Саймон вытянул руки раскрытыми ладонями вверх с готовностью настоящего мазохиста. Набросив на них свою импровизированную веревку, Майя достаточно резко завела их подальше за его голову и завязала жгут на перекладине ниже, перегнувшись через его ухмыляющееся лицо. Теперь ей стоило быть осторожнее, чтобы не сломать ему руки. Вывернутые под не самым естественным углом запястья Саймона стали совсем белыми там, где это позволяли видеть его многочисленные браслеты. Ее щекотно касались его жесткие голубые волосы, но за время, потраченное на ловкий узел, он исхитрился больно присосаться губами к ее коже чуть пониже груди.
Осади, красавчик На память о тебе я хотела бы оставить только твой кастет, опираясь на локти, поставленные около его лица, она издевательски коснулась его носа кончиком языка. Впервые вижу похотливого зверя, вроде тебя, так близко. И чувства у меня от этого смешанные
Папочка заставит тебя вымыть рот с мылом, детка, многозначительно пообещал Хеллстрем. Ой, заставит
Уж не свой ли обмылок ты имеешь в виду, Симме? огрызнулась фрекен Нордин, то ли парируя, то ли копируя небезопасные повадки Грешника.
Он резко подался вперед, попытавшись достать ее лбом, но Майя отпрянула как раз вовремя, чтобы не дать себя ударить. С минуту она смотрела в его полные ярости глаза, но он все не укладывался на место, несмотря на явное напряжение и боль в вывернутых руках. Понимая, что Саймон практически полностью в ее власти, она успела подловить его затылок, чтобы он не слишком сильно приложился, возвращаясь в вынужденную позу покорности.
Сука прошипел Саймон, хотя больно было ей, а не ему.
Уткнувшись лицом в его шею, Майя прижалась губами к пульсирующей вене. Если потянуть кожу в себя достаточно сильно, синячище будет огромным. Но ее поцелуи были похожи на касание крыльев бабочки: кожа Хеллстрема снова покрылась мурашками, он шумно дышал через нос, но в его демонстративном молчании читалась обида.
Ни единого звука одобрения, хотя ему явно нравилось происходящее.
Майя прошлась по внутренней стороне его татуированных рук от резко пахнущих возбуждением подмышек до стянутых эластиком запястий, но он всякий раз отворачивал голову, чтобы не видеть ее лица. Взяв его за подбородок, она снова прижалась лбом к его лбу, заглядывая в злые черно-голубые глаза.
Понимая, что обида еще не до конца выветрилась.
Прости меня, Папочка услышав ее слова, он вздернул бровь, упрямо поджимая губы и изображая полное равнодушие, хотя нижняя половина его тела уже изнывала от желания. Что ж, в этом смысле Майя очень даже могла его понять. Но именно это напускное безразличие показалось ей хуже обиды. Ну, пожалуйста, Саймон
Еще одна минута заигрываний с его капризными губами стоила потраченных усилий: его член безо всякой помощи рук был готов выскочить из-за резинки трусов, словно черт, выдавливаемый пружиной из табакерки. На поцелуй он ответил практически сразу, поломавшись пару секунд, а потом запустив свой наглый язык так глубоко, что Майе уже казалось, что он всерьез намерен исследовать ее гланды.
Она была готова сдаться и впустить его член куда следует и не следует, но в самый последний момент Хеллстрем прокусил ей губу, наполняя их рты кровью, а тела новой волной возбуждения. Вцепившись в его волосы, она едва разорвала этот болезненный поцелуй и с легким негодованием смотрела в его смеющееся лицо. Губа саднила, а его зубы были красными от ее крови.
Вот она, улыбка маньяка. Этот псевдо-панк совершенно чокнутый, но как же она его хочет
Он резко посерьезнел, облизывая губы с видимым удовольствием.
Я никогда никого не прощаю.
Окей, тогда я спрошу: если сейчас я отвяжу тебя, оденусь и уйду, ты выбьешь мне все зубы?
И высосу глаз. Совершенно верно, детка.
Уговорил. Тогда не дергайся, потому что останешься без рук. Эй, я не шучу
Он усмехнулся, окидывая взглядом сперва ее сосредоточенное лицо, а потом и ту часть ее тела, которую он мог видеть из своего теперешнего положения. Майя почувствовала, как напрягается вся от сосков до кончиков пальцев ног.
