Правда, у нас уже был опыт посещения этого городка во время моего прошлого приезда в Харбин два года назад. Поэтому мы постоянно двигались, стараясь не озябнуть, и держали фотоаппарат в руках, чтобы согревать батарейку, которая в таком холодильнике быстро выходила из строя. Маршрут тоже был нам хорошо знаком, поэтому мы сначала обошли все объекты и успели поснимать закатные пейзажи, а потом уже стали наслаждаться видами этих ледяных строений с подсветкой разноцветных фонарей, вмонтированных внутри. При попытке сделать съемку на видео руки без перчаток моментально заледенели, не выдерживая и двух минут.
Мы находились там свыше трех часов, и когда челюсть уже перестала двигаться, вынуждены были расстаться с этой ледяной красотой и отправились греться водочкой с горячими пельменями, которые в старой, «русской» части города готовят настолько замечательно, что они сами прыгают в рот, почти как галушки у гоголевского героя, и там нежно тают.
Эта экскурсия хоть немного подготовила меня к следующему съемочному дню. На этот раз нам пришлось работать в старом, заброшенном здании с высокими потолками, построенном явно русскими жителями этого города когда-то сто лет назад. В одном из залов этого дома был оборудован якобы кабинет Сталина в Кремле. В этот день температура в помещении, где мы работали была порой ниже, чем на улице, а на улице, повторюсь, было ниже -20°.
В кабинете повесили на стены огромные репродукции картин русских художников, огромные портреты Маркса и Ленина, а на один из каминов (?!) поставили небольшие скульптуры божьей матери с младенцем (?!), ни капли не вникая в идеологическую суть того, что они делают. Стандартное представление китайцев о всех и всяческих интерьерах у иностранцев на западе. А наши СМИ, вслед за западными, рвут глотку, обвиняя китайцев во всех коммунистических грехах. Да здесь коммунистической идеологией никогда и не пахло. Здесь была, есть и будет только одна идеология, имя которой Срединное государство.
Пришлось пояснить режиссеру, что кабинет Сталина в реальной жизни занимал как раз четвертую часть этого помещения, что выглядел он весьма аскетично: там не было никаких картин и портретов, а висел лишь единственный небольшой портрет Ленина над рабочим столом. Но режиссер лишь развел руками, показав, что дело уже сделано, объяснив при этом, что примерно такой по величине кабинет был у Мао Цзэдуна, поэтому они решили, что у Сталина должен быть не меньше. Удалось лишь убедить убрать скульптуру католической Матки Боски.
Но это были мелочи по сравнению с тем испытанием, которые нам всем приготовила природа в виде жуткого холода, когда всякая реплика сопровождалась шлейфом пара изо рта. Наклеенные усы от этого постоянно намокали и через некоторое время вообще леденели. Приходилось время от времени их освобождать ото льда, а при этом выдирались волоски из размокшего полотна, на который они были приклеены. Но если мне иногда удавалось спрятать горячее дыхание за дымом от трубки, которая тоже быстро гасла от холода и сырости, то другие персонажи, разговаривающие со мной постоянно тоже «дымили» непонятно чем. На мое удивление по этому поводу режиссер просто махнул рукой, заявив, что бессилен что-либо сделать. Значит, так и будет на экране: жуткий мороз в неотапливаемом кабинете у Сталина в Кремле в заснеженной Москве. Для полноты картины не хватало только медведей, бродящих по улицам.
Первые эпизоды прошли еще с некоторой долей утренней энергии, но чем дальше, тем становилось все сложнее. Не помогали ни свитер, надетый под мундир, ни рейтузы, предусмотрительно поддетые под брюки, ведь товарищ Сталин работал в своем кабинете, поэтому был без шапки, без пальто или шинели. Иногда приходилось просто клацать зубами, которые выбивали дрожь.
