Ты без меня никто, коза, понимаешь? Это я тебя поднял, шипит, отвратно корча рот. Я сделал тебя звездой. Сосать у меня должна из благодарности. И будешь, ясно?
Тошнотворный ком подкатывает к горлу. В руках появляется дрожь, становится страшно. А ещё у меня вспыхивает злость. Долбанный голодранец охмурил отца, а теперь ещё сосать ему в благодарность. Пошёл в жопу.
Выстреливаю коленом, попадая именно туда, куда целилась. Мудак резко выдыхает и отшатывается, чуть согнувшись.
Конец тебе, Надя, говорит хрипло.
Кажется, ударила я недостаточно сильно, потому что Артур снова дёргается ко мне, но тут сзади в коридоре появляется Никита, стряхивая капли с мокрого зонта. Он подрабатывает помощником у главного звукаря.
Артур понимает, что мы не одни и отступает, а я проскакиваю мимо и быстро подхожу к Никите.
Проведёшь до такси? Я зонт не взяла причёска намокнет.
Конечно, отвечает Вельнев, внимательно взглянув на меня, а потом на Артура. Пошли?
Предлагает взять его под руку, что я и делаю.
Мы выходим на улицу, дождь едва накрапывает, но Никита всё равно раскрывает зонт. Мы доходим до стоянки такси чуть дальше. Он спрашивает у водителя, свободен ли тот, и, получив утвердительный ответ, открывает для меня заднюю дверь.
Надя, ты в норме?
Да, всё хорошо, Никит, не волнуйся.
Вряд ли я его убедила, но вопросов он не задаёт. Молчаливо ждёт, пока я сяду в такси и захлопывает дверь.
Дома первым делом принимаю душ. Мне кажется, что от меня несёт этим жутким ядрёным парфюмом Артура. Всё провонялось: и одежда, и волосы, кажется, будто даже сама кожа.
Мудак, по-другому не скажешь. Отвратительный, мерзкий придурок. Он меня давно уже напрягал, а сегодня сорвал маску с себя. Признаться, мне стало страшно. Мало ли что у него на уме. Но Артур дал мне отличный повод избавиться от него. Чего-чего, но подобного отец терпеть в отношении меня точно не станет.
Как раз спускаюсь на первый этаж по лестнице, когда звонит телефон.
Да, папа, отвечаю отцу.
Надина, где ты? его голос выдаёт напряжение.
Дома. А что?
Хорошо, слышно, что он с облегчением выдыхает. Сейчас мне сообщили, что Артур в больнице. Кто-то сильно избил его возле студии. Я испугался за тебя, дочь, подумал, вдруг ты тоже там была.
Глава 9
Я сжимаю в ладонях телефон и задумываюсь. Не то чтобы я сильно расстроилась за Артура. Но всё это очень и очень странно. И меня не покидает ощущение, что произошедшее совершенно не случайно.
А что если это Тень?
Но как он мог видеть то, что произошло в студии? Этого не видел никто. Никто кроме Никиты.
Но
Не может быть. Помощник нашего звукаря не может быть моим преследователем. Это же просто Никита. Хороший парень из универа, улыбчивый и славный.
Просто не верю, что это он. Но всё же не могу отделаться от неприятной зудящей мысли, что а вдруг человек, который преследует меня и пугает до чёртиков мой знакомый. Милый парень с параллельного курса.
Нет-нет, точно не он. Там в проулке мне показалось, что сталкер высокий, а Никита едва выше меня на три-четыре сантиметра. И Вельнёв более худощавый.
Вряд ли.
И снова я чувствую вспышку злости. Почему так происходит, что кто-то другой решает, чего я хочу и что должна делать. Отец, Артур, этот псих со своими розами и открытками.
Обидно до горечи во рту. И я действительно очень зла, мне нужно немедленно реализовать это горячее чувство в деятельность. Я всегда так делаю.
Бегом поднимаюсь к себе и запираю дверь, захожу в соцсеть на аккаунт Нади Листьевой. Открываю переписку со сталкером и быстро пишу, даже не глянув, в сети он или нет.
«Зачем ты это сделал?»
Не спрашиваю, он это или нет. Я и так знаю.
Зависаю, слишком поздно осознав, что, всё же, наверное, не стоило писать ему. Вижу, что горит значок «в сети» рядом с его аватаркой. И сообщение моё оказывается прочитано в секунды.
«Ты о нём волнуешься?»
