Н-да! сказал он еще ядовитее.
Успокойся, шепнула Льву Ивановичу жена. И веди себя прилично.
Мария приехала в санаторий вместе с мужем, чтобы самолично разузнать, что здесь и как, а то ведь от Гурова разве дождешься внятных разъяснений относительно его здоровья. Вместе с женщиной в белом халате они прошли в вестибюль. Здесь их встретила другая женщина, также в белом халате.
Пройдемте со мной, сказала она Гурову. Я покажу вам вашу палату.
Палату! с раздражением произнес сыщик. Хорошо, что не камеру!
Ну, ваш номер. Или комнату, улыбнулась женщина. Называйте как хотите.
Если бы дело было в названии! буркнул Гуров.
А в чем же? взглянула на собеседника женщина.
В сути, кратко пояснил Лев Иванович. Ну, ведите меня в мою камеру!
Мария, которая пошла вместе с Гуровым, ткнула ему в бок кулачком и шепнула:
Где же твое хваленое хладнокровие, Лев Иванович? Прими происходящее как данность, и тебе сразу же станет спокойнее!
А! в отчаянии махнул рукой Гуров.
Вот, сказала женщина в халате, подойдя к какой-то двери. Ваша палата то есть, я хотела сказать, номер в общем, здесь вы будете жить. Номер рассчитан на двух жильцов, но соседа у вас не будет. Сейчас осень, пояснила она, а в это время пациентов у нас не слишком много. Так что никто вас беспокоить не будет. Ну, располагайтесь.
Женщина вышла, а Гуров осмотрелся. Номер как номер вполне приличный и даже уютный, с телевизором, холодильником, двумя кроватями, двумя креслами и небольшим столиком у широкого окна. За окном виднелись и беззвучно качались под ветром деревья с желтой листвой.
По-моему, неплохо, бодрым тоном произнесла Мария. Так что ты, Гуров, не дури и не хандри. Лечись. Сам ведь понимаешь надо.
Вот так она и подкрадывается угрюмо произнес Гуров.
Кто? не поняла Мария.
Старость, сказал Гуров. Шаг за шагом, незаметно И ты хоть лечись, хоть не лечись, а она все равно все ближе и ближе. Так для чего, спрашивается, лечиться? От старости лекарства нет.
Ну вот, ударился в философию, укоризненно произнесла Мария. Ах, Лева, Лева! При чем тут философия? Все гораздо проще! Заболел лечись. Вот и вся философия.
Не знаю пожал плечами Гуров. Может, ты и права. Но Вот как только я вошел в эту камеру, так мне отчего-то сразу подумалось о старости. Ты не знаешь, случайно, к чему это?
Знаю, усмехнулась Мария. Эти мысли из-за твоей хандры.
Ну-ну, с сомнением произнес Лев Иванович.
Все, я поехала обратно, сказала Мария. А ты будь на связи. И не дури. И не ввязывайся ни в какие приключения, слышишь! Твое дело лечиться и отдыхать.
Да какие тут могут быть приключения? безрадостно усмехнулся Гуров. Откуда им тут взяться? Одно слово санаторий «Сосновый бор». Тишина, покой и тоска.
Ну, ты найдешь чем заняться, если захочешь. На ровном месте. Мне ли тебя не знать, уверенным тоном произнесла Мария. Смотри мне!
Все будет нормально, вяло махнул рукой Гуров. Вылечусь, отдохну и вернусь домой. Красивый и толстый.
Они вышли на крыльцо. Мария поцеловала мужа, помахала ему рукой и пошла к машине. Гуров остался на крыльце и смотрел ей вслед. Супруга села в машину, та тронулась, а Лев Иванович остался стоять на месте. Почему-то ему опять подумалось о старости.
Стараясь отвлечься от дум, Гуров встряхнул головой и окинул взглядом окрестности. Несмотря на то что санаторий назывался «Сосновый бор», никаких сосен поблизости он не увидел. Зато почти от крыльца начинался лиственный сад с липами, березами, рябинами и еще какими-то деревьями с большими серыми стволами как они называются, Гуров не помнил. В саду между деревьями извивались выложенные плиткой дорожки, там и сям стояли разноцветные скамейки и сооружения непонятного назначения, а вдали, на другом конце сада, сгрудились какие-то строения, которые было почти невозможно разглядеть из-за деревьев.
