Я повернулся вместе с креслом в сторону гостей, все трое ждут молча и
терпеливо. Я окинул их внимательным и хозяйским взглядом, проговорил приветливым голосом всемогущего лорда, строгого, но
доброжелательного:— Садитесь, господа, вон там кресла. Кто вы и что вы?Все трое очень немолодые, уверенные настолько, что я нарочито
продемонстрировал свою власть и напомнил себе, что надо не забыть еще пару раз в беседе дать понять, что здесь хозяин я, а не они, хотя мы
и в Генгаузгузе, самом центре королевства Сакрант.Первый произнес с едва заметным поклоном:— Вильдграф Вильдан Зальм-Грумбах, лорд земель
Ирмии и Нирда, куда входят города Зальм-Кирбург и Зальм-Даун.Норберт с самым почтительным видом приблизился ко мне — короля играет свита —
и сказал тихонько:— Это справа от Генгаузгуза.Ясно, сказал я себе, что не бургомистр, туда выбиваются из простого народа, а от этого веет
вереницей предков, что сражались и погибали в боях, защищая или завоевывая, и редко доживали до старости. Породистый во всех смыслах, что
значит при нем и рост, и размах плеч, и несокрушимое здоровье, что позволяет легко переносить тяготы воинской жизни в любом
возрасте.Вильдграф отступил, все такой же ровный, невозмутимый, но без излишней надменности, сел в центральное из указанных кресел,
подчеркнув свою главную роль в их тройке.Второй, похожий на быка в камзоле, сказал густым голосом:— Маркграф Джонатан Берген. Лорд земель
Изенбурга и Бирштайна. Также и Хорна, но это далековато и можно во внимание не принимать.Я промолчал; если можно не принимать, то можно
было и не упоминать, но раз упомянул, то в тех землях явно нечто особенное, придающие ему добавочный вес и уважение.Он сел, тоже из породы
тех, кто мечом и напором создает свои империи, пусть и крохотные, продолжая дела предков, ростом уступает вильдграфу, зато в плечах ширина
необыкновенная, массивен, а голова громадная, как пивной котел.Третий сказал вежливо:— Барон Герберт Оберштайн. Мои земли от Генгезгауза
слева, в них входят города Фирнебург, Изендорф и Шайдвилд, под стенами которых ваши люди уже побывали.Этот моложе остальных, но тоже из
тех, кто мечом раздвигает пределы, его не спутаешь со старшиной города или главой гильдии, хотя те могут быть богаче.Норберт произнес
негромко, но так, чтобы его услышали и гости:— Ваше высочество, под стенами всех остальных городов появлялись только конные разъезды.
Думаю, сакрантцам не стоит подавать дело так, что ваши войска пытались взять эти города штурмом, а они героически отбились от превосходящих
сил.Молодец Норберт, мелькнула мысль, следит за высказываниями и вовремя замечает, когда кто-то пытается упрочить положение, принижая наше.
А еще умеет и язвить. Это не в его натуре, но общение с Альбрехтом сказывается.Я сказал бодро:— Что ж, а кто я, уже знаете. Мы все люди
военные, потому не будем терять времени. С чем прибыли, господа?Глава 2Норберт поставил на стол четыре фужера из тончайшего стекла,
настолько прозрачного, что в таких видно только вино, как будто стекло вообще исчезает, меня распирает гордыня от осознания, что могу
создавать для бахвальства такие штуки.Я сказал так же бодро:— Лорды, давайте пересядем к столу и обсудим наши проблемы. Прошу вас!Они так
же молча пересели на ту сторону, и потому что все сакрантцы, и потому что у них общая позиция, а еще и затем, чтобы между нами оставалась
широкая столешница, через которую до меня труднее дотянуться.Норберт, расставив фужеры перед гостями и своим сюзереном, взял серебряный
кувшин и бросил в мою сторону быстрый взгляд.