Фото из личного архива автора
Но удивительным было то, что как только начиналась реальная съемка, организм самостоятельно собирался и все шло нормально, реплики пробегали почти без задоринки, претензий у режиссера ко мне не было. Партнеры в зависимости от эпизодов менялись, время от времени убегая в теплый микроавтобус греться, а я постоянно вынужден был оставаться на площадке, удивляя своей невиданной стойкостью закутанных в ватные пальто и запелёнутых в десяток разных видов белья и одежды работников группы и самого режиссера, жена которого приехала ухаживать за ним, постоянно поднося ему бутылки с горячей водой, которой он согревал руки. Моя же помощница время от времени приносила мне только специально приготовленный в этот день для всех имбирный чай. Не знаю, что хранило меня, то ли этот чай, то ли состояние внутренней собранности, то ли русский дух этого дома, но все участники этого действа смотрели на меня, как на человека с Луны, совсем не боящегося холода. Таким образом, моя роль Сталина постепенно превращалась в роль генерала Карбышева. Русские ребята, гревшиеся в автобусе и время от времени приходившие для съемок своих эпизодов, откровенно удивлялись:
Анатолий Степанович, как вы тут выдерживаете?
Неужели вам не холодно?
А что мне остается делать? отвечал я им.
Признаться честно, в тот момент я и сам не понимал, что со мной происходит. Во второй половине дня режиссер, видя, что я уже в ступоре, стал отдавать мне свою спасительную бутылку с горячей водой, а за ужином в знак особого уважения отдал мне специально для него приготовленный ужин в судках. Правда, сам в это время уехал с женой поужинать в какой-то ресторанчик, чтобы заодно хоть немного погреться.
В перерывах мы просматриваем на мониторе отснятые кадры
Фото из личного архива автора
Русские ребята, у которых, как всегда, «с собой было», предложили выпить, но я вынужден был отказаться, понимая, что это не спасет. На какой-то момент, возможно, разогреет, но потом будет еще холоднее. И во время подготовки очередной сцены я продолжал шутить, пользуясь тем, что китайцы не понимают русского языка, и вместо своих реплик приказывая человеку, изображавшему Берия:
Тов. Берия, разберитесь с людьми, которые готовили эту съемочную площадку и отправьте их всех в Сибирь строить газопровод в Китай, а то, говорят, на Дальнем Востоке уже людей не хватает.
Рабочий день, начавшийся с гримерки в 6 часов утра, закончился только в 10 вечера. Окончательно превратиться в Карбышева мне все-таки не дали, персонально отвезли в гостиницу, опасаясь, как бы я не захворал. Опасался этого и я, но пришлось еще снимать грим, а потом даже выкупаться чуть тепленькой водичкой, чтобы смыть весь клей, краску и прочие гадости на своей голове и лице.
Было символично, что роль Сталина стала в моей актерской карьере юбилейной шестидесятой.
На следующий день я встал, как огурчик, даже не чихнув. Загадки природы! Но ведь на этот раз я был не просто советским человеком, а самим Сталиным, и значит, крепким, как сталь
Сделал открытие об изменении отношения к Сталину в современном Китае. Когда-то в Китае был высок авторитет Советского Союза и Сталина, особенно этот авторитет вырос после победы над Японией, в период оказания помощи КПК во время гражданской войны с Гоминьданом и в годы последовавшего за этим становления народного хозяйства страны. Поэтому в эти годы Мао Цзэдуна активно делали учеником и последователем Сталина.
Но Сталин умер, ситуация изменилась, потом не стало и Советского Союза. Роль Советского Союза стали активно принижать до минимума, совсем это сделать невозможно из песни всех слов не выкинешь. Но вот стали известны и в Китае воспоминания советских свидетелей тех лет, рассекречены некоторые документы КПСС, в которых очень заметно, что Сталин не очень доверял Мао, более того, поиздевался над ним вдоволь во время его первого и единственного визита в Москву. Поэтому в последнее время стали активно принижать авторитет Сталина и в Китае, тем самым возвышать авторитет Мао уже не как ученика Сталина, а как соперника влияния Сталина и Компартии Советского Союза в Китае, стараясь делать упор на сотрудничество с Коминтерном в то время, ведь мало кто поймет, что эта формальная организация полностью была в подчинении ВКП (б), но и тут тоже все делается очень выборочно. Например, по-прежнему не говорят, что Ли Дэ (Отто Браун, издавший свои мемуары в книге «Китайские записки» А. Ш.) был представителем Коминтерна. О другом представителе Коминтерна Владимирове, отце Юрия Власова, который издал записки отца в книги «Особый район Китая», вообще ничего не говорят, но зато приводят в пример каких-то малоизвестных, а то и вообще мифических людей в качестве представителей Коминтерна, которые якобы имели место быть в Китае и очень восхваляли Мао Цзэдуна.