Подошла официантка со свежей порцией чая. Едва она скрылась, Арцах наклонился вперед и категорично произнес:
Если пианист предложит вам охранять его самого не соглашайтесь. Если кого другого сами взвешивайте и решайте. Но лично Соколова ни-за-что!
Он выпрямился и в несколько глотков опорожнил почти весь стакан.
Мне захотелось предложить выпить ему не чаю, а водки я видела в меню саке. Но вслух я произнесла другое:
Странно, что именно вас он попросил меня рекомендовать. У такого человека могут быть связи и пошире. У нас вполне могли бы найтись общие знакомые.
А чего далеко ходить? угрюмо усмехнулся Арцах. Вы знаете меня, я знаю вас, я знаю его. Иногда чем проще, тем лучше. К тому же ему был нужен человек из Тарасова, здесь у него связей нет. Он здесь в первый раз; и лично я не стану спрашивать, какого черта ему понадобилось в нашей чудесной глухомани.
Ну уж и в глухомани рассеянно отозвалась я. Ответ Арцаха показался мне каким-то мутным, недосказанным. Все-таки не походил мой знакомец из журналистских кругов на человека, на которого так просто можно надавить.
Желаете что-нибудь еще?
На сей раз к нам подошла не миниатюрная узбечка в кимоно, которая приносила нам чай первые два раза. Этот долговязый мужик вообще не походил на официанта. Болезненно худой, будто иссушенный болезнью или голодовкой, вдобавок возрастной лет пятьдесят, если не больше. Лицо с острыми чертами, щедро покрытое веснушками, доверия не внушало. Круглые черные глаза как сверла, рот сжат в линию, а встрепанные короткие каштановые волосы придавали официанту вид городского сумасшедшего. Положение не спасали ни фартук, ни блокнот с предупредительно занесенным над ним карандашом. Карандаш в руках этого типа прежде всего напомнил заточенную деревяшку, которой можно запросто проткнуть чей-нибудь глаз.
Этот мужчина навис над нами, как пожарная каланча над одноэтажными домишками. Подавлял ростом, щерился во все зубы и разглядывал нас цепко, в упор.
В довершение всего он и в помещение проник чудовищно бесшумно, заставив меня и Арцаха вздрогнуть от неожиданности.
А это дурной знак.
Я перевела взгляд на его ступни в носках.
Большие. Не то сорок второй размер, не то сорок третий.
Здравствуйте, Антон Владиславович мрачно произнес Варданян. Чайку?
Да, он застал нас врасплох. Если ожидаешь нападения, лучше не сидеть. Лишние секунды, которые тратишь на подъем, решают дело в пользу противника. Да и отбиваться труднее.
Мы же с Варданяном сидели на полу все равно что лежали.
Да, пожалуй. «Официант» не прикоснулся к стаканам. Проверил заварочный чайник, поднял его, наклонил, не касаясь носика чайника ртом. Струя зеленого чая полилась ему в рот.
Потом он вернул чайник на место. И, подогнув ноги, уселся за столик рядом с нами. Не спрашивая разрешения.
Вы к нему заходили?
Что я там говорила про конкретику в разговоре? Этот человек был антиподом Соколова: перешел сразу к делу. Вежливость? Какая еще вежливость?
Арцах Суренович, вы нас не представите? вклинилась я. Очень интересно, что за Антон Владиславович к нам подсел.
Антон Владиславович Маков. «Официант» вспомнил про хорошие манеры.
Руки он не протянул, но хотя бы посмотрел в лицо, когда представился. Н-да, производить приятное впечатление не его конек.
Евгения Максимовна Охотникова. Я руки тоже не подала. Телохранитель.
Маков молча протянул служебное удостоверение. Внушительные увесистые корочки скрывали не менее увесистое и внушительное название организации. Я тщательно изучила удостоверение, чувствуя на себе сверлящий взгляд Макова. Самого Макова сверлил взглядом Варданян.
Я знаю, что Соколов Артур Лаврентьевич позвал вас в свою гримерку для личной встречи, с места в карьер продолжил агент. Вы к нему заходили, не так ли?
Допустим, осторожно протянул Варданян.
Я не вас спрашиваю.
