Данила впервые забыл про свои болячки, но полугодичное отсутствие женщины, сыграло злую шутку. Все было так спонтанно и быстро, что вызвало у нее разочарование, которое она не смогла скрыть. Но она поняла. Это была не слабость, а физиология. Девушка даже тихонько засмеялась, лежа у него на руке.
Чего? спросил Данила, пребывая в сильном смущении.
Да так! обронила она шепотом. Это ничего. Даже нормально. Не проспи только всё на свете. И ничего не было!
Ничего?
Тебе показалось, прыснула она. Всяко бывает.
Понял, продолжая смущаться, процедил Данила.
Легкий прощальный поцелуй, как прикосновение крыльев бабочки и она так же быстро исчезла, как и появилась.
Юра проснулся с первыми лучами, поплескался в железной бочке на улице, попил рассола из банки, где еще плавало часть помидор и прошел в коридор.
Опаньки! шепотом промолвил он и скривился.
С зеркала на него смотрела опухшая физиономия. На ум Юре пришли озорные стишки:
«Вот проснусь я утром,
Посмотрю на рожу
Больше пить не буду,
Но и меньше тоже»
Стараясь не шуметь, он пожарил яичницу, и только потом, прошел в спальню и разбудил Данилу.
Есть будешь? Я тут на скорую.
Сейчас умоюсь, встряхнул головой Данила, потягиваясь.
На его лице застыла довольная улыбка. Он вспомнил подробности прошедшей ночи.
Хорошо спалось? Чего такой довольный?! подозрительно уставился на него Юра.
Отлично! смутившись убрал Данила улыбку.
Верку будить не будем, заботливо произнес Юра. Ты ее извини! Что-то она вчера «разбушлатилась». Хорошо я ее вовремя отправил спать.
Да нормально все! вытаскивая зубную щетку из рюкзака и стараясь не встретиться с ним взглядом, пробурчал Данила.
Вообще она монашка, не знаю что с ней делать вечерами дома сидит, все выходные тоже. Я говорю: «Сходи куда-нибудь! Сними черный балахон, что одеть нечего. Посмотри на себя: бледная как тень. Развеешься!» А вот ни фига! Сидит как приклеенная.
С детства такая? поинтересовался Данила.
Да нет! вяло скривился он. Как замуж вышла.
Она замужем? поперхнулся от неожиданности Данила.
Да-аа! обреченно махнул рукой Юра. Муж, год как пропал. Да уже больше наверно.
Как пропал?!
Уехал за машиной во Владик и сгинул!
Ничего себе! поджал губы Данила.
Крупная сумма при нем была, неохотно процедил Юра. Наверно засветился. Это дело такое.
Не нашли?
А где искать?! Расстояние десять тысяч километров?! Ни тела, ни следов. Очевидно, закопали. Считается без вести пропавший, а надо три года ждать. Вот и жена не жена, и не вдова по закону, а родители его в соседнем доме живут. Домик-то этот они им брали. Заходят иногда. Ну, так не часто.
Н-да! тяжело вздохнул Данила и вспомнил ее отзывчивое нерастраченное тело. Комок бешеной энергии. Ему многое стало понятно.
Позавтракав, ребята прихватили пакет с «КМ-ками» и отправились на радиорынок. Данилу предварительно переодели. Его было не узнать. Все давно вышло из моды. Замшевая куртка с регланами, расклешенные брюки. Неудивительно. Одежда была с чердака. На голову, вдобавок водрузили кепку с большим козырьком, в которой наверно вывелось не одно поколение мышей, а на нос темные очки. Облачившись во все приготовленное ему Юрой, они долго смеялись.
Чеченский террорист Радуев!
Не меньше! согласился Данила.
Но искусство требует жертв! философски заключил Юра.
Ранний автобус был заполнен рабочим людом. Лица у людей были хмурые, уставшие уже с утра. Ехать пришлось порядочно и стоя, но оставшийся путь пешком не занял много времени. Свернули с Народной на Крылова вдали показались контейнеры. Юра сопровождал его до входа, а потом незаметно ретировался.
Там уж сам разберешься! Все как договаривались.
