И кого ты теперь будешь изображать? спросил Чижов.
Коменданта Ростова группенфюрера Шнейдера, ответил Шубин.
Глаза мастера от удивления округлились.
Ты что, серьезно?
Уж куда серьезней. Я работаю в должности группенфюрера с прошлого вечера. Собачья должность, скажу тебе! За целые сутки во рту ни крошки хлеба не было, только стакан чая выпил. Но это я так, шучу. А если серьезно, то я к тебе вот зачем пришел.
За информацией? догадался мастер. Ее я приготовил, у меня тут аж целых три донесения
И он извлек из-за пазухи и протянул Шубину три свернутые в трубочку бумажки. Разведчик взял донесения, сунул в карман, после чего продолжил:
Спасибо, Петр Григорьевич, но теперь мне нужно от тебя кое-что другое. Информацию я теперь получаю прямо в немецких штабах. А мне нужен ты сам в качестве водителя. Понимаешь, такому важному начальнику, как Шнейдер, полагается водитель. Не должен он сам за рулем сидеть! Вот я и приглашаю тебя на должность водителя. Из депо я тебя мигом отзову изготовлю нужное отношение, что ты, дескать, должен явиться в комендатуру. И уже вечером ты начнешь меня возить. Идет?
Я готов помогать нашей армии на любом месте, ответил Чижов. Но тут есть одна закавыка. Дело в том, что я водить не умею.
Такого оборота событий Шубин совсем не ожидал и потому растерялся.
Как же так? сказал он. Ты дорожник, имеешь дело с транспортом, а водить не умеешь?
Не умею, повторил мастер. Ведь я мастер по ремонту котлов и паровозной гидравлики. К вождению машины моя специальность никакого отношения не имеет. Так что извини
Чего уж там пробормотал Шубин, после чего задумался. Однако думал он не больше минуты. После чего, решительно тряхнув головой, сказал:
И все равно я думаю, что ты мне сможешь помочь. Ведь все равно знакомых, кроме тебя, у меня больше никого нет. Скажи: ведь у вас в депо не ты один сочувствуешь Красной армии? Нет ли у тебя на примете надежного парня, на которого можно положиться и чтобы при этом он умел баранку крутить?
Теперь настал черед задуматься мастеру Чижову. Думал он долго, потом его лицо просветлело, и он воскликнул:
А ведь и правда, есть такой человек! Только он не в депо, он на станции работает. Работает как раз на машине грузы по городу развозит. Зовут его Витя Степанчук. Мы с ним друзья, и он от меня ничего не скрывает. Немцам он готов глотку перегрызть, только с его состоянием здоровья его в армию не берут. Он, как и я, эвакуироваться не успел, ну, ты, наверное, знаешь, как тут дела обстояли в прошлом году, когда наши из-под Ворошиловграда начали отступать
«Знаю, мысленно ответил ему Шубин. Наши тогда не отступали, а можно сказать, драпали почти до самого Сталинграда». Но вслух этого он говорить не стал; просто молча кивнул и спросил Чижова о другом:
А что у твоего друга не так со здоровьем?
Он еще в детстве под поезд попал, стал объяснять Чижов. Ему голень раздробило, в результате чего он хромает, у него левая нога на два сантиметра короче правой. В общем, от строевой службы его освободили.
Но водить машину это ему не мешает?
Нет, не мешает, кивнул Чижов. Если нужно, я с Витей поговорю. Думаю, он согласится. Только ему тоже документ какой-то будет нужен
За документом дело не станет, пообещал Шубин. Только тут важен фактор времени. Мне водитель требуется не когда-то, а сейчас, немедленно. Воспринимай мои слова как боевой приказ. Необходимо, чтобы ты уже в обед поговорил с твоим другом Степанчуком, и уже к вечеру мы с ним могли встретиться. Ясно?
Да, я понял, хотя пробормотал мастер по ремонту котлов. Это так внезапно
На войне многое приходится делать внезапно, привыкай, Петр, твердо сказал Шубин. Итак, пусть к восьми часам вечера твой друг подходит вот сюда, к этим посадкам. Да, а твой друг по-немецки-то разговаривает?
