Они потом прибудут сюда и вольются в мое войско.
— Спасибо, сэр Ричард!
— Вы меня обижаете, леди Элинор, — сказал я. — Как будто мне самому герцог… чужой человек.
— Сэр Ричард, — произнесла она и прямо посмотрела мне в глаза, — располагайте мной. Я ваша вечная должница.
— Это хорошо, — проворчал я, затаптывая в себе неловкость. — Я люблю должников. А вас я расположу, так расположу… будете моего Зайчика
чистить, заплетать ему гриву или еще что похуже.
Она улыбнулась, глаза сияли.
— Чистить этого великолепного арбогастра? Да это счастье, а не принуждение. Даже не знаю, что может быть лучше… разве что чесать за ушами и
кормить Бобика.
Я пугливо оглянулся.
— Какой арбогастр? Это просто конь. Крупный, сильный, быстрый.
— Простите, — произнесла она с нарочитым смирением, — оговорилась. Конечно же, у вас замечательный конь. И собачка. И сам вы, сэр Ричард,
просто чудо.
— Это вы чудо, — ответил я галантно. — Но ладно, наговорили комплименты друг другу, заодно и домашним животным, а теперь к делу.
Она оглянулась на застывших у дальней двери стражей.
— Может быть, в моих покоях?.. Нет-нет, я не тащу вас в постель. Этот опасный этап у нас благополучно пройден. Просто мы в коридоре…
— Да, — согласился я, — это я заметил. Леди Элинор, обед пусть подадут в малый зал. Я сегодня же отбуду.
Она охнула:
— Куда?
— Дальше, — ответил я сумрачно.
Она в обеспокоенности покачала головой.
— Что-то стряслось еще?
Я ответил с внезапной злостью:
— Постоянно стрясывается! У меня столько великих планов, просто разрывает на части нетерпением, как глубоководную рыбу на берегу. Я должен
быть уже на Юге… если верить моим же планам, не совсем же я дурак, но все топчусь здесь, текучка заела.
— Вы только прибыли, — сказала она обескураженно.
— Здесь, — пояснил я зло, — на этом материке!
Она вздрогнула, глаза в испуге расширились.
— Сэр Ричард, вы такими масштабами мыслите! Мне страшно.
В малый зал слуги заносили еду быстро и бесшумно, но я заметил, что ее на столе все же больше, чем принесли. Усмехнувшись, я не стал
показывать, что распознал чародейство, сам сотворил кофе, сыр, мед, а также бананы и прочие неизвестные здесь фрукты. Леди Элинор чуть
напряглась, но на этот раз смолчала.
К еде она почти не прикасалась, смотрела, как ем я, а у меня хоть после полета, хоть после скачки всегда волчий аппетит, за ушами трещит
так, что понимаю все поговорки типа: когда я жру, то ничего не чую.
— По непроверенным данным, — промычал я с туго набитым ртом, — из заслуживающих доверия источников, вы, леди Элинор, перетаскали из
подвалов в свои покои колдовские штуки…
Она выпрямилась, лицо напряглось.
— Сэр Ричард… Но вы сами разрешили…
Я буркнул:
— И сейчас не запрещаю. Это я завидую так. Думаете, я не променял бы свое гроссграфство и маркграфство на мирное копание с волшебными
штуками? Эти приключения уже покруче!..
Ее красивые глаза стали размером с блюдца.
— Вы… такой?
— Представьте себе.
— Но, сэр Ричард, все в вашей власти… Что вам мешает?
Я пробормотал, продолжая пожирать жареное мясо, как Локи на соревнованиях:
— Обязанности, черти бы их побрали! В этом мире вся тяжесть на мужских плечах. Мы обязаны бдить и защищать, а здесь это приходится делать
постоянно. Потому и нет молодых и сильных чародеев.