Я, пожалуй, поеду домой, отчеканил не своим голосом.
Куда ты собрался? остановил меня подскочивший Женя. Что это вообще было?
У меня страх толпы.
Страх чего?
Толпы.
Он смотрел на меня, я на него. Девочки молчали.
А почему ты раньше не сказал?
Я думал, справлюсь.
Лица всех, включая недовольную подружку, удивленно вытянулись.
Не то, чтобы это героизм, но похвально. И все же давай ты лучше будешь предупреждать о таких вещах.
Простите, я не думал, что все так обернется.
Тут Аня вставила слово:
Не извиняйся, мы просто испугались: когда салют закончился, ты лежал на земле. Если бы не парень, на которого ты привалился, тебя могли бы затоптать.
Я понимаю.
Хорошо, что понимаешь резко вставил Женя. Он хмурился, и я чувствовал, что оплошал. Но через секунду его взгляд прояснился. Девчонки, а поехали ко мне, накроем ужин и откроем бутылочку шампанского, что же вечеру пропадать?
Они помялись, но бросать меня одного не по-человечески, так что женское милосердие к убогим одержало верх. Воспоминания стали смешиваться со сном, и я вырубился.
Мозг приготовил мне сложный коктейль из толпы, идущей по лестнице. Я старался выбраться из потока, но падал, и волна людей подхватывала и тащила дальше. Проснулся от своего же крика, чем привлек внимание соседей. Они удивленно смотрели на меня, когда я ошарашенный сел в кровати рывком, потом переглянулись и вернулись к своим делам. Я же еще полчаса приходил в себя и сбросить ужас смог окончательно только с приходом Жени.
Он появился на пороге палаты чуть раскрасневшийся от ветра.
Можешь поздравить меня с новой фобией, не выдержал я.
Он засмеялся и положил мне руку на плечо.
Смотрю, больница открывает в тебе новые грани. Ну и что за фобия?
Лестницы.
Ой перестань. Нормально, что сейчас ты не испытываешь желание ими пользоваться.
Ты не понимаешь, это как с толпой.
Забиваешь себе голову чепухой. Мне кажется, фобии не появляются от одного падения.
А откуда они, по-твоему, берутся?
Он задумался, свел брови, от напряжения на переносице образовались две глубокие морщины.
Ты знаешь, я об этом не думал. Ну а откуда у тебя первая фобия? Мы, кстати, не обсуждали это после того случая на день города.
А что тут обсуждать?
Давай выкладывай, у тебя наверняка есть теория на этот счет.
Одно событие может создать стресс, который перерастает в фобию.
И что же это был за стресс?
Я помялся, рассказывать о детских страхах не самое мужественное занятие. И, оглянувшись на соседей, заметил, что они притихли и, хоть и занимались своими делами, навострили уши. Откровенничать при такой компании явно не хотелось.
Пойдем пройдемся. Я с утра не был на улице.
Мы вышли из больницы и на автомате я повел Женю по утреннему маршруту. Странно, но воспоминания об Алисе приободрили меня.
Помнишь моего отца?
Да, хороший был мужик, светлая ему память.
Раньше, каждое девятое мая мы ходили вдвоем на парад. Он называл этот ритуал нашей мужской традицией, которую мы совершали каждый год, сколько себя помню. Мы приходили пораньше и вставали у самого ограждения, чтобы все хорошо рассмотреть. В то утро повезло больше обычного, я радовался, что от техники нас отделяли какие-то полтора метра. Народу собралась уйма. Когда техника прошла, нас завернуло потоком. Мы были в первой линии, и нами снесли хлипкое ограждение, о которое я и споткнулся. Папа помог удержаться на ногах, но из-за этой заминки мы не успели выскользнуть из тисков. Толпа давила, лишая возможности не то, что двигаться, а даже дышать. Закричать не получалось, и я безмолвно смотрел на отца. И видел, что ему тоже страшно, хоть он и старался это скрыть. Когда толпу разогнали, мы поняли, что легко отделались. Многие получили тяжёлые травмы, а одного парня раздавили. Он споткнулся и уже не встал. Я хорошо его разглядел тогда и долго с ужасом думал, что мог оказаться на его месте, если бы не отец. Начались кошмары, они преследовали целый год, а потом прекратились. Мы перестали ходить на парады, а затем отца не стало.
