Как и жаждали того мои родители, я стал мужчиной, но с Томой я все еще позволял себе быть незрелым мальчишкой. Мы виделись не так часто, как раньше, и нельзя было сказать, что были уж очень близки, и все же спина Томы мне по-прежнему казалась надежной, за ее спиной хотелось прятаться.
Я просто в шоке! повторила Тома, смотря на меня округленными глазами. Никогда бы не подумала, что она на такое способна.
Не делай поспешных выводов, замахал я руками. Все очень запутанно, она сама ничего не понимает.
Не понимает Все запутанно Сколько еще ты будешь это повторять мне тут!
Тома запрокинула голову назад и прищурилась:
Ты что, вообще не злишься?
Я бросил на сестру удивленный взгляд: отчего она спрашивает меня об этом?
Я просто хочу, чтобы она вернулась. Вот и все. Какая тут может быть злость
Забудь об этом. Ты должен понять, что есть вещи, которые прощать нельзя!
Об этом легко говорить, наблюдая со стороны. Но, оказавшись внутри самой ситуации, такие фразы теряют свою громкость, Тома.
И слышать этого не желаю! Тома вскочила со стула так резко, что чуть не грохнулась. Я ее точно не прощу никогда! Все, для меня этот человек предатель. И если ты не будешь злиться, я разозлюсь за тебя!
Никогда бы не подумал, что услышу от сестры подобные слова. Никогда бы не подумал, слова эти будут обращены к моей Вере. Я понимал, что Тома пыталась защищать меня, и от того, что она на моей стороне, мне должно было быть приятно. Но странным образом все, что раньше приносило различные оттенки чувств, теперь же ощущалось блекло. Я устало посмотрел на сестру и неуверенно улыбнулся. В душе моей скрежетал страх: что делать дальше, как дальше жить? Тяжелыми ватными тучами эти вопросы висели над моей головой. Стоило мне подумать о чем-то отвлеченном что съесть, куда я положил носки, которые только что держал в руках, чей номер разрывает мой сотовый телефон они наливались все больше, и я уже слышал сердитые раскаты грома. Все, что я делал думал о Вере, а остальное фоном мелькало передо мной. Нет, я и правда не злился. Я лишь сильнее осознавал, как сильно любил свою жену. Все, что я тогда чувствовал изнуряющую боль. Оказалось, что моя жизнь мне не принадлежала она зависела от Веры. Оказалось, что мою жизнь легко было столкнуть с рельсов, по которым она ритмично мчалась. Я много раз представлял себе свое будущее, но ни в одном из его вариантом я не видел себя без Веры. Как ребенок, который вдруг остался без любимой игрушки, я смотрел на пустые ладони, не понимая, что ими делать дальше.
Собирай вещи, говорю. Тем более, она сама предложила пожить отдельно. Я тебя здесь не оставлю. Ты даже похудел за эти дни Так и вообще исчезнешь.
Не поеду я к родителям. Я еще не готов им ничего сказать. Да и что говорить лишь зря тревожить.
Послушай, Ян. Не хочу напоминать тебе, но ситуация у тебя непростая ты безработный писатель, который не написал еще ни одной серьезной книги. Квартира у вас одна на двоих, машина тоже.
О чем ты вообще? простонал я.
Зная тебя, ты уже через месяц останешься не то что без крыши над головой, она с тебя и последние штаны снимет!
Я склонил голову набок и затряс ею.
Да что ты вообще несешь?! Мы с Верой знаем друг друга всю жизнь, и она никогда не пойдет на такое! И при чем тут вообще квартира?..
При том, что дележка квартиры занятие премерзкое.
О чем ты, Тома? Ничего мы делить не собираемся. И потом, мы никогда до такого не дойдем Вера и я у нас совсем не такие отношения.
Тома подняла правую бровь и заводила ногами по полу:
Это я уже заметила.
Хватит, я серьезно.
Я тоже серьезно. Пора тебе посмотреть правде в глаза, Ян. Дойдет до развода придется делить. Подумай, где жить будешь. И на что. А если у тебя нет ответа слушай меня и родителей, мы тебя в обиду не дадим.