Да, за полгода оккупации научился на их языке говорить, ответил Чижов. Правда, говорит он с акцентом, но говорит. И все понимает, что ему говорят.
Вот это здорово! обрадовался Шубин. Это важный момент. Насчет его акцента мы что-нибудь придумаем. Главное, чтобы твой друг не испугался, потому что дело это крайне опасное. Я бы лучше тебя взял в водители, ты человек проверенный, надежный. Но что делать, если из тебя водитель, как из козы артиллерист?
Хорошо, я изложу Виктору все аргументы, пообещал Петр Чижов. Если он почему-то не согласится, я еще кого-нибудь подыщу. В конце концов, можно же быстро научиться водить автомобиль! Я постараюсь научиться.
Это тоже мысль правильная, одобрил Шубин. Значит, вечером еще увидимся.
Расставшись с мастером, «ефрейтор Кнехт» вернулся к своему лимузину. Найдя его в прежнем состоянии, он одобрительно кивнул, после чего извлек из кармана пачку сигарет и отдал часовому.
Отлично, камрад, просто отлично, сказал он. Вот, ты приглядел за машиной, а я за это время успел выполнить поручение господина группенфюрера. Но возвращаться к господину Шнейдеру мне еще рано. Пожалуй, самое время перекусить.
Подсказать тебе, где находится столовая? спросил часовой.
Зачем же мне подсказывать? возразил ефрейтор. Я давно живу в Ростове, изучил весь город. Сам найду, где съесть свою порцию сосисок с пивом. Так что до свидания, мой друг.
Шубин сел за руль и поехал по адресу, который он хорошо знал. В самом деле, зачем ему было искать столовую, если он уже две недели ходил туда на встречи со своей связной Аней Мухиной?
Поскольку столовая располагалась в центре города, водитель лимузина оставил машину под ее окнами совершенно безбоязненно. В столовой он, как обычно, занял столик, который обслуживала Аня, и вскоре увиделся с девушкой. Аня также передала ему донесение, правда, только одно. А Шубин предупредил девушку, что теперь будет редко здесь появляться. Правда, о своей новой роли говорить не стал поостерегся.
Выйдя из столовой, Шубин сел за руль лимузина и обдумал план дальнейших действий. «Допустим, этот Витя Степанчук согласится сыграть роль моего водителя, размышлял он. Таким образом я решу одну проблему, но создам несколько других. У меня будет водитель, который будет меня возить, открывать мне дверцу но который при этом плохо говорит по-немецки. А еще я отдам ему эту форму ефрейтора (если она ему подойдет) и после этого уже не смогу ходить сюда, в солдатскую столовую. В офицерскую тоже не смогу ведь там каждая собака знает коменданта Шнейдера. Покупать мне продукты в магазине Степанчук тоже не сможет его выдаст плохое произношение. Этак я, пожалуй, умру с голоду Хотя у нас останется рабочая одежда этого Виктора, и в ней кто-то из нас сможет ходить на рынок. Или можно разжиться еще одной немецкой формой для этого потребуется избавиться от солдата, который ее носит. Ладно, что-нибудь придумаем. А сейчас надо поспать. Где? Как где? Разумеется, в моем курятнике!»
И Шубин вновь отправился к немецким казармам на этот раз к другим, где расположились зенитчики. Там у ворот он снова оставил машину, попросил часового приглядеть за ней, а сам отправился к разрушенному дому, где у него хранилась рация. Там он расстелил на полу валявшееся по углам тряпье, лег на него и крепко заснул.
После размеренной жизни в немецком госпитале новая жизнь в роли коменданта Ростова получалась у Шубина совершенно неустроенная, состоящая из одних проблем. Ложась спать в курятнике, он понимал, что следующую ночь вряд ли сможет провести здесь. Где он будет спать? Где и что есть? Опасность подстерегала его за каждым углом. Но что было делать? Он сам выбрал эту жизнь неустроенную, полную опасностей жизнь разведчика. И, в общем, она ему нравилась. «Зато сколько информации я смогу добыть! думал Шубин, засыпая. Целые вагоны ценной информации!»