В полудреме блуждали мысли об этих странных любовных треугольниках, в которые уже второй раз была вовлечена Иришка. О постоянстве двух углов: Иришки и Евгении Савинова, и постоянно меняющемся третьем: Виктории Тарасовой, Элеоноре Гальпериной, и, может быть, даже это не весь список. Так я и заснула, не снимая одеяла с головы.
Салли тыкала меня поводком во все места, которые ей удавалось достать своим мокрым носом. Я пыталась не поддаваться ее напору, но она уже поняла, что я проснулась, и стала поскуливать. Поэтому прогулка была неизбежна.
Вернувшись с прогулки, я написала Иришке сообщение: «Ты скоро вернешься? Нам срочно нужно переговорить». Затем, открыв блокнот, я стала вносить номера с листа, что мне вчера дала Наталья Машкова, и подписала каждый контакт. Теперь все четыре контакта ближнего круга Элеоноры Гальпериной надежно сохранены в моем телефоне и блокноте. Люблю, когда все последовательно и аккуратно зафиксировано, когда информация структурирована и надежно сохранена в нескольких местах, так ее проще анализировать.
Сперва я решила позвонить Татьяне Ивановне Гальпериной, матери Элеоноры. Мы договорились о встрече на завтра в первой половине дня. Анюта Резова тоже согласилась навстречу завтра, но ближе к вечеру, уже после окончания рабочего дня мужа.
Пришло сообщение от Иришки: «Приезжаю сегодня. Давай сегодня вечером встретимся. Приезжай ко мне после семи».
***
Вечером мы сидели у Иришки на кухне, и пили чай с бутербродами. Иришка сетовала, что ничего не успела приготовить.
Как командировка? спросила я, прерывая ее сожаления.
Удачно. Хорошие снимки получились. Осталось только немного подретушировать. Люблю, когда снимки не требуют доработки. Ты лучше расскажи, как устроилась? Как Ольга? Она вчера написала, что ты уже нашла подходящее жилье.
Все хорошо. Я сняла подходящую для нас с Салли квартиру. Приходи проведать нас, посмотришь, как мы устроились. Ольга помогла вчера перевезти вещи. Она очень гостеприимная, кормила меня разными вкусностями. Спасибо тебе за заботу. А то пришлось бы подыскивать комнату в хостеле, улыбнулась я.
Ольга всегда хорошо готовит. Что, правда, то, правда.
Я встретилась с руководителем поискового отряда. Она мне дала список ближнего круга Элеоноры и список их телефонов. Я протянула листок Иришке и продолжила. Наталья рассказала мне, какие поисковые операции проводились,и посвятила в основные детали дела. Я созвонилась с Татьяной Ивановной, мамой Элеоноры, и ее подругой, Анютой Резовой. Обе они завтра согласились на встречу. Маловат у Элеоноры список близких ей людей, ты не находишь?
Иришка положила листок на стол, подошла к окну. Поняв, что я не дождусь от нее ответа на свой вопрос, я продолжила:
Наталья как-то нелестно отозвалась о Евгении Савиновом. Сказала, что он отказывается от всяческих расспросов об Элеоноре. Я пока даже не стала пытаться установить с ним контакт. Ты знакома с ним лично? Что он за человек? я пыталась вывести Иришку на разговор.
Я знакома почти со всей труппой театра. Фотографируя людей для постановочных фото, все время взаимодействуешь с ними. Удачные кадры редко получаются сами собой.
Иришка продолжала вглядываться вдаль. Я понимала, что она пытается уйти от ответа, но продолжать поиски, не понимая главного мотива заказчика, я не видела смысла, и сделала то, что ранее никогда не позволила в отношении Иришки.
А Виктория Тарасова тебе знакома?
Ольга, ну конечно! Она только и выискивает тех редких экземпляров, кто еще не в курсе моих злодеяний.
Глаза Иришки блестели гневом, покраснели, стало понятно, что сейчас из ее глаз брызнут слезы.
Почему ты сама не рассказала мне?
О чем? О своем позоре и полном провале? О чем я должна была тебе рассказать? Иришка сорвалась на крик.
Я молчала. Иришка присела за стол и залилась горькими слезами. Сквозь слезы она начала говорить:
Я влюбилась. Ты не представляешь, как я бредила им. Такого наваждения у меня никогда еще не было. Мне казалось, я ополоумела, я ничего не могла видеть вокруг кроме него. Мне хотелось хотя бы любоваться им на сцене. Много бессонных ночей я представляла разговоры с ним. Как паучок, плела самые заманчивые сети, чтобы только на минуту больше времени провести с ним. Первое время он сторонился меня, как самого обычного чужого человека. Всегда был вежлив, обходителен и холоден, как могильная плита. Ни тени улыбки, ни какихлибо эмоций по отношению ко мне. Чаще просто молча принимал комплименты около входа в театр, где я поджидала его холодными вечерами, прощался кивком и уходил. Я сидела на спектакле и боялась дышать, лишь бы не пропустить ни одного взмаха его руки или поворота головы. Я была счастлива дышать одним воздухом с ним в его танце. Хотя бы эти минуты видеть его эмоции, силуэт. Иришка замолчала и размазала рукой струящиеся по лицу слезы. Я думала, что нужно какое-то совместное дело, что-то, что могло бы нас объединить, чем бы я его могла привлечь. Ничего не придумав, я записалась на уроки балета в известную частную школу.
