Американцы не станут
слушать человека, захватившего в заложники каких-то индюшек. Давай сосредоточимся на тех вопросах, которые можно решить.
Акмаль Малик усмехнулся уголком тонких бескровных губ.
— И что ты можешь мне предложить, англичанин? Неужели ты хочешь, чтобы я поверил, будто Гхош готов отдать нам Кашмир?
— Кто же так торгуется, друг мой? — укоризненно проговорил Ллойд. — Для начала можно обсудить судьбу губернатора Азиля…
— Нет, — отрезал человек в белом тюрбане. — Судьбу военного преступника Азиля будет решать исламский суд независимого Кашмира. Только так и
не иначе. Мы начнем с вывода индийских войск с территории моей страны.
Рамсей Ллойд тяжело вздохнул.
— Такие сложные вопросы не решаются за пять минут, — произнес он, чувствуя острое презрение к самому себе. Ни на какой конструктивный
диалог с этим фанатиком рассчитывать не приходилось. Оставалось лишь тянуть время да посматривать по сторонам, прикидывая схему штурма.
Перед тем как отправиться в логово террористов, Ллойд по защищенной линии связался с Дели и вызвал в Раджабад команду «Индра» — секретное
подразделение министерства обороны. По его расчетам, самолет с «Индрой» должен был опуститься в аэропорту Раджабада через час. — Я могу
только заверить тебя, что премьер Гхош открыт для диалога в этом направлении…
— Пустые слова, — прервал его Акмаль Малик. — Я знал, что ты не скажешь мне ничего путного, англичанин. А вот я тебе кое-что расскажу.
Он поднял руку, и один из террористов, чье лицо было скрыто под черной маской с узкими прорезями для глаз, быстро поклонившись, выскользнул
за дверь. Теперь в аппаратной остался только один охранник, вооруженный компактным шведским «ингремом». Он стоял в шести метрах от
сидевшего на крутящемся офисном стуле Ллойда, постоянно держа его на прицеле. Акмаль Малик расположился по другую сторону длинного стола
для совещаний, явно перенесенного в аппаратную из какого-то административного помещения. Перед ним на полированной столешнице лежал большой
черный пистолет, массивный ствол которого касался атташе-кейса.
— Сейчас сюда снова придут западные журналисты, англичанин. Ты повторишь перед ними то, что сказал минуту назад, и весь мир услышит, что
власти Индии не способны сделать ничего, чтобы спасти своих граждан.
Рамсей Ллойд поднял брови.
— Мы так не договаривались, Малик. Я пришел сюда как тайный посланник премьера. Официально ты ведешь переговоры с Мохаммедом Винчей.
Человек в белом тюрбане поднял пистолет и направил его на собеседника.
— Правила меняются на ходу, англичанин. Я ни о чем тебя не прошу. Просто предупреждаю: если ты откажешься повторить свои слова, я убью
тебя. А потом убью эту милую белокурую девочку из CNN.
Двери открылись, и в аппаратную вошли журналисты, сопровождаемые террористом в маске. Девчонка-корреспондент держалась молодцом, а вот
оператор выглядел скверно. У него подергивался глаз и ощутимо тряслись руки.
— Дамы и господа, — сказал Акмаль Малик, любезно улыбаясь журналистам. Пистолет он спрятал под стол, но Ллойд знал, что ствол по-прежнему
направлен на него. — Я собираюсь дать последнее интервью вашему каналу. После этого вы все будете свободны. Приготовьтесь снимать,
пожалуйста.
— С вами Кэрол Чепмен, CNN, — волнуясь, заговорила девушка.