Как-то читала, что «чем менее вызывающее у женщины исподнее, тем хуже у неё с личной жизнью». Но мне вспомнился разговор о белье с широкими лямками с одной моей знакомой. Это было в пору дефицита всего и продуктов, и одежды. Я собиралась ехать в Италию, моя знакомая тетя Марина попросила привезти ей «бюстгальтер с широкими лямками, за любую цену». Грудь у нее была объемная, тяжелая, да и все тело крупное, с силуэтом домоправительницы Фрекен Бок и лицом Госпожи Белладонны. Она работала в строительной организации, в ту пору у нее уже были внуки школьники. Наша общая с ней знакомая мне как-то проболталась, как подвыпивший муж тети Марины плакался ей, подруге семьи, в гостях, как он ревнует. Та успокаивала его:
Да ладно тебе, Вась, кому мы в нашем возрасте нужны?
Эээ нет! У моей Маринки и сейчас есть, за что подержаться.
Бюстгальтер тетя Марина искала такой, чтоб телу её, любимому и холеному, было удобно и комфортно. Может, в этом и заключался её женский успех у мужчин всех возрастов, окружавших её в строительной организации, в любви к себе, в уважительной заботе о своем теле, в стремлении избавить его от любого возможного ущемления в угоду внешней привлекательности. И это чувствовалось, считывалось окружением и завладевало им. Я видела, как с восхищением на нее смотрели молодые мужчины, когда по своим делам приходила в контору, где она работала. Мы и сейчас с ней иногда видимся, в трамвае, когда погода не дает мне идти на работу пешком. Ей за 80, она восседает в вагоне, как в карете: с прической, элегантными бусами и накрашенными ресницами, но не смешно, всё в меру, и в качественной, самой современной одежде.
Мне подумалось: где бы она стояла, окажись в этой очереди у рентгенкабинета, между кем и кем? Замыкающей? Да нет Наверное, простая логика вещей была бы тогда разрушена: её тотальное обаяние выстроило бы совершенно иную систему координат, и совпадение номерков и возрастов просто не произошло бы
Меж тем, женщины одновременно скинули свои такие разные приспособления для обольщения, формования, поддержки спины и для собственного комфорта, и потянулся поток к проницательной машине.
Плохие вены
Утром перед работой я зашла в платную лабораторию сдать анализ крови. Паспорт не спросили, всё со слов. Администратор на входной стойке по своей инициативе сделала скидку 150 рублей:
Я вам, как пенсионеру, я подумала: наверное, теперь я выгляжу старше своих лет, а ведь меня раньше всегда принимали наоборот моложе. Или администратор слишком молода, и для нее в моем возрасте пару годов туда-сюда, плюс-минус без разницы.
Ну, так-то я предпенсионер
Не важно, проходите.
Кроме меня, администратора и лаборанта во всей лаборатории никого не было. Неожиданный современный интерьер в переделанной квартире на первом этаже блочного дома приятно удивил.
Садитесь в кресло оно было разложено в почти лежачее положение, я прилегла и посетовала:
Вены у меня плохие.
Что же вы не предупредили? Не получится сделать придется деньги возвращать, морока лишняя. лаборант деловито наступала пальчиком на разные участки моих рук, серьезность её тона совсем не допускала принять её слова за шутку. Наконец, точка забора крови была найдена в нестандартном месте, которое пришлось потом перевязать. Выходя, я поняла, что администратор за незакрытой дверью всё слышала и сопереживала не то мне, не то лаборанту, и привычно повинилась:
Уж простите, что такое неудобство.
Да за что? За свои же вены?
Ну вы мне скидку, а я вам лишние хлопоты.
Видимо, ей свои вены были дороги и любимы. А я за свои к предпенсионному возрасту уже наслушалась упреков.
Смена оптики и режима
Читать в последнее время у меня не получалось уже ни с какой дистанции, а привычка рисовать в блокноте вазочки, домики и лица исполнялась почти вслепую. Прежние очки стали малы, пришла пора заказывать новые.
На обследовании у офтальмолога выяснилось, что теперь очки придется носить постоянно, и они будут прогрессивные на три разные фокуса: вдаль, вблизи и на вытянутую руку, на собеседника. Попутно выявилось, что один мой глаз «отходит» косит, значит. Я о себе такого не знала. Единственное в последнее время мне не нравилось, как у меня на фотографиях получались глаза: будто камера застала меня в момент наивысшей несобранности. Сказала об этом врачу, она согласилась:
Да, на фотографиях это обычно заметно.