Подумать только, даже не отрицает. Не знаю почему, но меня это возмущает ещё больше. А ещё приходит окончательное и чёткое понимание: он опасен. До этого меня пугали все эти игры в тайного поклонника, но это были цветы и стихи. Жуткие, но всё же просто стихи. Но он избил человека, сильно, если судить по словам отца и тому, что Артур в больнице. Да, мой менеджер хам и придурок, позволил себе сегодня омерзительную вольность, но то, что мой преследователь способен причинить кому-то серьёзный вред, делает мою ситуацию ещё опаснее.
«Не тебе быть судьёй. Не лезь в мою жизнь»
«Уже поздно, Канарейка. Я слишком увяз в тебе. А ты во мне»
Бред. Мне плевать на него, будет куда лучше, если он перестанет донимать меня и просто исчезнет.
Блокирую телефон и прикрываю глаза. Во рту сушит это всё эмоции.
Падаю на кровать прямо лицом в подушку. Сегодня мне не выступать плевать, что буду помята. Со всех сил в бессильной ярости сжимаю телефон, а он, стоит немного отпустить, вздрагивает.
Не буду читать его ответ. Не стану.
Пошёл ты, псих.
Но смартфон сам считывает лицо, и блокировка слетает, являя мне новое сообщение на странице мессенджера.
«Ищешь рук обреченных тень,что будут ласкать тебя, пестовать и лелеять,тогда ты опустишься, сдавшись, на колени»Ненормальный, мать твою.
Нужно срочно с этим что-то делать. Сказать папе необходимо, пусть и правда охрану приставит, что ли. В полицию обратится, у него ведь есть знакомый следователь. Кем бы ни был этот псих, он человек, а человека можно найти.
Как всегда после шторма эмоций, я чувствую опустошение. Впадаю в анабиоз и хочу спать.
К чёрту психов и озабоченных придурков. Сейчас мне нужен сон.
Поджав под себя колени и закопавшись в покрывало, я засыпаю быстро. Вырубаюсь, проваливаясь в тяжёлую дрёму с какими-то мутными, неясными снами. У меня так часто бывает после стресса или слишком эмоционального концерта.
Просыпаюсь же уже когда почти стемнело. Голова, как и всегда после такого сна, словно каменная. Хочется дальше отрубиться, до самого утра, но надоедливый стук в дверь заставляет выбраться из кокона покрывала и пойти открывать.
Надина Наилевна, отец ждёт вас к ужину, сообщает Арифа, мягко улыбнувшись. Он сказал, у вас сегодня гости.
Кто? морщусь.
Не сказал.
Я киваю женщине и снова запираю дверь. Папа не предупредил меня, что к нам придут. Может, встреча назрела неожиданно? Наверное, кто-то из его партнёров по бизнесу.
Хоть у меня сидеть и изображать послушную и милую дочь нет никакого желания, я всё же иду в душ и привожу себя в порядок. Мы с отцом и так вчера повздорили, а мне нужно с ним поговорить и на счёт Артура, и на счёт сталкера. И желательно так, чтобы папа помог мне, а не просто засунул под охрану с запретом ходить куда-либо, кроме занятий в университете и репетиций.
Привожу себя в порядок, причёсываюсь и надеваю простое закрытое платье, а потом спускаюсь.
Привет, пап, говорю миролюбиво, когда отец встречает меня возле столовой.
Добрый вечер, Надина, как ты? приобнимает меня, легко целуя в лоб.
Нормально. А ты?
Волновался. Артур мне сказал, вы поссорились.
Есть такое, закусываю губы, размышляя, стоит ли начинать разговор сейчас или стоит подождать, вдруг не успеем поговорить.
Он переживает, что слишком надавил на тебя.
«Сосать у меня должна из благодарности. И будешь, поняла?»
Надавил так надавил. Ещё и отцу лжёт, подонок, решил преподнести новость первым, чтобы я перед папой истеричкой выглядела. Испугался, мудак.
Ответить отцу я не успеваю, потому что раздаётся звонок. Арифа торопится открыть двери. И каково же моё удивление, когда на пороге я вижу Артура.
Он выглядит помятым. На скуле ссадина, губа разбита. Надо же, какой козёл, пришёл к нам домой, ещё и цветы принёс. Мерзавец.
Надина, пытается улыбнуться, но кривится от боли. Это тебе. Я сегодня был излишне импульсивен, прости меня.
Во мне снова вспыхивает ярость. Кажется, будто кровь начинает закипать в жилах. Хочется схватить этот букет и исполосовать ублюдку рожу, хорошенько добавить к тому, что сделал сталкер, к которому я сейчас, как бы странно это не звучало, испытываю признательность.