Пойдемте со мной, раздался за спиной Гурова женский голос. Нужно заполнить карту и ознакомить вас с курсом лечения.
Да-да, тоскливо сказал Гуров. Конечно же Скажите, а что это за серые строения? Там, на другом конце сада?
Там дом престарелых, пояснила женщина.
Дом престарелых? переспросил Лев Иванович.
Да. Старички, доживающие свой век. Наши, так сказать, соседи. А этот сад он общий, их и наш. В хорошую погоду мы здесь гуляем. И они, и мы. Да вы не беспокойтесь от них никакого вреда и никакой суеты. Тихие, почти незаметные Одним словом, старички. Ну, пойдемте же. У нас все по расписанию.
То, что на другом конце сада находился дом престарелых, отчего-то нагнало на Гурова еще большую тоску.
«Просто я выбился из колеи, подумал он. Сбился с ритма жизни. Так бывает. Да и как тут не сбиться и не выбиться, когда жил себе и работал, а тут вдруг на тебе санаторий Ничего. Надо просто собраться с мыслями, перестать раздражаться по пустякам и все будет нормально. Все станет как и прежде».
И, подумав таким образом, Гуров почувствовал, что успокаивается и обретает привычную бодрость духа.
Глава 3
Лечебные процедуры оказались необременительными и не занимали много времени, а потому большую часть дня Гуров был предоставлен самому себе. Мрачные мысли перестали его донимать, он повеселел, приободрился и завел несколько знакомств с другими пациентами санатория. И даже сыграл с ними несколько партий в домино, удивившись в результате самому себе: давненько он не играл в домино, даже позабыл, что есть такая игра. И вот вспомнил.
А еще он полюбил гулять по саду. Иногда в компании, но чаще всего в одиночестве. Гуляя, он размышлял, и эти размышления удивляли его самого. Вот, дескать, есть такое простое удовольствие беззаботная прогулка, а он из-за постоянной суеты и спешки, из-за стремления как можно больше сделать и везде успеть даже позабыл, что на свете существуют прогулки! А это, оказывается, очень даже неплохое и увлекательное занятие!
Гулял Гуров ежедневно, несмотря на то что тихие и солнечные осенние дни сменились днями ветреными и дождливыми. Ну и что с того, что дождь и ветер? Прогулка замечательна в любую погоду! Хотя, конечно, вам-де, батенька, с вашим хондрозом следует поберечься, а то не ровен час могут начаться непредвиденные осложнения из-за прогулок в дождливую и ветреную погоду. Так советовали Гурову врачи, работающие в санатории. Он соглашался с врачами и обещал поберечься, но своих обещаний обычно не выполнял. Прогулки были для него самоуспокоительным ритуалом, и как тут было от такого благостного ритуала отказаться!
Иногда, гуляя, Лев Иванович встречался со стариками и старухами из дома престарелых. Парами, небольшими компаниями, а иногда и в одиночку они так же, как и Гуров, прохаживались по дорожкам сада, молча или о чем-то переговариваясь, сидели на скамейках Несколько раз Гуров замечал старушек, увлеченно собирающих палые желтые листья и красные рябиновые ягоды. Встречаясь взглядом с Гуровым, старики каждый раз с ним здоровались, и он им отвечал.
Иногда Лев Иванович ловил себя на мысли, что эти старушки и старички кажутся ему не обычными пожилыми людьми, а некими фантастическими существами из другого, неведомого ему мира. «Вот, думал Гуров, старики и старушки. Люди, которые не нужны никому, кроме самих себя. Да-да! Потому что если бы они были нужны еще кому-то, то не были бы сейчас здесь, в этом казенном саду». Иногда Гуров останавливался и украдкой наблюдал за стариками, и ему в этот момент очень хотелось знать, о чем они думают, что чувствуют, на что надеются, чего ждут от наступившего дня и верят ли, что и завтрашний день будет в их распоряжении.
А еще ему ежедневно звонила жена и требовала подробного отчета: как его лечат, чем именно, каковы результаты лечения, а также каково моральное самочувствие Гурова. Несколько раз звонил Крячко, выражая слова поддержки, а один раз даже позвонил сам генерал Орлов: дескать, ты там не балуй и лечись как полагается, а все остальное приложится.