Я издал жалкий стон. Наш разговор повернул совсем не туда, куда было нужно. Я понимал, что не смогу объяснить сестре всего, что чувствовал. Я не знал, каким путем идти дальше, но был уверен, что обойду указатель «Развод» любым способом. Возможно, тогда я все еще верил, что что бы ни произошло, у нас с Верой найдутся силы выпутаться, и как бы далеко не было спрятано решение, мы сможем его отыскать. Наша с Верой ссора казалась мне запутанной, как и наши несшиеся сквозь года чувства. Но моей сестрой история читалась яснее предательство, развод, конец. Глядя на спокойную Тому, у меня складывалось впечатление, что она уже построила в своей голове четкий план действий. Я позавидовал ее уверенности и готовности вот так просто принимать изменения жизни.
И все же пока мы с Верой не могли подобрать точное слово для того, что проходило в душе каждого из нас, рано было действовать, рано было загадывать, рано было искать объяснения, как бы отчаянно я в них ни нуждался. Неопределенность сверлила изнутри, и я готовился к тому, что с болью придется пожить еще какое-то время до тех пор, пока мы с Верой не поймем, как нам быть дальше. Мир без Веры мне был не нужен, но я не мог сказать это сестре. Тома выглядела уверенной, но я приметил, как она пару раз потянулась руками к шее, нервно почесалась, вместо вилки она ухватилась за ложку. Чем-то Тома была похожа на Веру та же категоричность и твердая убежденность в себе качества, которые восхищали меня, но почти отсутствовали во мне. Возможно, сестра ждала, что я сорвусь с места, побросаю вещи в чемодан и скажу: «Да пошло оно! Я и сам прекрасно проживу!», но я не мог так сделать Вера была дорога мне, как никто другой. «Вчера, сегодня и завтра» прошептал я, и никакой поступок не мог перекричать эти мои слова.
Под гнетом моей сестры, я все же решил, что пару дней поживу у родителей Тома намеревалась следить за мной, чтобы я не умер. Да и мне не хотелось вытеснять Веру из дома.
Я кое-как запихнул вещи в сумку. Честно, мне было безразлично, что брать с собой. Дни обещали быть тяжелыми, а в такие моменты мне было все равно, что есть, уж не говоря о том, во что себя одевать.
Я поживу с родителями пару недель, сказал я Вере по телефону. Ты побудь дома, приходи в себя. Только
Да?
Только не бросай меня сейчас, ладно? Если тебя что-то беспокоит, сразу же позвони. Если тебе тяжело или грустно неважно по какой причине просто поделись этим со мной, как раньше. Хорошо?
Я припомнил вопрос сестры: злость точно не то чувство, что наполняло меня. Вере тоже было непросто, мне хотелось помочь ей. Но я был, возможно, единственным, чью помощь она не могла в тот момент принять.
Когда мы с Томой вошли в квартиру родителей, я ощутил режущую боль в висках. Усталость последних дней сосредоточилась на этой рези.
А где Вера? спросила мама, выглядывая в коридор.
По дороге я готовился к ее расспросам, но как только прозвучал прямой вопрос, все мои заготовленные ответы растаяли в потоке моего затуманенного головной болью разума.
Я сегодня один. Останусь на ночь. Вернее, останусь на пару дней.
А что случилось? спросила мама серьезно.
Я помотал головой.
Поссорились?
Ну да, немного, ответил я быстро и засеменил в свою детскую комнату.
Мама поспешила за мной:
Как поссорились? в ее словах было столько удивления, как будто это не она первая догадалась обо всем. Сильно?
Говорю же, немного.
Врешь. Что стряслось?
Я сел на кровать. Потом встал, подошел к комоду и выдвинул верхний ящик. Там все еще лежала моя старая домашняя одежда, которую мама хранила на случай, если я приеду в гости. Я много раз предлагал избавиться от нее, будучи убежденным, что вряд ли когда-нибудь еще раз заночую у родителей.
Расскажи. Я должна понимать, что случилось. Вы так поссорились, что ты сбежал из дома?
Я с грохотом захлопнул ящик. Чтобы выдержать мамино упорство, всегда нужно было иметь много сил, а чтобы выдержать череду прямых вопросов о ссоре с Верой, нужно было обладать нечеловеческими ресурсами.