Третий день выдался таким же погожим и ясным, как и прежние. С утра пораньше взялись за крышу, а к полудню в гости наведался сосед долговязый усатый Янош-закорючка, местный сплетник.
Здорово, Довбуш! с порога начал он. Новости слыхал?
А что?
Пёс у Юраша сдох.
Ну, сдох и сдох, мне-то что? беспечно бросил Довбуш и вдруг насторожился. Погоди-ка, погоди У какого Юраша? С околицы?
У него, у него, закивал Янош, присел на лавочку, вынул трубку и закурил. Совсем ещё молодой пёс был двух лет не исполнилось.
Заинтригованный, Жуга отложил недовязанную охапку соломы и прислушался. Янош покосился на него, понизил голос.
Отравили, может? предположил Довбуш. Злодий какой повадился?
Может, и отравили, согласился Янош. А может, и нет. А скажи-ка ты мне, друг Довбуш, работнички твои не озоруют? А то, гляди, мало ли что
Бог с тобой! Довбуш оглянулся на Жугу с Реславом. Добрые хлопцы и работают споро Не они это.
Как знаешь. А только сказывают, не травил пса никто. Слышал, как выл он последние ночи? Леший балуется, люди говорят, как есть лешак! Не они ли накликали?
Ты, эта думай, что говоришь! Довбуш перекрестился. Тьфу на тебя. Не зря тебя, Янош, закорючкой прозвали. Как череда уцепишься, не выдернешь. Ну, сдох пёс, эка невидаль! А ты сразу леший
Ну сам посуди все повадки его! Собаки с цепей рвутся, молоко киснет у коров. Крынки на заборах кто-то бьёт, стреху дерёт, грядки топчет
Теперь уже и Реслав перестал работать. Заметив это, Янош засуетился, поспешил сменить тему и вскоре, сославшись на дела, ушёл.
Н-да, заметил Реслав, неладное творится. Что скажешь, Жуга?
Не знаю, нахмурился тот, поскрёб босую пятку. Что до собаки, так ведь и вправду выла. А только Только не было Хозяина в деревне.
А ты почём знаешь?
Знаю и всё, отрезал он. Не Хозяин то был.
А кто ж?
Жуга промолчал, скрутил очередную связку, забросил на крышу.
Не к добру всё это, пробормотал он. Не к добру.
Неожиданная мысль пришла Реславу в голову.
Жуга! окликнул он. Слышь, Жуга, а отчего тебе не сделать так, чтобы вязки наверх ну, это чтобы сами летали, а?
Тебе надо, ты и пробуй.
Да ты не обижайся! Я ж сурьёзно. Сложный наговор, боюсь, не рассчитаю.
Теперь уже Жуга заинтересовался. Свернув новую связку, он положил её на землю и отошёл в сторонку. Похромал вокруг, нахмурившись, вытянул руки и пошевелил пальцами.
Велото-велото, начал он, энто-распа!
Вязанка пошевелилась слабо, будто в ней кто сидел хомяк, там, или крыса, но с места не двинулась. Реслав с любопытством наблюдал сверху за его действиями.
Не то пробормотал Жуга, походил вокруг и снова произнёс что-то не менее заковыристое.
Реслав почувствовал, как в воздухе разлилось напряжение, но вязанке, видимо, и этого было мало.
Тут, ежели по-синему брать начал было Реслав, но Жуга отмахнулся: «Погоди!»
Виттеро-авата-энто-распа! выкрикнул он.
Вязанка зашевелилась и вдруг вспыхнула с торцов яркими язычками пламени, занялась и заполыхала. Жуга ахнул и принялся затаптывать огонь. Реслав кубарем скатился с лестницы, метнулся до колодца, подоспел с ведром воды, после чего совместными усилиями вязанку потушили.
Ф-фу, облегчённо вздохнул Реслав. Переборщили малость.
Да, сплоховал я, признал Жуга, зелёный не надо было брать.
Травник ты, Жуга, с неодобрением заметил Реслав. И наговоры у тебя чудные. Маг Тотлис меня как учил семь трав есть, силой наделённых, остальные стихии в камнях ищи минералах да металлах разных Электрон, вон, смотрю, сам носишь, а заговоры не по науке строишь.
Не обучен я наукам, буркнул Жуга. А что до трав, то каждый корешок свою силу имеет. Ты, эвон, смотрю, каждый наговор по пальцам считаешь, словно овец: то туда, это сюда А я так не могу. Что в голову приходит, то и говорю.
Нешто наугад? поразился Реслав. Как так?
Всяко бывает. Жуга покосился на вязанку. Не знаю как. Чую иногда, аж до дрожи верные слова, вот и получается. А ты, школяр, что ж сам сказать не мог?
