Следующее, что привлекло мое внимание, это возмущение Балаева тем, что раздведслужба НКВД СССР предположительно ликвидировала Льва Троцкого:
«Удивляет другое. В РФ достаточно много организаций, называющих себя коммунистическими, 5 марта каждый год могилу Сталина они гвоздиками заваливают по самую макушку бюста на памятнике, при этом все они (ВСЕ!) признают причастность Сталина к убийству Троцкого. На основании проекта Указа ВС СССР о награждении причастных и мемуаров Судоплатова. При этом Троцкий был убит в Мексике, которая вот ни насколечко от поставок советского газа не зависела, а ее Президент был чуть не приятелем Льва Давидовича и есть приговор мексиканского суда там ничего о Сталине и НКВД. Т.е. имеем вполне себе юридический факт о непричастности советских спецслужб к этой смерти. Но! «А что тут такова? заявляют наши коммунизды: Убил Сталин Троцкого так ему и надо, он же враг был!» Извините, господа коммунизды, вы что, дебилы? Убийство человека, даже если его Ленин называл Иудушкой, на территории другого государства, не находящегося с СССР в состоянии войны это преступление».7
Петр Григорьевич опять опускает целесообразность и вопрошает о незаконности убийства Троцкого чекистами. Так убивали ли наши Троцкого или нет? С полной уверенностью ответить «да» нельзя, действительно этому нет доказательств. Но у руководства страны были очень веские мотивы это сделать, настолько, что законы Мексики не имели особого значения. Троцкий был лидером антисоветской организации, которая даже после чисток 36-38 гг. имела много сторонников в СССР. Вероятно, Сталин не строил планов ликвидации Троцкого до конца 1936 г., когда стали вскрываться обстоятельства многочисленных преступлений троцкистов и их неугомонного лидера. Это было отражено на страницах «Правды», в статье выпустившую реакцию на смерть Троцкого:
«В могилу сошел человек, чье имя с презрением и проклятием произносят трудящиеся во всем мире, человек, который на протяжении многих лет боролся против дела рабочего класса и его авангарда большевистской партии. Господствующие классы капиталистических стран потеряли верного своего слугу. Иностранные разведки лишились долголетнего, матерого агента, организатора убийц, не брезгавшего никакими средствами для достижения своих контрреволюционных целей».8
В конце статьи сказано:
«Троцкий запутался в своих собственных сетях, дойдя до предела человеческого падения. Его убили его же сторонники. С ним покончили те самые террористы, которых он учил убийству из-за угла, предательству и злодеяниям против рабочего класса, против страны Советов. Троцкий, организовавший злодейское убийство Кирова, Куйбышева, М. Горького, стал жертвой своих же собственных интриг, предательств, измен, злодеяний».
Из статьи ясно следует, что находясь за границей, Троцкий вел террористическую деятельность против СССР, он стоял за громкими политическими убийствами советских деятелей. Петр Григорьевич, неужели вы считаете, что Сталин мог позволить Троцкому продолжать творить эти преступления безнаказанно? Это еще не все, есть сведения, что Троцкий заключил союз с гитлеровской Германией, немцы рассчитывали на его сторонников для организации антисоветского путча в СССР.9
Далее, после обсуждения современных комммунистов и историков, автор снова задевает вопрос с приказом Ежова:
«На фоне того, что мы имеем приказ наркома НКВД 00447 и остальные приказы по теме, согласованные Сталиным и другими членами Политбюро и Правительства СССР, на фоне утвержденных ими же «лимитов», установивших число репрессированных, то какие к чертовой матери «перегибы на местах»? Ведь Сталин, Политбюро и Правительство, подписывая эти документы, сами приказали «перегибать»!10
Это сильное передергивание, ведь под перегибами имелись ввиду необоснованные репрессии, либо их не санкционированное увеличение, либо удары против невиновных людей. Перегибы есть в работе любых силовых структур, просто сегодня их так не называют. Сотрудники НКВД на местах злоупотребляли своим служебным положением, вины Сталина в этом нет.
