В этом лежит ответ, почему бежавший в Японию Генрих Люшков ничего не рассказал о приказе 00447, он про него ничего не знал, он проводил чистки по указаниям отделов ГУГБ, в которых не было ничего особенного, кроме значительного увеличения числа арестованных, многие из которых были уголовниками. Вряд ли это стало бы интересно японцам.
Балаев далее пишет:
«А почему эта «тройка» получилась у фальсификаторов секретной и стала выглядеть полным идиотизмом? Да потому, что ее невозможно было сделать несекретной. Карательный орган государства вводится законом этого государства. Так вводились «тройки» ОГПУ, так вводилось ОСО. Постановлениями ЦИК СССР. Но Постановления ЦИК подделать невозможно, они публиковались в печати, их уже невозможно засунуть в газеты и «Известия ЦИК». Пришлось фальсификаторам идти по единственно возможному пути обнаруживать в архивах секретные документы. Которые не публиковались. Конечно, не обнаруживать, а стряпать их так, как позволяли умственные способности этих «ученых».14
Все документы, которые противоречат его версии, Балаев отметает, просто заявляя, что это фальшивки. В его словах есть смысл, фальшивок в самом деле много, но не все документы, их очень много. Например, указание Фриновского о том, чтобы не объявлять приговор осужденным лицам 1-й категории кажется сомнительным. Но в чем смысл появления этой предполагаемой фальшивки?
Автор «Мифа о Большом терроре» далее разбирает сам приказ НКВД 00447. Для начала придирается к формулировке «оперативный приказ»:
«И не только один внешний вид должен внушать опасения, что такую вещь не могли принести на подпись целому наркому. Название: «Оперативный приказ». У железнодорожников есть такие приказы, с названием «Оперативный». В НКВД приказы делились на категории: оперативные, кадровые и финансово-хозяйственные, но никогда ни до Ежова, ни после него ни один приказ не носил названия «Оперативный приказ». Если он касался проведения оперативных мероприятий, операций, то звучал так: «Приказ ХХХ «О проведении операции
Зато у американцев есть вид распорядительного документа «the operational order» оперативный, прямой приказ. Р.Конквест, Гуверовский институт Ничего вам подозрительным не кажется?».15
На самом деле термин «оперативный приказ» присутствовал в формулировках чекистов. На февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП (б) начальник Контрразведывательного отдела (с декабря 1936 года 3-го отдела) ГУГБ НКВД СССР Лев Миронов заявил:
«Товарищи, тот позорный провал, в котором очутились органы Наркомвнудела, произошел по многим причинам, на которых я останавливаться не буду, потому что они достаточно освещены и в докладе т. Ежова и в прениях. Но все же я хочу здесь сказать о нескольких наиболее важных причинах. Первая причина заключается в том, что несмотря на систематические указания, какие мы получали от ЦК партии, о том, что осколки контрреволюционных оппозиционных элементов из троцкистов и правых уклонистов оживают, о том, что это является главной опасностью на нашем пути и что все силы органов государственной безопасности должны быть сосредоточены, удар должен быть направлен сюда, несмотря на это эти указания ЦК партии никакого отражения не получали в директивах, которые давались по Наркомвнуделу. Мы не имеем ни одного оперативного приказа, где бы чекистские массы поднимались, мобилизовывались на борьбу против троцкистско-зиновьевских элементов в нашей стране. Поэтому нашу чекистскую массу убийство т. Кирова застигло врасплох.»16
Миронов не только сказал об оперативном приказе, но и посетовал на их отсутствие, указывая на необходимость принятия данных мер. Очевидный провал работы органов НКВД в обычном режиме работы был признано самими чекистами на пленуме ЦК ВКП (б). Чекисты чувствовали нарастающую тенденцию и подстраивались под ней. Безусловно, все репрессивные инициативы против врагов народа исходили из аппарата ЦК.
