Он, честно говоря, на самом деле от души бы подарил ей эпиляцию, а то своими усиками она смахивает больше не на мать жены, а на отца.
И, думая об этом, он позволил себе дерзость, обращаясь к трещащим за столами «уткам»:
Уважаемые женщины, простите за такой вопрос, но день сегодня почти не рабочий. А вы ноги зимой бреете? Или ходите мохнатыми?
Он спросил больше, чтобы посмеяться над реакции Антонины Николаевны, которая выпучила глаза, словно карп, и шептала:
Как можно такое спрашивать? Ни стыда, ни совести.
И увидев то, как Оксана встала и захотела показать свои ноги, «динозавр-мышь» начала креститься, говоря про лягушачьи лапки.
Именно тогда-то Никита и решил подарить теще сертификат на мастер-класс французского шеф-повара Жаклин Ив Доре.
Потом эта блондинка, которая согласилась продать место на кулинарном вечере, только если он купит еще гору посуды.
Да если бы не она, то не нужна была бы вообще коробка, и он бы ничего не спутал. Еще отвлекала его, пакуя этот чертов подарок в принесенную им случайно бумагу.
Зачем он вообще ее притащил из машины после того, как быстро упаковал подарки для своей сладкой попки.
«Точно, это белобрысая сучка с шампанским виновата! проносилось в голове Никиты. Она ж была не против вообще развлечься со мной. После определенного возраста все они, бабы, готовы прыгнуть к любому, кто хоть чуть-чуть показался им состоятельным и надежным. Жаловалась мне на свою «идеальную коробку», будто ждала сочувствия и тепла».
А что, если не она виновата, а?
Может, виновата та жирная тетка с ужасной начесанной челкой, которая торчала вбок, как забрало.
Угораздило же ее врезаться в его машину.
«Когда я приду к власти, запрещу бабам водить», именно с этой мыслью Никита выходил к ней, хотя пытался улыбаться и утешать, пока она бегала в слезах вокруг и кудахтала, как истинная курица.
А как потом на Никиту смотрела эта Анна, когда симпатичная девушка с идеальной фигурой приехала за своим подарком, лежавшим рядом с коробкой для тещи на заднем сидении.
В голове заботливого зятя мелькал кадр за кадром сегодняшний день.
«А, может, это вообще Дашка виновата? Никита глубоко вздохнул. Начала меня через куртку щипать при всех, что я впопыхах ей сунул подарок, лишь бы она смылась. Вот она сейчас обрадуется тарелкам. Умора».
О, а еще же был истерический смех уже слегка опьяневшей Анны и ее:
«А вы, оказывается, ловелас, Никита».
Она допивала уже последние капли своего целебного для души, как ей казалось, алкоголя и, громко хохоча, рассуждала:
Девушка на жену вообще не похожа. Да и зачем приглашать супругу сюда для вручения сюрприза, а? Скажете, что сестра? Так сестрам никто попку не гладит. Ох, хитер. Жук ты, Никитка, но хоть ясно стало, что это не сон, а обычный ты мужик. Хорошо, что мы доехали. Выходим-выходим, зятек-муженек!
Потом Никита нес елку к дому Анны по сугробам, надо было вообще ее выбросить.
А он ж хорохорился, тащил и аж немного «подвис», думая, что погряз в этой с Дашкой любви, как его колеса час назад в толщине снега, и чем больше он нажимал на педаль, пытаясь вырваться из плена, тем больше увязал в пучине происходящего.
«Точно, золотая лента теще, зеленая Даше. Вот я олух!» пронеслось в его голове в конце, будто последняя мысль перед расстрелом, когда перед его глазами появился «лисий хвост» с железным наконечником.
Никит, как крепится-то сия конструкция? Прям в зад воткнуть? Тебе? звучал стальной голос жены. Чего молчишь?
Олесенька, да это неважно, прозвучал голос Надежды Георгиевны. Послушай, какую открытку мне Никитушка вложил к подарку. «Нет слаще десерта, чем ты: манишь меня и изнутри, и снаружи». Скажи ж, дочь, ну идеальный же подарок.