Если это допрос, вызывайте в участок, повесткой, припечатал Арцах. Официально.
Снаружи отряд. Маков перевел взгляд с меня на Арцаха и обратно. Совсем как Соколов сегодня после концерта. И смешно он в своем костюме не выглядел. Скорее да, пугающе. Как человек, у которого не все в порядке с головой. Восемь человек, вооруженные. По первому моему слову вас заберут по подозрению в соучастии.
А что, этот ваш Артур Лаврентьевич уже что-то совершил? Здесь, в Тарасове? с наивным видом спросила я. Или нас заберут так, за компанию? За то, что рядом постояли, подышали одним воздухом?
Я говорила, одновременно машинально прикидывая куда бить, если придется: в нос или в горло. Хорошо бы не пришлось, но обстановка в комнате образовалась очень нехорошая, напряженная. Руки невольно так и чесались.
Разрядил обстановку Арцах. Протянул руку, осторожно погладив меня по ладони (жест, у него лично не несущий ни малейшего сексуального подтекста). Пожал плечами и, сжевав печенюшку, проговорил:
Можно в общем-то и сказать. Ничего такого. Вы, Антон Владиславович, знаете, что я с Соколовым знаком. Я его музыку очень люблю и повел Евгению Максимовну на его концерт. И так совпало, что в последнее время Артур Лаврентьевич беспокоится за свою жизнь уж не знаю, насколько обоснованно. Во всяком случае, корзину с вашими цветами он перерыл вдоль и поперек. Я не ошибся, это вы ему цветы после концерта подтащили?
Если бы взглядом можно было убивать, Маков уже оставил бы от Варданяна свеженький труп.
Я ухватила нить разговора.
Мы с Арцахом зашли после концерта выразить свое восхищение. Мне лично очень понравилось! вдохновенно продолжила я. Мы увидели разворошенную корзину, стали выяснять Слово за слово и да, выяснилось, что этому замечательному пианисту требуется охрана. А я телохранитель высшего уровня, мне внучку президента доверить можно!
Спокойная, уверенная улыбка, вот так. И сразу стало легче дышать! Все ковбои в этой комнате убрали руки от рукояток револьверов в кобурах.
Во всяком случае, добавила я, продолжая улыбаться, от мэра нашего города отзывы о моей работе самые положительные. Можете сами спросить.
Вы согласились? отрывисто уточнил Маков, так и впиваясь в меня взглядом. Охранять его вы согласились?
Мы пока не успели подробно обсудить условия. Я не уверена.
Арцах, в отличие от меня, не улыбался, но выглядел куда менее напряженным, чем за пять минут до этого.
На, подавись, секретный агент Маков. Ни капли лжи, но и ничего полезного. Доволен?
Секретный агент Маков ничего не сказал. Нарочно медленно сунул руку в карман фартука, вытащил визитку и положил на стол. Понимал, что из рук у него визитку не возьмут. Даже придвигать не стал к кому-то из нас. Просто положил на стол, рядом с чайником.
Если вы станете охранять Соколова, ровно и без угрозы произнес он, обращаясь ко мне, вам лучше известить меня.
Я подумаю. Звонок, надеюсь, бесплатный? Теперь я не улыбалась.
За наш счет, заверил Маков. Так же медленно поднялся (скорее чтобы не волновать нас, чем из-за возраста) и покинул комнату.
Спустя минуту за внешней стеной чайной послышался шум отъезжающих машин. По звукам я бы предположила пару единиц тяжелой техники, но выглядывать в окно и уточнять не хотелось.
Вечер был изгажен окончательно.
Вы правы, через силу выговорила я. Ощущение, будто в потроха грязными руками залезли. Или в мозги.
Да, он, как видите, приятнейший человек. Арцах поболтал в стакане остатки чая, но допивать не стал. Он очень быстро показал вам свое настоящее лицо. Это и хорошо, и плохо.
Отчего же плохо? Я предпочитаю знать противника в лицо. Я вызвала официантку, чтобы нас рассчитали. На сей раз явилась та узбечка в кимоно. Она выглядела напуганной; за насыпанные сверх счета щедрые чаевые поблагодарила, но нервно.