Она резко отшатнулась и едва не свалилась со ступеней, но старик цепко схватил её за локоть, не дав упасть.
Г-господин Висмут? пробормотала Сурьма, неловко балансируя на краю ступеньки.
Оди! Для тебя просто Оди, лапушка! обрадовался старикан и одним движением втащил её в дом.
Дверь захлопнулась за спиной Сурьмы, и она очень пожалела, что не позволила Барию отнести эту треклятую бляху.
Проходи, лапушка, чувствуй себя как дома! Хозяин обвёл рукой микроскопическую гостиную, приглашая сесть.
Но присаживаться (даже если бы Сурьма захотела) было решительно некуда: стоявший по центру диван скрывался под грудой разномастных пижам и халатов, а на двух стульях с гнутыми ножками расположились старомодные женские корсеты. Не кожаные, какие сейчас носят поверх одежды, а шёлковые те, которые дамы раньше надевали под платья.
Я Я всего лишь должна отдать вам это Сурьма протянула жетон.
Что это? удивился старик, спрятав ладони за спину и отскочив на пару шагов, словно ему предлагали взять скорпиона.
Это Тут Сурьма вспомнила, что всё ещё не представилась. Ой Меня зовут Сурьма, я пробуждающая из вашей бригады. Принесла вам пропускной жетон. Вот, возьмите, пожалуйста. Она сделала полшага вперёд, нечаянно пнув одну из валявшихся по всему полу бутылок, которая откатилась к ведущей на второй этаж лестнице.
Какая прелесть! обрадовался старик. Такая лапушка будет будить меня по утрам, вот это подарочек! Его глаза-булавочки беззастенчиво изучали девушку с ног до головы, А на ночь останешься? Или мне ждать ещё госпожу усыпляющую?
Да что вы себе пробормотала пересохшими губами Сурьма, медленно пятясь к выходу, но всё ещё держа в вытянутой руке злосчастный жетон.
Ну же, лапушка, проходи, не робей! Дед протянул к ней руку, и Сурьма отпрянула, налетев спиной на дверь.
Не отрывая остекленевшего взгляда от радушного оскала хозяина квартиры, она лихорадочно нащупала у себя за спиной дверную ручку, повернула её, но та не поддалась. К горлу ледяным комом подкатила паника.
Папа! Проклятье! неожиданно раздалось откуда-то сверху.
Сурьма вскинула голову так резко, что с неё едва не слетел маленький, лихо сдвинутый на одну бровь цилиндр. На верху лестницы, вцепившись руками в перила так, что под тонкой тканью рукавов взбугрились мышцы, стоял высокий тёмно-русый мужчина лет сорока.
Простите, пожалуйста! обратился он к Сурьме, улыбнувшись виновато, но очень обаятельно, это мой отец, он не в себе.
Так это вы господин Висмут? с облегчением выдохнула она.
Всё верно, подтвердил Висмут, и ломкой походкой начал спускаться с лестницы.
Его заметно шатало, хоть он и пытался это скрыть, придерживаясь за перила.
«Святые угодники!» прозвучало в голове Сурьмы матушкиным голосом. Рано обрадовалась: бутылки-то, видимо, опустошил вовсе не сумасшедший старик! Теперь понятно, что с нормальной работы машиниста просто выгнали за пьянство, поэтому он и подался в их мастерские.
Это Сурьма, пришла меня будить, прокомментировал дед.
Я пробуждающая из вашей бригады. Сурьма расправила плечи: страх отступил, и дышать сразу стало легче. Меня попросили передать вам пропускной жетон. Она протянула Висмуту металлический кругляш.
На непослушных ногах Висмут доковылял до нижней ступеньки, окинул беглым взглядом выряженного в пижаму, сияющего идиотской улыбкой отца, разбросанные бутылки, женское исподнее на стульях и встретился с осуждающими глазами Сурьмы. Понятно, что девушка о нём подумала. И даже не пошутишь над ситуацией выйдет скабрёзно. Он взял жетон.
Благодарю вас.
Не сто́ит того, натянуто улыбнулась Сурьма и вновь дёрнула дверную ручку, но опять безрезультатно.
Позвольте Висмут, стараясь держать дистанцию, взялся за ручку и повернул её, немного надавив и потянув вверх.
