Здравия телу, кудесник! Глянь-ка, твои обереги? и Радослав бросил на колени волхву серебряную луну и золотое солнце, взятые у разбойничьего атамана.
Мои, боярин. Благодарствую Я Даромир, служу Трояну* Помоги к капищу добраться, мне вода надобна из семи источников Она исцелит
Я Радослав, сын боярский, княжий дружинник. А ты знахарь, травник Зело добро сие: отроку сему рану заживи. Был он в татях, а ныне одумался: добру служить бажает! Так ли я глаголю, отроче?? Радослав за шиворот вытащил своего полоняника, прятавшегося у него за спиной, пред очи волхва. Парень испуганно-быстро закивал головой:
Истинно так, боярин!
Точно, был с татями он. Не изуверствовал молвил волхв помоги мне, с полверсты до капища С последними словами дружинник уже садил его в седло Каура Капище проглянуло небольшой, ровной и чистой полянкой посреди вековых елей и сосен. Деревянные статуи, идолы богов Прави* окружали выложенную камнем чашу родника с удивительно прозрачной, как утренняя роса, водой. Берестяной ковш, чаша и братина стояли рядком на плоском жертвеннике у кострища в центре поляны. Даромир почерпнул воды в чашу, сыпнул в неё какого-то порошка из одного мешочка на поясе. Отхлебнул сам и дал испить полонянику:
К утренней зорьке хвори уйдут, раны затянутся! Троян милостив! Тебя как звать, отроче?
Жданом я был наречён родительской волей. Первый сын в семье, до меня всё сёстры были. Батюшка тиуном* боярским служил, жили в деревне в трёх днях конного пути* отселе на север Князь Святополк о прошлом годе огнём и мечом наведался к нам. Никого и ничего не оставил, василиск! Деревню пожгли, наших кого побили, кого в полон угнали
Постой, Ждан! А боярина твово часом не Всемыслом величали? встревоженно перебил парня Радослав а боярыню не Любавой ли? В Яви ли в Нави* оне??
Истинно так, боярин! Всемысл и Любава А уцелели ли оне в том лихе, про то мне неведомо. Аз к людям подался, на юг пошёл, да встрел татей, к ним и примкнул Грозили живота лишить, коли отказом отвечу