О, Виктория Леонидовна! воскликнула Ленка. А это моя подруга Татьяна.
Очень приятно, приветливо улыбнулась Масленникова. Вы тоже преподаете французский язык, Татьяна?
Нет, я частный детектив, ответила я.
Это, должно быть, интересная работа, заметила Виктория Леонидовна. Но, на мой взгляд, она сопряжена с опасностями. Или это не так?
Вы правы, опасностей хоть отбавляй. Но моя работа мне нравится, просто ответила я.
А как вам спектакль? Масленникова обратилась к нам обеим.
Сказочный спектакль! Просто феерия! восторженно проговорила моя подруга. Да, все впечатляет: и праздничные декорации, и роскошные костюмы, и, конечно же, гениальная музыка!
В это время Масленникову окликнула какая-то женщина и она, извинившись, отошла.
После нашего с Ленкой посещения балетного спектакля прошла неделя, но звонка с просьбой заняться расследованием все еще не было. Я уже потихоньку начала изнывать от безделья. Да и деньги, которые я получила за предыдущее расследование, начинали ощутимо таять. Я ведь не отношусь к числу бережливых особ. Экономить я не привыкла, поэтому, наверное, деньги и покидают меня довольно быстро. Но больше всего меня напрягало отсутствие настоящего дела.
«Ладно, Таня, не надо унывать, уныние это грех. Дождешься ты звонка, обязательно дождешься», подбадривала я саму себя.
И вот утром, довольно рано, наконец-то зазвонил телефон.
Алло, сказала я, сняв трубку.
Татьяна? Простите, Татьяна Александровна? спросил взволнованный женский голос.
Да, это я, ответила я.
Татьяна Александровна, это Масленникова, Виктория Леонидовна. Помните, мы с вами встретились на балете «Спящая красавица»? спросила женщина.
Ну, конечно, помню, Виктория Леонидовна, ответила я.
Татьяна Александровна, вы сказали, что вы частный детектив. Так?
Совершенно верно.
Мне нужна ваша помощь, решительно проговорила Масленникова.
Я готова вам помочь, Виктория Леонидовна. Но такие дела не решают по телефону. Вы знаете, где я живу? спросила я.
Нет, Леночка дала мне только ваш телефон. А я решила вам предварительно позвонить, объяснила Масленникова.
Тогда запишите мой адрес, Виктория Леонидовна, и приезжайте.
Я продиктовала ей улицу, номера дома и квартиры.
А когда можно подъехать? спросила женщина.
Можете приехать прямо сейчас, ответила я.
До приезда Масленниковой я успела привести себя в порядок и протереть полы в гостиной. Я пригласила женщину и, сев в кресло, приготовилась выслушать ее. Масленникова выглядела очень расстроенной, она присела на диван и в волнении сжала руки.
Татьяна Александровна, два дня назад был убит мой бывший муж, Иннокентий Константинович Подхомутников, начала женщина и замолчала.
Мои соболезнования, сказала я. Полиция уже расследует его убийство?
Да, уголовное дело заведено, но Татьяна Александровна, пожалуйста, найдите убийцу Иннокентия. Мы давно разошлись, но расстались мы с Иннокентием вполне мирно. В память о том времени, которое я провела с Кешей, я хочу, чтобы его убийца не остался безнаказанным.
Но ведь вы, Виктория Леонидовна, сказали, что полиция уже приняла дело в производство, заметила я.
Ох, Татьяна Александровна, следствие ведет такой юный полицейский, совсем еще мальчик! воскликнула Масленникова. Кроме того, мне сообщили, что следов очень мало. То есть их практически нет. Отпечатков пальцев нет, орудия убийства они не нашли. Я боюсь, что следствие затянется, а результата так и не будет.
Хорошо, Виктория Леонидовна, тогда расскажите мне, как это произошло. Кто обнаружил вашего бывшего мужа? спросила я.