Новогодний олень, дебил, истеричка и некто в свадебном платье
Ты дебил? Настя, которая не имела обыкновения ругаться, не смогла сдержать слов, потому что после оглушающего шума от фейерверка, ее криков и матов парня в новогоднем колпаке, Шнурок вместе с поводком резко рванул в лес за пустырь, оставив свою хозяйку стоять по колено в снегу в сером пуховике, надетом прямиком на пижаму в пингвинов.
Настя в ярости наклонилась, чтобы найти палку, которую припасла еще вчера для игры с таксой, оставшейся ей как напоминание о недавнем разводе.
«Где же она? Выронила со страху что ли?» проносилось в ее голове, и тут же она нащупала то, что искала, приняла стойку, как учили при сдаче ГТО, и метко бросила в цель с криком «А такое видал, дебил?!».
Истеричка! Тупая истеричка! раздался голос в ответ. Это что? Ты что в меня кинула?!
Настя опустила глаза и увидела, что припасенная ее палка лежала прямиком с термокружкой в снегу.
Часы показывали девять часов, оставалось совсем чуть-чуть до Главного, хотя, нет, пожалуй, это и есть Главное, самое умиротворенное время в году, если усреднить себестоимость счастья: салаты уже нарезаны, квартиры прибраны, самые красивые наряды готовы, чтоб их надели, все прибывают в состоянии необъяснимой надежды на то, что с боем курантов все в их жизни будет чуточку лучше, чем до этого.
Да-да, девять часов вечера это волшебное время, когда незнакомцы начинают улыбаться незнакомцам как родным, будто перестают бояться быть настоящими, добрыми, душевными.
Это время, когда люди готовы обнять мир, будто они чисты, как дети, верящие в Деда Мороза. И если вы думали прежде, что новогоднее чудо это найти под елкой подарок, о котором мечтал, то нет же. Это как раз про то, что каждый год происходит часов этак в девять вечера, когда люди сбрасывают с себя маски черствости, обнажая наконец-то свою душу.
И в это самое время в коридор зашел, прихрамывая, лысоватый мужчина лет сорока, излучая поистине праздничный аромат, в котором переплетались нотки салата «Оливье», водочки и домашнего холодца.
Ребята, кто крайний, а? широко улыбаясь, спросил он, добавив: Всех тута с наступающим. С Новым годом, с новым счас
На этих словах он замолчал, по отчетливо-появившейся на лбу вене читалось, что в его голове начался мыслительный процесс с целью определения уместности пожелания счастья в стенах больницы.
Настя уже хотела приободрить его словами «и вас с новым счастьем», как раздалось ехидное:
За истеричкой не занимать, не рекомендую ее, крайне неадекватна!
Мужчина обернулся, Настя тоже. И увидела того самого с пустыря с обмотанной бинтом рукой, правда, он был без дурацкого колпака.
Настя опешила, пытаясь понять, когда он успел зайти вслед за лысым мужиком с нотками алкоголя в голосе и глазах, как снова донеслось:
Я ее спасти хотел, а она в меня замерзшее дерьмо кидать начала а местами оно было вполне еще незамерзшее, так сказать, свежак.
Очередь обернулась, ей не терпелось взглянуть на истеричку, обкидывающую людей, и вот Настя уже набралась воздуха, чтоб объяснить, что просто в сумерках спутала палку Шнурка, как мужчина произнес:
Раз вы уже знакомы, то пропускаю поближе к даме в пижаме, после этого он хихикнул и развел руками, будто благословлял на что-то большее, чем дождаться приема травматолога.
Довольно ухмыляясь, мужчина, волоча ногу, рухнул на лавку возле Насти, но все же чуть поодаль, будто бы давал запас на тот случай, если она решит чем-то в него кинуть.
И в этот самый «запас» протиснулся парень с перемотанной кухонным полотенцем рукой.
Повисло молчание, наполненное тоскливым ожиданием приема, но длилось оно недолго.
Где куртку порвал?
Прожег.
Где?
На пустыре, когда эту истеричку спасал.
Настя старалась сохранить спокойствие, глубоко вдыхая носом, будто ничего не слышит.
А рука чего обмотана?
Вино открывал, а дома штопора нет. Сломался. Я нож воткнул, и вот.
Вино? Бадяга крашенная? Пил бы водку, все было бы нормально.
Настя сморщила нос и демонстративно встала, не желая сидеть у любителя напиться на каждый праздник.