Первые приступы казались обычным недомоганием. Но спустя пару лет я попал в давку на рынке, очнулся в скорой. И после этого сторонился толпы.
Ты знаешь, хорошо, что мы тогда пошли с девчонками на день города, задумчиво протянул Женя. Меня удивляло твое нежелание ходить на футбол. Да и вообще ты постоянно соскакивал с разных мероприятий.
Ну вот, а теперь, по всей видимости, мне еще придётся и переехать. Лифта-то у нас нет.
Да не сгущай краски. Я понимаю, наверное, от меня ты такого не ожидаешь, но может тебе к психологу походить? Он был прав, я даже немного опешил, от Жени слышать предложение такого толка было не привычно. Я посмотрел на шумную аллею, где мы сегодня с Алисой наблюдали за людьми, и задумался.
А вот знаешь, похожу. А то эти дурацкие страхи многое у меня отнимают. Ты помнишь, я собирался в Москву?
Кто же не помнит? Мы тогда с Аней много вечеров провели, то рассуждая о том, не сбегаешь ли ты от нас, то строили планы, как будем ездить к тебе в гости.
Ну так вот, я что подумал, дело не в том, что мне все отказали, а в том, что Москва слишком многолюдна для меня, потому я и отступил.
Э-э-э, друг, все, тормози, вот это уже с психологом.
Он рассмеялся и крепко хлопнул меня по плечу. Странно, он был таким открытым и закрытым одновременно. Иногда казалось, что рядом с ним я гадкий утенок, слабый и бесхребетный. Он напоминал мне отца, такой же жизнелюбивый и неудержимый, но у всех есть свои слабости, и у Жени они были.
Глава 5
Женя привез мне все, что я попросил. Допоздна я разгребал черновики, стучал по клавиатуре, внося изменения в текст. Сначала работал в палате, но отбой здесь ранний, пришлось продолжить в коридоре. Устроился на жесткой лавке, скрючившись, но, как говорят, плохому танцору Вскоре строчки пустились в причудливый танец, теряя смысл. Пришлось сдаться и идти спать.
Проснулся я от ощущения, словно вовсе не спал. Открыв глаза, увидел Алису, склонившуюся над записями.
Любопытной Варваре
Нос на базаре оторвали, знаю, знаю. Да вот только мой еще на месте. В доказательство она коснулась указательным пальцем заострённого кончика и улыбнулась. С добрым утром.
С добрым, что ты тут делаешь?
Пришла спросить, погуляешь ли ты со мной сегодня? А то, знаешь она махнула неопределенно в сторону коридора и скривила по-детски милую гримасу.
Я невольно улыбнулся и кивнул.
Дай мне двадцать минут.
Хорошо. Она счастливая выскочила из палаты.
Я был готов раньше, чем обещал. Застал ее у входа, она ждала, задумчиво уставившись куда-то вверх. Я поднял голову, но ничего не увидел, кроме желтоватого потолка в паутине мелких трещин. Зато беглый взгляд медсестры, брошенный на Алису, от меня не ускользнул. Я кивнул ей, но та, закатив глаза, вернулась к работе.
А у Константина есть подружка? спросила спутница, нажимая кнопку лифта. Створки открылись с металлическим лязгом.
У какого Константина?
У того самого, который психолог.
Я вздохнул, понимая, что она достаточно долго простояла у тумбочки, чтобы подсмотреть профиль одного из героев горе-романа.
Есть жена.
У него кризис среднего возраста?
Возможно.
Она понимающе кивнула и направилась в сторону парка.
Жаль его.
Кого?
Костю. Мы не видим своего счастья, хандрим попусту.
Может, закроем тему? Ты влезла в чужие бумаги и даже не стесняешься этого?
А чего тут стесняться? Я стала случайным свидетелем, как ты вчера.
Это другое.
А мне кажется, одно и то же. Расскажи мне, о чем там.
Не хочу.
Ладно, она села, закрыла глаза, подставила лицо ветру. Знаешь, я ведь тебе вчера рассказала о своих проблемах с медперсоналом.
Я молча сел рядом и стал рассматривать носы ботинок.
Я рисую, неожиданно сказала Алиса.
Я вопросительно посмотрел на нее.