Добро.
Армяне сновали между рядов торгующих и старались не привлекать внимания. На деле они активно скупали детали у населения. Все приобретаемое передавалось Саркису, который верховодил сообществом. Когда собиралась приличная партия, он отзванивался в Вильнюс и оттуда выезжал оптовик. В Прибалтике процветали полу подпольные заводики по переработке керамических конденсаторов (КМ-ок) и местные правительства смотрели на это сквозь пальцы. Судьба наследства СССР их не волновала.
Бизнес на «КМ-ках», приносил диаспоре даже больше прибыли, чем выплавка золота из радиодеталей. Конденсаторы содержали платину и палладий, а последний был в большом дефиците, так как шел на катализаторы для автомобилей.
Юра, по дороге, поведал не только об этом.
В «ментовке» у Саркиса завязки, сообщил он. Легавые вряд ли впрягутся за русского, если у армянина больше денег. Там националистическое братство не играет роли. Только толщина кошелька. Тем более, нужных свидетелей из диаспоры всегда вагон. После стычки, его от силы час, два держат, потом отпускают, а составленные протоколы теряются.
Жестокий, горбоносый и не терпящий возражений армянин, обладал недюжинной силой. Он демонстративно ходил зимой без шапки и участвовал во всех разборках, защищая, как петух куриц, скупщиков от наездов «синяков» и нечистоплотных сдатчиков.
Это был крепкий орешек, подобраться к нему, было непростой задачей. Ведь необходимо было не просто наказать, а получить с него крупную сумму, достаточную для постройки дома. При всем этом не проколоться, не подставиться и не оставить следов для последующих поисков.
Обладая недюжинной силой, Саркис, тем не менее, был очень осторожен. Опасность чувствовал как зверь. Перестраховался. Не доверял даже ближайшим соратникам, с которыми провел на рынке не один год. Это был серьезный, опытный противник которого с кондачка было не взять.
В задуманной операции, решающим фактором была информация, и Юра нашел к кому обратиться. О привычках Саркиса, ему поведал держатель забегаловки и игровых автоматов, усатый Сан Саныч. Армяне постоянно толклись в его заведении, и за эти годы он неплохо изучил их язык. Если он не всегда мог изъясняться, то прекрасно понимал, о чем они говорили. Несмотря на проведенные вместе годы, была у него застарелая обида, о которой он не любил распространяться. А при упоминании Саркиса, он менялся в лице и замолкал. Но Юра нашел к нему подход и план у него в голове созрел еще до отъезда.
Солнце взошло уже высоко. Покупателей было мало, зато продавцов в изобилии. Железные открытые киоски были наполнены: антеннами, кабелями, динамиками, колонками. Бухты проводов соседствовали со слаботочной электрикой и кассами с мелочевкой. Продавцы играли в шахматы, нарды, курочили блоки радиоаппаратуры, очищали от грязи и ржавчины бесценные образцы советского радиопрома и бесцельно слонялись в проходах.
Походив по рядам и отшив особо ретивых продавцов, Данила, нашел похожего по описанию армянина, стоявшего поодаль. Он, казалось, не принимал участия в торговле, но изредка к нему подходили соплеменники с вопросами. Он отвечал коротко, гортанно и вновь возвращался к своему занятию: вскидывал голову и переключался на просмотр полупустых рядов и редких покупателей. Взгляд у него был цепкий внимательный и оставлял неуютное чувство. Понаблюдав минут пять, Данила заметил, как возрастной армянин поднес к нему пакет, содержимое которого они долго изучали. Закончив осмотр, он бросил на весы содержимое и одобрительно похлопал того по плечу.
«Это он! Без сомнений!» определился Данила и неторопливой походкой направился в его сторону.
Послушай друг! Подскажи, сделав простодушное лицо, обратился к нему Данила. Тут мне говорили, детали берут?
А что ест? бросил армянин, ломая язык и почти не проявив интереса.
Да так. кое-что, вяло пробормотал, Данила и улыбнулся, Пока прицениваюсь, он, при этом, многозначительно перекладывал пакет из руки в руку.