Насколько мне известно, Иннокентия нашел Владислав Шляпников секретарь Союза художников. Он по какой-то причине должен был зайти к Иннокентию домой. Владислав звонил ему в дверь, но из квартиры Иннокентий не вышел. Тогда Шляпников спустился вниз, к консьержке. Они вместе поднялись наверх, снова стали звонить и стучать в дверь. Однако безрезультатно. Тогда они решили вызвать полицию. Полицейские открыли дверь и увидели, что Иннокентий лежит на полу в спальне без признаков жизни. Экспертиза показала, что ему был нанесен удар тупым предметом в область затылка, это и послужило причиной смерти. И кроме того, у него были отрезаны уши, а на лбу кровью нарисован перевернутый крест, последнюю фразу Масленникова прошептала. Представляете уши лежали рядом с телом! Это так ужасно! Кто мог пойти на убийство и на такое зверство?
Откуда вам это известно? уточнила я.
Полицейские рассказали. Мне звонили из полиции, выясняли мое алиби говорят, часто преступник близко знаком с жертвой. Мы в разводе, ну и подумали, что я на такое способна! А когда мы пообщались, в общих чертах и рассказали, что произошло.
Виктория Леонидовна, вы не уточняли, почему Шляпников обратился к консьержке? Он же мог банально уйти мало ли, изменились планы у человека. Я бы, скорее всего, так и поступила.
Ой, Татьяна Александровна, да, меня этот вопрос тоже интересовал. Но полицейский от моих вопросов отмахивался, пожала она плечами.
А я подумала, что как минимум два направления деятельности уже вырисовываются. Во-первых, связаться с Кирей пусть посмотрит по базе, не проявлялся ли раньше подобный любитель ушей человеческих. Характерный почерк преступления может вывести на преступника. Ну и вообще, надо будет материалы дела пролистать. Во-вторых, обязательно встретиться с Владиславом Шляпниковым и узнать, с чего он проявил подобную настойчивость. Ну и с консьержкой пообщаться. Кстати, уши резали уже после смерти или как?
Кем работал Иннокентий Константинович? спросила я.
Иннокентий Константинович был художником. Он начал свою творческую деятельность в нашем театре оперы и балета: писал декорации, оформлял сцену. В театре мы с ним и познакомились. Я тогда только что окончила наше хореографическое училище, и меня приняли в балетную труппу. А Иннокентий Константинович был старше меня на двадцать лет. Но такая разница не имела для нас никакого значения. Правда, в дальнейшем наши жизненные пути разошлись, но это уж совсем другая история.
Простите, а общие дети у вас есть? задала я деликатный вопрос.
Нет, детей у нас не было, ответила женщина.
На данный момент ваш бывший муж продолжал работать в театре? спросила я.
Нет, в последние годы Иннокентий, насколько мне известно, занимал какой-то пост в Союзе художников. Но вроде бы это было непродолжительное время. И, кажется, еще он являлся организатором художественных выставок.
А что вы можете сказать по поводу его недругов-недоброжелателей? Имелись такие? Мог он кому-нибудь, что называется, перейти дорогу? Я сразу задала Масленниковой ряд вопросов.
Даже и не знаю, что вам ответить, Татьяна Александровна. Как я уже сказала, мы с Иннокентием разошлись уже довольно давно. Поэтому то, что происходило в его жизни после нашего развода, мне неизвестно. Одно могу сказать: в то время, когда мы были мужем и женой, никаких серьезных конфликтов у Иннокентия ни с кем не было. Правда, характер у него был не из легких, но он умел обходить острые углы, добавила Масленникова.
Хорошо, Виктория Леонидовна, сказала я. Я согласна расследовать убийство Иннокентия Константиновича. Сейчас мы с вами составим договор. И еще мне нужен будет ваш телефон для связи.
Конечно, ответила Масленникова.
Мы обменялись телефонами, Масленникова вручила мне аванс, записала адрес квартиры своего бывшего мужа и ушла. А я отправилась в душ, а затем на кухню. Позавтракав, я вышла на балкон и закурила.
Итак, мне предстоит найти убийцу художника Иннокентия Подхомутникова, которого стукнули по голове чем-то тяжелым, да вдобавок отрезали уши и нарисовали оккультный символ. Секта из запрещенных, ритуал? Или отвлечение внимания? А возможно, маньяк или подражатель такового? А может быть, никакой ритуальности на самом деле и не было, преступник просто хотел направить следствие по ложному пути. Это следует выяснить.