Может, это у меня в последнее время развилось с ухудшением зрения?
Нет, я полагаю, что это у вас с детства.
И тут в памяти всплыл эпизод, когда меня подростком встретила на улице знакомая моей бабушки и потом сказала той: «Видела твою внучку, на остановке стояла, прикосенькая». О, как тогда мама и бабушка возмущались: «Прикосенькая! Чего выдумала!» Ни они, ни я, ни на секунду не подумали, что это на самом деле так.
И вот сейчас, когда у меня самой уже пенсия на носу, всё сошлось: та бабушкина приятельница была права, сходу заметила то, что самым близким было не видно.
В выходные на даче рассказала о своем обнаруженном косоглазии двоюродной сестре и тетке. Они одновременно спокойно подтвердили:
Мы всегда это знали.
А я о себе этого не знала.
Ну это же не сильно, почти незаметно, просто чуть раскосые глаза, с шармом.
Да вы меня не успокаивайте, я не расстроилась. Просто удивлена: всю жизнь о себе такого не знать
Мы думали, ты знаешь. А в зеркале не видела, что ли?
Нет, не видела
«Лицом к лицу лица не увидать». Родители, муж, дети «не увидали», а посторонняя бабка шла мимо и заметила. И сказала. А мы гневно отвергли. И ведь фотографии мои мне об этом говорили, вернее, молча показывали. А я относила это на неудачный ракурс.
Говорят, человек никогда не увидит сам свои уши, только с помощью зеркала. Но, выходит, и прямо смотрясь в зеркало, можно не заметить очевидное, если не хочется этого замечать. Сколько же мы в себе отрицаем, не позволяем признать. И что ещё я о себе не знаю, что знают обо мне другие?
На другой день я сидела на работе за письменным столом и на листе задумчиво выводила пером ручки лицо: свой овал, нос, губы, глаза. Потом обвела у одного глаза зрачок сбоку поярче, нарушив симметрию. Лицо стало более знакомым, ожило. Да Значит, я действительно незаметно для себя привыкла к асимметрии, как к норме. Ну, здравствуй, я!
Месяца через полтора мне позвонили из центра коррекции зрения и пригласили за новыми очками. Когда я пришла, врач двумя руками протянула мне мои новые вторые глаза трепетно и торжественно, как выдают младенцев в роддоме. Вручая мне прилагающийся модерновый очечник, сказала, что у нее такой же, и что салфеточка в нем особенная, «самая-самая» ну точно, как приданое ребеночку. Предупредила:
Первое время будет плыть перед глазами, ходите осторожно, особенно по ступенькам, обязательно держитесь за поручни. А через некоторое время мозг перестроится, и все встанет на место.
Прямо сейчас надевать?
Конечно, привыкайте сразу.
Никогда еще я очки на улице не носила, только когда читала, но послушалась, надела и вышла из центра коррекции зрения.
Там встретили меня поднявшиеся вверх на воздух дома, расплывчатые очертания деревьев. Было ощущение, что я шагаю, стоя на табуретках, а земля далеко внизу. Прошла несколько метров, ощупывая ногами дорогу, и вдруг захрустели раскаты грома, начал накрапывать дождь. Вдоль стоящих в ряд пятиэтажек зияли траншеи в самую осеннюю грязь меняли трубы. Разволновавшись, я совсем забыла о них, а ведь видела, когда сюда шла, перепрыгивала, обходила.
Мой путь усложнялся, но почему-то я не могла снять очки, как будто боялась потерять остатки ориентира и совсем упасть, уронить их и при этом непременно разбить. Дорогу перейти не решилась подземный переход, спуски, подъемы, поэтому отправилась в недлинный 3 остановки путь домой пешком. Когда от остановки автобуса я была уже далеко, резко дотемнело, дождь перешел в ливень, а потом и в град. Перед моими глазами плыла и колыхалась улица, я чувствовала себя на обломке доски, мечущейся на волнах в сильный шторм. Мой замшевый плащ промок насквозь, по спине текла холодная вода. Я перемещалась в свой новый формат зрения, как в морскую бурю после кораблекрушения.