Затем Балаев нашел к чему придраться в самом начале документы, в преамбуле, усомнившись в формулировке «Материалами следствия по делам антисоветских формирований устанавливается», излагая:
«Любой же юрист знает, что материалами следствия устанавливается вина, мера, степень, глубина, как сказал один поэт, а не число антисоветских элементов и прочих преступников в населенных пунктах. Это устанавливается в ходе оперативно розыскных мероприятий, проводимых оперативными сотрудниками правоохранительных органов. Следователи не только не относятся к оперсоставу, но они и не имеют права проводить оперативно-розыскные мероприятия. Даже если в ходе следствия будут получены данные о скоплении в каком-то селе бывших кулаков-антисоветчиков, то эти данные для проверки следователь обязан предать оперативникам.»17
Эти претензии автора, мягко говоря, странные. Ведь материалы оперативно-розыскных мероприятий все равно уходили наверх, в следственную часть и в центральный аппарат органов. На низ и опирались при выдаче приказов
Следом Балаев сомневается в том, что НКВД могло отдельным приказом преследовать бывших кулаков:
«ЁКЛМН! А что, ВЧК-ОГПУ-НКВД до 13 июля 1937 года не существовал? Или за два дня до этого приказа был создан? Или все кулаки и прочие враги только за неделю до издания приказа посбегали из мест ссылок, заключений и стали вести антисоветскую деятельность? Не понимаете? Поясняю: борьба с преступностью, посягающей на основы конституционного строя, являлась повседневной служебной деятельностью НКВД. Ведущих антисоветскую пропаганду каждый день органы выявляли, арестовывали, вели следствие и направляли в суды. Беглецов выявляли, ловили, не дожидаясь отдельных на то приказов, потому что побег из мест ссылки, поселения и заключения являлся преступлением и за него полагалось наказание, определенное УК того времени. Например, УК РСФСР: «82. Побег арестованного из-под стражи или из места лишения свободы лишение свободы на срок до трех лет.»
Автор игнорирует реалии того периода. В 1937 году в преддверии выборов кулаки и прочие антисоветские элементы усилили свою подрывную работу, освобожденные и беглые кулаки были дополнительным фактором, усложняя проблему. Антисоветские элементы нельзя было быстро ликвидировать в обычном режиме работы НКВД , потому принятие оперативного приказа было делом назревшим. На февральско-мартовском пленуме таких выступлений было немало, ситуация была накаленной, вот Роберт Эйхе говорил:
«У нас в крае есть еще одна особенность это бывшие кулаки, которых у нас порядочное количество, частично от т. Косиора и других. Среди них партийные организации также должны производить учет настроений. Какие настроения мы можем учесть на сегодняшний день по тем данным, которыми мы располагаем, и по нашим личным наблюдениям? Особенно молодежь, в подавляющем большинстве своем это люди, которые считают, что они встали на новую дорогу и по этой новой дороге должны идти под руководством партии. Но осталась немалая группа заядлых врагов, которые будут пытаться всеми мерами продолжать борьбу, будут пускать в ход клевету и провокацию во время выборов, будут пытаться причинять нам разные гадости.»
Следом Балаев утверждает, что формулировка «оформляется ордером» в III\7 п. сего приказа недостоверная, написана человеком, не имеющим понятия о работе в органах:
«Никаким ордером никакой арест оформить невозможно. Постановление следователя. Более того, с момента принятия Конституции СССР 1936 года санкция прокурора или решение суда. Ордер не процессуальный документ, чтобы им что-то можно было оформить. Ордер выдаёт следователь или начальник следственного органа лицу, сотруднику, не ведущего расследование дела непосредственно, как документ, удостоверяющий полномочия этого лица на проведение процессуального действия (ареста, обыска и др.) по поручению следователя. Вместе с ордером лицу, в отношении которого проводится процессуальное действие, в обязательном порядке предъявляется постановление об избрании меры пресечения (ареста) или постановление на проведение обыска.»18