Иришка засмеялась сквозь слезы и первый раз посмотрела мне в глаза, и повторила:
Ты представляешь? Я записалась на уроки балета! Купила пуанты, гимнастический купальник и лосины. Ты помнишь, какой я была плюшкой. В зале для занятий красивые большие зеркала, и когда в них я увидела свое отражение, я оторопела. Деревянное тело неуклюже поднимало руку и с трудом оттаскивало толстую ляху в правую сторону, и со скрипом тащило ее обратно. Это было мое первое и последнее занятие. Я рыдала несколько ночей напролет. Потом поисковик в течение недели мне показывал балетные темы во всех вариациях: купить купальник, продать пуанты, и в один из дней мне попался ресурс, на котором были собраны хорошие статьи о балете. Я читала и читала запоем: травмы и недолговечность балерин, критики восхваляли артистов балета и тут же клеймили их партнерш. Наконец я нашла статью известного критика о Евгении Савинове. Я выучила ее наизусть. В статье была разобрана вся партия Евгения, какие элементы он делает бесподобно, а какие заваливает. Теперь после спектакля я ждала его, как экзаменатора, повторяя в голове эту абракадабру, чтобы не дай бог ничего не перепутать. Завидев его, я начала восхищаться его безупречной, на мой взгляд, партией на языке этой абракадабры. Первый раз он мне искренне улыбнулся и сказал «я польщен», я бы смотрела на его улыбку вечно. Я мчалась домой и перечитала все статьи на том ресурсе. Глядя бессонными ночами в потолок, я по памяти рисовала его улыбку в своей голове.
Я растеряла всех крупных клиентов, пустила свою персональную выставку на самотек мне отказали в аренде зала, как ненадежному арендатору. Я тогда всего этого не заметила даже. Одной бессонной ночью мне пришла гениальная идея мой воспаленный мозг собрал пазл из частиц: улыбка Евгения, его гений танца, который так восхвалял именитый критик, короткая балетная карьера и. Тут Иришка замолчала, а затем продолжила. Я тогда бегала и орала по квартире, ошалевшая от счастья. Я уже представляла, на какую стену повешу его фотографию во весь рост из этого спектакля, а на какую стену из другого, того, в котором он танцует длинную сольную партию.
Ты решила обаять Евгения своим искусством отражать его гениальность в фотографиях? первый раз я прервала монолог Иришки.
Да. Я поняла, что только так смогу добиться хоть капли внимания к себе. Полюбив то, чем он грезит, чтобы он мог смотреться в меня как в зеркало и любоваться собой. Это была его страсть.
Иришка продолжила:
Я записалась на курсы балетных критиков онлайн. Там обучали видеть изъяны танца, основные вехи главных спектаклей, разбирали не только техническую часть, но и смысловое и эмоциональное наполнение. В общем, разбирали все постановки до скелета, безжалостно отдирая мясо от костей. Затем я как лазутчик стала пробираться в театр. Я проанализировала их сценические рекламные фотографии. Они были скучные, вялые, им не хватало резкости и тех эмоций, что дарил балет. С этим скрупулезным анализом, выстроенном на их языке, я пришла к Марату Гордину. Он внимательно все выслушал, удивился моей осведомленности и предложил сделать им новые афиши. Я же, пококетничав, сказала, что он слишком лоялен к моим познаниям, что все тонкости может видеть только тот, кто это станцевал, и не раз, и попросила выделить фото лучшего балеруна или балерину. Марат, немного подумав, предложил две кандидатуры, в том числе и Женю. Я сделала вид, что сомневаюсь, кого же выбрать, и скромно сказала: «Евгений Савинов, на мой взгляд, имеет свой неповторимый стиль и репертуар его более разнообразен. Ему легче будет выделять наиболее удачные кадры». Марат кивнул и сказал, что я могу начинать, когда мне будет угодно, а он переговорит с Евгением о его новых обязанностях. Мне кажется, когда я выходила с пропуском из театра, я чуть не потеряла сознание, я почти не дышала. Я летела счастливая домой, первый раз за месяц я перебрала всю свою аппаратуру, зарядила батарейки и протерла от слоя пыли.