Рай для грешников - Олег Айрашин

Олег Айрашин

Рай для грешников

Часть 1. Боливар не вынесет двоих

Вчера мне приснилась действительность.

Боже, с каким облегчением я проснулся.

Станислав Ежи Лец

Глава 1. Доцент

Всё дальше и дальше поезд уносит меня в преисподнюю, опоясанную бетонной стеной. Никто не ведает, что ад готов обрушиться на привычный мир и сам я тогда не знал, что встану на пути злотворного потока.

Ах, мама,

Какая драма!

Зашла в Овальный кабинет

А там Обама, 

бойкие девичьи голоса выдернули из дурного сна. Там, во сне, двое в резиновых фартуках, совсем не похожие на хирургов, распластали меня на столе. Плотный курчавый брюнет распиливал мой череп, а командовал процессом немолодой красавец-атлет с белоснежной шевелюрой .

 Осторожней, мозжечок не повреди,  говорил блондин.  На, держи. Да аккуратней внедряй, аккуратнее. Закрывай и заклеивай. Волосы ему причеши. Всё, закончили.

 Белый, зачем?  спрашивал я блондина.

 Тебе знать не положено. Операция засекречена, гриф «АС», абсолютно сугубо,  и снова брюнету.  Активируй.

В уши ворвался рёв и грохот  и я проснулся.

Наяву оказалось ещё гаже. Спасаясь от чёрного хищника, мы с дочкой потеряли дорогу. Ноги то и дело увязали в болоте; Катюшка проваливалась в вязкую трясину по пояс. И тут зверюга, обернувшись трёхглавым драконом, заорал женскими голосами во все три глотки:

Зашла в Овальный кабинет

А там Обама.

Да ведь и это сон,  и тут я проснулся по-настоящему.

Радио завершило шлягер:

 Вы слушали хит сезона «Овальные страдания» в исполнении группы «Кузькина мать».

Поезд замедлял ход. Июльское утреннее солнце лупило прямо в окно.

 Граждане пассажиры,  чеканный голос вконец развеял дремоту.  Сейчас мы находимся в шлюзе. В Большую зону прибываем через тридцать минут. Прослушайте правила поведения в Би Зед.

Радио замолчало, будто подыскивая нужные слова, и ожило вновь.

 Правило первое. Командированные на один день должны покинуть Большую зону засветло. В противном случае Российская Федерация не отвечает за вашу жизнь и здоровье. Правило второе. Прочие прибывшие в Би Зед руководствуются понятиями Большой зоны. Приготовьте вещи к досмотру.

Кто бы сказал  не поверил: пяти часов не пройдёт, как я нарушу главные понятия Большой зоны. А заодно и серьёзные статьи Уголовного кодекса Российской Федерации.

Дверь открылась, в купе заглянула светленькая проводница с овальным бейджиком на высокой груди:

«Наталья. 2.000».

Две тысячи  чего? Часов трудового стажа? Ладно, без интереса.

 Распишитесь за ознакомление с правилами,  она протянула журнал.  Прошу сдать планшет, смартфон и прочие электронные устройства.

 А линейка логарифмическая дозволяется?

 Пожалуйста.  Улыбнулась она.  И калькулятор тоже не грех.

Хорошая девочка, с юмором; чем-то на Катюшку мою похожа.

* * *

 Папуля, мне страшно,  сказала она перед самым отъездом.  Я не хочу, чтобы ты туда ехал.

 Всё будет хорошо, Катёнок. Там тоже люди живут.

 Нет, они преступники. И ещё говорят, что не все оттуда возвращаются. Уедет человек  и пропал, никаких следов.

 Такое бывает, но редко. Да ведь я же всего на день, даже вон очки для близи не беру.

 Опять ты со своими очками, папа. Ну кто их сейчас носит? Поставь, наконец, линзы.

 Мне так привычнее, доча.

 Пап, у меня предчувствие нехорошее

 Катенька, всё будет нормально. Я вернусь.

 Обещаешь?

 Век свободы не видать.

Двадцать тысяч нужны срочно, ей на хирургию. И два раза в год по пять штук  на поддержку, чтоб исключить рецидивы. Слава богу, в Би зед подвернулась знатная тема, на Материке такие деньги нынче не поднять.

За окном тоскливо проплывала бесконечная бетонная стена со свёрнутой поверху спиральной колючкой.

* * *

На той стороне меня ждали. Мужичок в синем комбинезоне, чем-то похожий на сказочного Колобка, протянул руку.

 Добро пожаловать в каменный век. Я  Пухлый.

 Александр

 Вот уж хренушки. Будешь ты у нас Доцентом. На весь день, так решили. Ну, пошли.