Я не знаю, что за обмудки попадались на твоем жизненном пути, но если ты сейчас же не заездишь меня до полусмерти, я точно сделаю с тобой что-нибудь очень нехорошее. И это ебаное последнее китайское предупреждение, Майя.
Впервые за весь этот вечер, который совсем недавно казался бесконечным и почти уже сделался томным, ей стало страшно по-настоящему. Но это чувство ей даже понравилось. Она провела пальцем по его впалой щеке, в сотый раз любуясь его выразительными скулами.
Если ты скажешь, что тебе не понравилось, будешь еще и обманщиком.
Ее палец замер в уголке его рта. Интересно, если рвануть хорошенько, он будет похож на Джокера?
Быть может, она и решилась бы проверить эту теорию, если бы Саймон не обхватил ее палец губами, слегка посасывая. Намек был более чем толстый.
Ах ты
Он кивнул, одновременно указывая направление.
Да, детка. Да. Вниз. Добро пожаловать.
Майя была готова ко всему, включая совсем уж близкое знакомство, потому ломаться не стала. Спустившись на пол, она почувствовала, что ноги не очень-то ее держат. Стянув платье через голову, она поежилась. Грешник лежал прямо перед ней, чуть разведя колени. Джинсы он успел расстегнуть сам, под джинсами обнаружились тугие белые плавки. Такие белые, что на их фоне его живот казался смуглым. Она с трудом поборола желание сбегать за айфоном, чтобы это сфотографировать.
Даже не думай, тут же догадался он. Впрочем, посмеиваясь.
Пристроив локти за его бедрами, Майя аккуратно убрала волосы за уши. Нырнув языком в узкую ложбинку его пупка, она подняла глаза. Саймон несколько раз очень выразительно толкнул щеку языком и закатил глаза. Если бы не улыбка после она бы точно врезала ему прямо под дых, надолго отбив всякую охоту ее подначивать. Вместо этого Майя устроилась поудобнее и расчехлила его полностью, заставив лечь голым задом на металлическую поверхность.
Походу, слухи о том, что Швеция свернула ядерную программу, несколько преувеличены, сообщила она вслух, несколько удивившись звучанию собственного голоса.
Смотреть на голого Петера ей было совершенно неинтересно. Член как член Классический скульптурный канон и вовсе казался ей смешным: возможно, дело не в размере, а в умении, но это уже слишком. Саймон Хеллстрем внушал ей легкую гордость за нацию. Все же, викинги не совсем выродились. Интересно, сколько раз конкретно этот обагрял свой меч кровью, отправившись на Туманный Альбион, подобно тысячам его предков? Поймав себя на подобных мыслях, Майя усмехнулась, сосредоточившись на одной: на этот член ей хотелось не только смотреть. Его хотелось трогать и пробовать. И такого с ней раньше не приключалось.
Давай, детка. Ни в чем себе не отказывай
Она начала с поцелуев, но, помня о том, что он ничего не прощает, надежно спрятала зубы за мягкими губами. Побольше слюны поменьше резких движений, чтобы не драконить прокушенную Саймоном губу, которую и так уже щипало от соли. Там, где нужна была резкость и частота, гуляла ее левая ладонь, то опускаясь до основания члена, то взлетая к головке, встречаясь с ее языком. Его собственные руки могли бы здорово подсказать, но они были связаны. Ей бы хотелось помучить его подольше, но возможности человеческого тела ограничены. Она сама завинтила его гайки по максимуму, а сейчас добивала влажными обволакивающими прикосновениями языка и губ сверху вниз и снизу вверх. Рука, рот, воздух, вакуум
Краем глаза она видела, как Саймон хватает ртом воздух, то и дело оскаливая сцепленные зубы. Глаза его были закрыты, а кадык напряженно сновал туда-сюда. Ему было и больно, и хорошо, и явно не хватало возможности вцепиться в ее волосы, прижимая все ниже, пока ее лицо не упрется в его пах. Майя знала, что любят плохие мальчики полное погружение. И она скользнула вниз, не останавливаясь, пока ее ноздри не сплющились о его горячий, вздрагивающий живот. Саймона расплескало почти сразу и она едва успела выиграть пару сантиметров, чтобы не позволить ему залить ее легкие вязкой, горько-соленой спермой.