Дверь отворилась.
Чуть заедает, извиняющимся тоном сказал он.
Ну так почините, с лёгким презрением изогнула бровь Сурьма, вы же технеций! и скрылась за дверью, захлопнув её у Висмута перед носом.
Честь имею кланяться, лапушка! помахал в закрытую дверь Празеодим.
В этот вечер Сурьма долго не могла уснуть: всё думала, стоит ли сразу рассказать о пагубном пристрастии нового напарника господину управляющему или лучше пока промолчать? Паровозникам пить нельзя: попадёшься пьяным даже в свой выходной потеряешь работу. Но что, если Если он не попадётся? Ведь если в их бригаде не будет машиниста, у Сурьмы не будет доступа к живым паровозам, а тогда какая из неё пробуждающая? О переходе в «Почтовые линии» из обычных диагностов можно и не мечтать Пожалуй, горячиться не стоит: если Висмут появится в мастерских под хмельком, там и без неё разберутся.
Глава 5
Полночи провертевшись в постели в своих невесёлых думах, наутро Сурьма проспала. Злая словно фурия, она собралась в два раза быстрее обычного и, не позавтракав, вылетела из дома в восемь, когда её смена уже началась. И как теперь в глаза людям смотреть?! Сурьма никогда никуда не опаздывала, пунктуальность для неё была одним из важнейших признаков воспитанности, и вот из-за какого-то не стоящего внимания человека, этого нового машиниста, она проспала! «Ещё на работу не вышел, а уже сплошные от него неприятности!» думала Сурьма, гневно раздувая тонкие ноздри на пути к своему рабочему месту.
На собрание смены она, конечно, опоздала и, когда влетела в подсобку, большинство технециев уже разошлись по заданиям. Среди оставшихся новенького не было.
О, а вот и госпожа пробуждающая! хмыкнул Барий. Проспала, что ли?
Да что ты себе Меня задержали непредвиденные обстоятельства! вспыхнула Сурьма.
Всё хоть нормально у тебя? насторожился парень
Да. Обстоятельства преодолены, я готова к работе. Сурьма улыбнулась, но вышло агрессивнее, чем она планировала.
Ну ладно, кивнул технеций. Господин начальник не сильно ругался.
А он ругался? тут же побледнела Сурьма.
По части упрёков начальник у них был настолько немногословен, что подчинённым приходилось догадываться о его намерениях исключительно по мимике его сосредоточенного неулыбчивого лица, и если он вдруг ругался вслух дело было совсем плохо.
Да нет, махнул рукой Барий, бровь приподнял. Левую. Один раз.
Сурьма облегчённо выдохнула: левая бровь у начальника служила для замечаний, правая для выговоров с последующим лишением премии.
А что, новый машинист сегодня не пришёл? поинтересовалась она, изучая оставленные на столе технические листы с заданиями на день.
А с чего бы ему не прийти? пожал плечами Барий. Ты его вчера видела? Как он тебе?
Как ты и сказал, поджала губы Сурьма, какой-то старик.
Да ему лет сорок всего! Это я вчера дал маху, я ж не знал, что как. У меня дядьке сорок, так он в том году женился. В первый раз, между прочим.
И что это ты так за него вступился? прищурилась поверх технических листов Сурьма.
Да я и не вступался, вновь пожал плечами Барий. Но он вроде как дельный мужик, умный.
Сурьма презрительно фыркнула.
А ты сегодня будто не с той ноги встала.
Где мой лист? перебила, нервно откладывая пачку бумаг обратно на стол.
Так у него.
У кого «него»?!
У новенького, Висмута.
У нас живой паровоз? обрадовалась Сурьма, но вновь нахмурила брови, когда Барий отрицательно помотал головой. Тогда какого чёрта?!
Ну ты вчера диагностировала колёса локомотива? Во-о-от Парень оглянулся на двоих оставшихся в подсобке технециев в тщетных поисках поддержки. А он его сегодня должен был сдать по документам владельцу. Но решил сам перепроверить. И говорит, что одно колесо не в порядке, и нужно бы прозвучить его ещё раз.
И каким образом этот болван перепроверил, интересно? Диагност-то здесь я.