Маруся еле поспевала за ним.
Точнее, совсем не поспевала.
Она устала. Пот заливал глаза. Сапоги казались отлитыми из чугуна. Каждый шаг давался с трудом, а конца края этому таежному марш броску не предвиделось.
«Я сейчас упаду, – билась в голове единственная мысль. – Упаду, закрою глаза… И буду лежать!»
Не сказать, что Маруся была какой то рохлей. Но физкультура никогда не входила в список ее любимых школьных предметов, а уж зарядку по утрам она и вовсе никогда не делала – зачем? Да и пешком ходить Маруся не особенно любила. Есть лифты, эскалаторы, машины, монорельсы и много еще всяких разных достижений цивилизации, облегчающих человеку жизнь – так чего упираться?
Слава богу, в двадцать первом веке живем.
И вот теперь она расплачивалась за свой образ жизни. Хотя, если начистоту, будь Маруся хоть чемпионом мира по спортивной ходьбе, уверенности в том, что ей легко дался бы путь по тайге, почему то не возникало. Уж очень тут все… не так. Буреломы, мох, камни, эти бесконечные спуски и подъемы, жара, комариный звон в ушах.
«И чего стоило этим гадам положить в рюкзак кроссовки? Или кеды. Или тенниски? Ботинки, на худой конец. Все, больше не могу!»
– Уф! Подожди! – крикнула Маруся и без сил села прямо там, где остановилась.