Весной, как-то между делом, Олег сообщил мне, что он виделся с Борисом Ремизовым, и тот сказал, что Лариса родила девочку. Однако я уже ждала свою Катьку, поэтому известие о рождении дочери Ремизовых встретила спокойно и даже радостно у Наташки теперь есть племянница! Но вот то, что Малышев общается с мужем Киски, мне почему-то совершенно не понравилось. «Ты встречался с Борисом? Зачем?» искренне удивилась я. «Это по работе» как обычно, когда он не хотел вдаваться в детали, ответил Олег. Но я продолжала: «Послушай, ты можешь сколько угодно дразнить меня «разведчицей», на самом деле из всех ваших «шпионских» качеств я обладаю всего лишь одним, но очень важным у меня отличная интуиция. И она подсказывает мне, что лучше нам обоим держаться подальше от этой парочки!». Тогда муж только посмеялся над моей, как он выразился, «немотивированной нервозностью беременной женщины», и больше мы к этому разговору не возвращались.
А вскоре мне стало не до Ремизовых: осенью я родила Катерину, и все силы нашей семьи были мобилизованы на то, чтобы помочь мне окончить институт с ребенком на руках. В роли папы Малышев проявил себя самым неожиданным образом: в наших с ним отношениях нежные чувства никогда не демонстрировались в открытую все-таки мы знали друг друга с детства, а с дочкой Олег сюсюкал так, что я даже ругалась на него иногда совершенно всерьез, опасаясь, что он избалует ребенка. Он не спускал ее с рук, когда бывал дома, вставал к ней по ночам, как-то умудрялся доставать импортные детские вещи, игрушки, и даже купил для Катьки в валютном магазине непромокаемые трусики, в которые вкладывался марлевый подгузник, «памперсов» у нас тогда еще не было. Я же толком не знала, где находится наша молочная кухня, и вообще, обеспечение семьи продовольствием полностью легло на плечи мужа.
Помогали и наши родители, особенно Елизавета Матвеевна. После смерти отца Олега она с трудом приходила в себя, и рождение внучки немало способствовало ее возвращению к нормальной жизни. Свекровь практически переехала к нам, во всяком случае, то, что мне не пришлось брать «академку» в моем автодорожном ее заслуга. Моя же мама, с одной стороны, ревновала, с другой, статус бабушки ее абсолютно не привлекал. Во-первых, она действительно была еще довольно молодой для такого почетного звания, во-вторых, отец своим отношением всячески поддерживал в ней это самоощущение, а, самое главное, выглядела она потрясающе! Если можно представить себе Мерилин Монро в образе школьной учительницы, то не будет большим преувеличением сказать, что это вылитая мама. Всегда тщательно уложенные светлые локоны, строгая белая блузка, узкая юбка «французской» длины, то есть закрывающая колено, кожаный пояс, подчеркивающий талию, и ярко-красная помада. Когда она входила в класс, все мальчишки готовы были выучить даже китайский, только бы заслужить ее похвалу. И она бабушка? Малышев нашел довольно удачное решение проблемы: когда мы привезли Катерину на лето в Энск, где обе бабушки оказались рядом, Олег, держа Катьку на руках и поворачиваясь вместе с ней от одной бабушки к другой, приговаривал: «Это баба Лиза, а это» тут он на минуту запнулся, но тут же бодро продолжил «Лида». Так оно и повелось баба Лиза и Лида.
Бабушки наперебой ухаживали за нашей Катериной в четыре руки, дед тоже не оставлял ее своим вниманием, так что после того, как дочери исполнился год, я смогла реально вернуться к учебе, и как раз вовремя надо было писать диплом. Когда я переводилась с вечернего, мне удалось сменить и факультет: в Энске у меня не было выбора, а в Москве я стала учиться на «строительстве мостов и туннелей» меня, конечно, интересовали мосты.
Еще в детстве в какой-то из умных книжек «для школьного возраста», которые в нашей городской библиотеке давали прочитать «в нагрузку» к художественным и при попытке вернуть непременно спрашивали содержание, я прочитала, что мост это единственное высокотехнологичное творение рук человеческих в области строительства, которое не наносит ущерба окружающей среде. Мост, с которого я впервые увидела город, ставший мне по-настоящему родным, и множество других мостов, которыми мне довелось восхищаться потом, путешествуя по миру вместе с Малышевым, подтверждали правоту детской книжки. Но я чувствовала, что вряд ли мне когда-нибудь придется принимать участие в сооружении чего-либо подобного: Олега посылали в Индию, и после защиты диплома я вместе с Катькой должна была присоединиться к мужу. Так что моей единственной возможностью профессиональной реализации стала дипломная работа, и я выполнила ее на «отлично». При распределении на работу после окончания института у меня были очень хорошие предложения, но мне пришлось взять свободный диплом, чтобы отправиться «за три моря».
Однако летом везти ребенка в такой жаркий климат было рискованно (обе бабушки в один голос просили вообще оставить дочку с ними, но я не могла), так что до сентября мы с Катериной должны были пожить в Энске. Я словно вернулась в то самое время, когда в соседнем саду впервые увидела Олега: снова впереди было казавшееся бесконечным лето, и я снова тосковала по Малышеву. Но теперь рядом со мной на старом ватном одеяле, расстеленном, как прежде, под яблоней, копошилась толстая и веселая Катька. Она уже прилично говорила, правильно, почти по-взрослому строила фразы сказывалось воспитание бабушки-учительницы, но ходила неохотно: похоже, что ребенка передавали с рук на руки, и двигаться самостоятельно у Кати просто не возникало необходимости.
Вознамерившись исправить это дело, я решила, что мы с дочкой будем каждый день ходить на пляж, там она у меня и бегать, и плавать научиться. Папа одобрил мою затею и помог оборудовать транспортное средство: снял со старой коляски сиденье со спинкой, и прикрепил его на видавший виды велосипед Малышева вместо багажника. Катька сначала капризничала: ей не нравились ремни безопасности, но быстро привыкла, и даже полюбила наши велосипедные прогулки. А купаться она любила всегда, с самого рождения, воды не боялась, короче говоря, на пляже мне приходилось не спускать с нее глаз ни на секунду, за исключением того короткого времени, когда она спала. Тогда я могла немного поплавать, и пообщаться с окружающими: все-таки это был город моего детства, и знакомых всегда можно было найти.
Обычно мы с Катькой устраивались подальше от воды, под раскидистой ветлой, откуда хорошо был виден весь пляж, включая волейбольную площадку. В свое время я провела здесь немало часов, наблюдая за тем, как классно играет Малышев, как вытягивается в прыжке с криком «Блок!» его крепкое загорелое тело, и даже легкая, спортивная кривизна его ног вызывала у меня восхищение. Кстати, до сих пор мне именно такое сложение кажется сексуально привлекательным.
Однажды, с трудом вытащив своего «водоплавающего» ребенка из реки, я вернулась на наше любимое место и с удивлением обнаружила, что в тени дерева стоит сверкающая бежевая «Волга», а рядом на обширном пледе разместилось семейство Ремизовых в полном составе: Борис читал какую-то книгу, Лариса что-то вязала, и неподалеку играла их дочка, трудолюбиво наполняя песком яркое пластмассовое ведерко. Вот это встреча! Признаться, я предпочла бы ее избежать, на какую-то секунду мне показалось, что Лариса тоже, но было уже поздно, поэтому мы демонстративно-радостно поприветствовали друг друга, и, как жена дипломата, Киска первая начала светскую беседу.
Ты что, купаешь ребенка в реке?! удивленно спросила она с легкой гримаской брезгливости.