Он заглянул мне в глаза:

 Я, между прочим, тоже кандидат наук. А здесь по контракту, из пяти лет полгода осталось. Хочу продлить.

 Пять лет? Невесело.

 А что делать? Жена больная, детей трое. На Материке-то нынче не заработаешь. А нам каждый год полсотни надо.

 Пятьдесят штук?! Рашенбаксов?

 Да здесь я и больше имею, так ведь расходы, туда-сюда.  Пухлый приотстал, но тут же нагнал меня.  Не сегодня-завтра и тут всё схлопнется. И что делать тогда, ума не приложу. Смотри, Доцент, вот наши кормильцы, ЭР-заводы.

 Господи, ну и монстры! А почему трубы-то лиловые?

 Другой краски не было. Во-он «лисий хвост», видишь? Последний дымит, остальные на приколе, почти всё время.

 А что случилось-то?

 Доцент, а чего ты не называешь меня никак? Говори «ты», здесь так принято.

 Конечно, Пухлый.

 Что стряслось, спрашиваешь? Китайцы свои редкие земли на рынок выбросили, цены обрушили. Вот наши заводы и крякнули. Один-одинёшенек в полную-то силу работает.

По обеим сторонам безлюдной улицы уныло тянулись бараки.

 Слушай, Доцент. Мы, учёные, должны держаться друг за друга. А эти,  он кивнул на времянки,  они чужие. Говорить наловчились складно, а по сути-то звери. Спиной к ним лучше не поворачиваться.

 А вообще здесь как?

 Херово.

 Ну хоть что-то хорошее имеется?

 Ага. Бабы.

 ?

 Их тут мало, да. Зато всё просто, никаких церемоний. Баба, она ведь тоже человек, ей и самой хочется. Так чего стесняться?

 А вдруг ты ей не по душе?

 Тогда деньги. Если много, то перевесят. Ты к нам надолго? А, ну да. Не поймёшь, не успеешь.

В чистом, без единого облачка небе погромыхивало. Мы забрали влево, в узкий серенький переулок; показался бетонный куб, совсем без окон и дверей, и снова мы очутились на пустынной улице.

 Пухлый, а что за слухи про командированных и контрактников?

 Слухи?

 Мол, исчезают люди.

 Очкуешь?  он засмеялся, обнажив гнилые зубы.  Не ссы, Доцент. Кто пропадает, сам же и виноват. Есть понятия, кровью писаные. Их держись  и живи себе на здоровье. Вот мы и пришли, это управа.

 Заводоуправление?

 Да, всех ЭР-заводов. Лаборатория тут же, и мой стол тоже. Ксиву человеку покажи Сбор у нас через десять минут

 Где можно ознакомиться с устройством вашего туалета?

 А, понял, ты шутишь. Дальняк за углом. Давай сумку-то, прихвачу.

 Да не, у меня там щётка зубная, то-сё, умыться с дороги

 Ладно. К старшому подходи, третья дверь по коридору.

Удивительная вещь, никаких мрачных предчувствий у меня тогда не возникло.

Глава 2. Наука за колючей проволокой

Обоняние  чувство древнейшее. Спустя время зрение пересилило, но в подсознании-то нюх берёт своё. И там, в глубинах психики, всякому предмету и понятию отвечает свой запах. Хлорный дух в сортире мигом вернул меня в советские времена.

Задвижка сломана, дверь тогда придётся на швабру. На пол газетку, сверху сумку. Где мой хитрый ежедневник? Ага, на месте. В этом блокноте, в потайном гнезде, зажаты металлические пластинки  сильные магниты, самарий-кобальт-пять. А реагент куда подевался? Тут она, пробирочка. Доцент к бою готов.

Вот и третья дверь. Изнутри доносится густой бас:

 Нахер твои шахтёры, своих девать некуда. Ты мне химиков давай, химиков!

В комнате трое в чёрных комбинезонах и один в синем Пухлый. Прокуренный, несмотря на открытое окно, воздух  тоже из прошлого.

Русоволосый крепыш, сидящий у дальней, торцевой стороны большого стола, положил трубку.

 Вот это он и есть, Доцент,  начал Пухлый, разместившийся по правую руку от старшего.

 Что ж, побуду денёк Доцентом.

Крепыш оценивающе разглядывал меня. Потом, обойдя стол, ухватил Пухлого за шиворот и сдёрнул с обшарпанного стула.

 Приземляйся, на тёпленькое,  сказал он мне.  Давай знакомиться. Меня здесь называют Джокер. На Зоне я главный, и по ЭР-заводам тоже. Пухлого ты знаешь, у нас он типа учёного. Учёный  хер печёный.

Пухлый, присевший справа от меня, осторожно хихикнул.