Реслав вздохнул:
Не обучен я такие длинные вирши составлять. Не успел.
Я тоже хотел в обучение пойти, задумчиво произнёс Жуга, да вот, на тебя посмотревши, что-то раздумал. Так ли уж умён был маг твой? Семь трав скажешь тоже А этот ещё что за эл элрон такой?
Электрон? Да камень жёлтый, морской. Крестик у тебя из него сделан, иль не знал? Эллинское слово.
Жуга нахмурился:
Про крест не ведаю: сколько себя помню, всегда он при мне. Может, и впрямь электрон. Ну, хватит языки чесать. Лезь давай наверх может, закончим сегодня.
Дай-то Бог
* * *
Реслав работал на крыше и потому первым заметил неладное: от деревни к выселкам Довбуша направлялась толпа человек в двадцать, одни мужики. Шли быстро, возбуждённо жестикулируя и размахивая руками. Возглавлял шествие вездесущий Янош.
Жуга тоже их заприметил.
Плохо дело, отметил он. Уж не по наши ли души идут?
Реслав промолчал от греха подальше, лишь свернул аккуратно свитку и положил в сторонку.
В ворота застучали.
Довбуш! Открывай, Довбуш! крикнули оттуда. Беда!
Довбуш поспешно откинул засов, и толпа ворвалась во двор. Первым вбежал Балаж, сразу за ним другой старый знакомый Влашек.
Вон они! крикнул он, завидев Жугу с Реславом.
Что? Что стряслось? метался Довбуш меж пришедших.
Ганка пропала, Довбуш! выкрикнул Балаж. Сгинула прямо у меня на глазах, как вихорь унёс, вот те крест!
Жуга вздрогнул, вскинул голову. Желваки на его лице задвигались.
Довбуш отшатнулся, побелел, схватил Балажа за рубашку.
Да ты в уме ли?! вскричал он. Видано ль такое? Ты пьян, должно быть! Где Ганна?
Он-то, может, и пьяный, вмешался Янош, да только вот у Григораша мать не пьёт! Рядом была, всё видела правду Балаж говорит, ведовство это! Где а, вон они стоят!
Взгляды толпы остановились на двух работниках. Воцарилась тишина.
Ваших рук дело? выкрикнул Влашек. Сказывайте, куда Ганну девали?
Ты погоди кричать-то! ответил за обоих Реслав. Объясни сперва толком, что случилось! Как так пропала? Когда?
Толпа зашевелилась, загомонила: «Да они это!», «А ну, как нет?», «Вяжи, братва, после разберёмся!»
Будут бить, тихо сказал Жуга, придвинувшись в Реславу. В руках его был посох.
Думаешь? покосился на него Реслав, нахмурился. Может, не будем драться? Сами пойдём?
Всё равно будут бить. Это не люди. Стадо Сейчас начнётся. Бей без ножа.
Толпа, угрожающе притихнув, надвинулась с двух сторон. Друзья оказались стоящими спиной к спине. Жуга перехватил поудобнее посох. Реслав сжал кулаки.
Хромого мне! крикнул Влашек и первым ринулся в драку. Остальные устремились следом. Говорить с ними было поздно.
Жуга отступил в сторону, взмахнул посохом. Кто-то взвыл от боли, схватился за ушибленную руку. Реслав сперва бил вполсилы, затем разошёлся. Напиравший больше всех Влашек схлопотал пару-тройку ударов по голове, свалился, за ним последовали ещё трое, потом селяне навалились скопом, сбили с ног. Реслав и на земле отбивался, словно медведь. Жуга, весь изодранный, исцарапанный, продержался чуть дольше его никак не удавалось схватить. Слышалось пыхтение, мелькали руки, ноги, колья из плетня. «Верёвку, верёвку давай!» кричал кто-то. «У, вертлявый, чёрт рыжий!», «По ногам бей, по ногам!», «Кусается, с-сука!»
Через несколько минут всё было кончено связанных по рукам и ногам пленников притащили в деревню и бросили в сарай возле дома Балажа.
Посидите пока тут, презрительно бросил Влашек. Если Ганну не отыщем, пеняйте на себя, чудодеи говённые! А вздумаете озоровать ещё прибьём, ясно?
Примерившись, он отвесил Жуге пинок под рёбра и вышел, хлопнув дверью. Лязгнул засов.
Реслав с трудом перевернулся на спину, извиваясь, как червяк, пополз к стене. Сел, пошевелил связанными за спиной руками крепко Сплюнул, пощупал языком шатающийся зуб.
От сволочи, пробормотал он. Словно и впрямь не люди Жуга! Ты как там? Эй, Жуга!
Жуга молчал. Реслав забеспокоился было, уж не насмерть ли забили приятеля, но тут в темноте раздался тихий шелестящий смех.