Балаев знает, что самое слабое место его работы это слепое отрицание всех документов:
«Выкручиваться они, конечно, будут. В основном тем, что Балаев маньяк, который все архивы объявил поддельными. А еще лучше, объявить Коммунистическое Движение имени «Антипартийной группы» 1957 года» сектой и отмолчаться. Зачем с сектантами спорить, правильно?»11
Нельзя отрицать абсолютно все документы. Найдя 50 фальшивок нельзя говорить, что остальные 50 тысяч документов тоже фальшивки. Эта позиция просто отрицание того, что есть доводы против. Про документы он пишет немало, вот для начала:
«Есть подозрение, что такой документ не мог быть изготовлен в НКВД? У меня есть. И не подозрение. Подозрения насчет подложности документа могут быть в случае, если документ похож на настоящий: бумага, шрифт, атрибуты, текст и т.п., а если На фотокопии мы ясно видим номер экземпляра 1. Т.е., это тот экземпляр приказа, который не ушел в региональные управления НКВД, а остался в самом наркомате, в канцелярии наркома, на нем должна быть и живая подпись Н.И.Ежова. Простите, но почему он тогда так потрепан и изорван? Ежов на нем сало резал, которым закусывал спирт с кокаином, как про него придумали? От старости бумага «приказа» начала разрушаться? Да, это нормальный химический процесс, но дальше мы столкнемся с другими «документами», касающимися 1937 года, которые и сегодня выглядят, как новенькие. И их тоже считают подлинными, ведь они же в архивах найдены.»12
Петр Григорьевич не знает, что на машинке печатались сами оригиналы, после на них могли вручную заполнить часть документа, а как иначе? Неужели автор «Мифа..» думает, что оригинал составлялся сразу же под диктовку наркома секретарем-машинистом? Что он подписывал лично все распечатанные позже экземпляры? Нет, сначала наркому давали бланк-образец, где он внутри заполнял от руки все, что считал нужным и этот оригинал за его подписью уходил в типографию. Там все это распечатывалось на десятки и сотни экземпляров, с подписью наркома. Оформленный по регламенту документ отсылался куда нужно. Оригинал это именно старый, желтый, потрепанный документ.
Далее Петр Григорьевич разбирает секретность документов, вот несколько отрывков:
«Ведь ничего сложного в том, чтобы в приказе 00447 распознать фальшивку, нет. Достаточно только начать сомневаться и сразу возникают вопросы. Во-первых, внешний вид обнаруженного в архивах экземпляра этого документа. Нужно еще учитывать, что этот приказ относился к документам массовой рассылки, т.е. его должны были получить все управления НКВД Союза, это примерно сотня получателей.»13
Уже здесь начинаются странности, с чего Балаев вдруг счел, что документы с грифом «Совершенно секретно» относятся к документам массовой рассылки. Как это возможно? Напротив, такие документы имели ограниченную рассылку, только тем, кому полагалось знать об их содержании. Конечно, наверное, Петр Григорьевич и поклонники его творчества, как и другие исследователи, считают, что ежовский приказ 00447 отправлялся в регионы, адресатами были начальники УНКВД. Однако, это не так, содержание приказа исключает вероятность его рассылки каждому региональному руководителю. Не стали бы им посылать огромный документ, с описанием всех составов троек по регионам, лимитам и одинаковым содержанием.
Приказ 00447 отправлялся не в региональные управления, а в отделы наркомата, где составлялся план, отдельно для каждой области, края, республики, с учетом положения дел на местах. Такова субординация. Из наркомата уходили приказы, которые получали региональные начальники, следом остальной состав и все привлеченные лица получали указания от своих начальников. Начальник УНКВД мог отдать приказ выявить и арестовать 1000 троцкистов, осудить их ускоренным судопроизводством. Для начальника органов происходящее никак не было большим террором, но значительным усилением работы, если в 1936 г. они арестовывали 100 троцкистов, то в 1937 г. 1000 и более.