А если я хочу дожить до «нулевых» и не оскотиниться? Не челночить в Китай за тряпками от кутюр? Тогда что мне «необходимо и достаточно»? Правильный ответ деньги. И побольше!
Воровать стыдно и неинтересно, капиталец надо заработать. И не когда-нибудь потом, в туманном послезавтра, а сейчас! Вот и займешься «первоначальным накоплением» после уроков, на каникулах и выходных
Я остановился, покусав губу, и назойливый вопрос всплыл в потоке сознания снова, виясь, как кумачовый транспарант: «А спасать СССР ты думаешь?»
Все попаданцы только тем и заняты кто к Сталину пробивается, кто к Брежневу. Философы доморощенные, прогрессоры самодеятельные
Ну, ладно. Допустим, отправился я в Завидово, куда Генеральный секретарь ЦК КПСС наезжает по пятницам поохотиться, кабанчиков пострелять, выдохнуть пыль кремлевских кабинетов. Только он очередного чушака завалит, а попаданец тут как тут эффектно являет себя.
«Здрасте, говорит, а я будущее знаю!»
Леонид Ильич прищуривается, и спрашивает лязгающим голосом Ивана Данко:
«Какие ваши доказательства?»
И что мне ему предъявить? Ноутбука при себе нету, я в прошлое не то, что без трусов без телес явился, аки дух несвятый. Хотя
Нет, конечно, можно козырнуть своим посвящением в военные и гостайны этого добра в Интернете полно. И что? Много ли ты помнишь из того, что валялось в открытом доступе? С деталями, с цифрами, с датами?
Взять тот же Афган. Когда нам приспичило исполнить интернациональный долг, кто в Кабуле верховодил? Вроде, Тараки. Как звать, забыл. Помню, что усатый, точно Мужик из «Деревни дураков». Мамуля его «Тараканом» звала.
Бабрака Кармаля («Кальмара», в народной версии) Тараки на второй план задвинул, тот и обиделся. Нажаловался в Москву и въехал в Кабул на танке «шурави» Хм.
А кто тогда Тараки убрал? «Кальмар»? Тогда почему парни из «Альфы» штурмовали дворец Хафизуллы Амина? Он, что ли, «уборкой» занимался?
Короче, вопросов куда больше, чем ответов, а в голове столько всего намешано Будущий пипл перекормлен информационным силосом. Или
Ага Я задумался. А что такого произойдет в этом году? Хм
Довольная улыбка заплясала на моих губах. А ведь помню кое-что!
Четвертого ноября в Тегеране захватят американское посольство аятолла Хомейни нагадит «Большому сатане» Чем не доказательство для «гостя из будущего»? Стоп Стоп-стоп-стоп!
Дебилоид потрясенно забормотал я, оценивая свои умственные способности.
Ни один боец ВДВ еще не ступал на землю Афгана! «Ограниченный контингент советских войск» введут под Новый год.3 Еще есть время
Для чего? вырвалось у меня вслух.
Настроение испортилось в край. Несносная досада на собственную памятливость разъедала душу, как кровь-кислота ксеноморфов.
«Ну, зачем, зачем ты вспомнил? казнился я, отчаянно морщась. Жил бы себе спокойно, так нет же Ну, и что теперь делать? Отправляться в Завидово?»
А толку? буркнулось вслух.
Оглянувшись улица пуста я перешел Угольную, помахивая авоськой. Сетка, огруженная булками, пружинисто растягивалась, пунктирно касаясь увядших злаков.
Вот же ж Дня не прошло, как я «попал», а клятая, заскорузлая проблема выбора уже пухнет, громоздится передо мною! И почему мне казалось, что мы год, как вошли в Афганистан, и вовсю лупим душманов? Ч-черт И как теперь быть?
Я же никогда не прощу себе, что не отвел угрозу войны!
«Да кончай ты пафос городить! замелькали злые мысли. Кто ты такой, чтобы переубедить Политбюро? С каких козырей зайдешь?»
Миллиарды рублей, бесследно и бессмысленно сгоревших за Гиндукушем Десять лет ненужной войны, «советского Вьетнама» Пятнадцать тысяч убитых и замученных парней, целое поле «красных тюльпанов»
Ну, как, как я всё это докажу?! И кому? Догматику Суслову? Брежневу, подсаженному на барбитураты? Холеному Громыко, что вечно мотается по заграницам? Осторожному, как все чекисты, Андропову, терпеливо выжидающему своего часа? Кому?!
Огорченный и растревоженный, я вышел к «родному» бараку, беленому приземистому зданию, крытому почерневшим шифером. Шесть одинаковых веранд с окнами в мелкую расстекловку выходили во двор, как пирсы от причала. Фасадную сторону тоже огородили, отвоевав лишние метры у общей «придомовой территории». У кого-то за штакетником устроена клумба, у кого-то разрослась великанская сирень. В нашем дворике-загоне угрюмо чернела куча угля, а за соседским забором отливал лаком новенький «Москвич». Важный хозяин прилежно водил тряпкой, надраивая транспортное средство.
Выглядел он довольно смешно, неся объемное чрево на тонких кривых ножках хоть сейчас пускай на сцену ТЮЗа, играть кума Тыкву из «Чипполино», можно без грима. Лысая голова блестела не хуже автомобиля, а по сторонам тонкогубого рта свисали обкуренные усы, смахивая на клыки моржа.
Я знавал этого персонажа из своего прошлого, жадного и хитрозадого соседа, хотя имя его давно выветрилось из моей памяти. Однако, стоило мне завидеть автолюбителя, как в голове сразу всплыло: «Юрий Панасович». Неужто моя наглая душа, переселившись в юный мозг, не все файлы стерла? Иначе откуда подсказка?
Оглаживая моржовые усы, сосед глянул на меня, и я вежливо поздоровался:
Добрый день.
Смотря для кого Юрий Панасович скорбно возвел очи горе.
А чего так?
Да вон, сосед махнул в сторону вырытой ямы, откуда выглядывал ржавый бак половина бочки. Рядом желтел оструганным деревом аккуратный штабель досок. Договорился тут с одним он пошевелил усами, словно замазывая нецензурщину. Чтоб сортир поставить. За двадцать рублёв! И ни ответа, ни привета!
Будь я собакой, навострил бы уши.
А вы ему аванс платили?
Еще чего!
Ну, давайте тогда я вам туалет выстрою.
Юрий Панасович задрал выгоревшие брови.
Ты?!
Я, мой голос был тверд, выражая уверенность и солидность. «Червонец» сразу. И еще десятку, как сдам объект. Накосячу если, оплачу.
Оплачивать косяки мне было нечем, но с деревом я дружен.
Заколебавшись, сосед протянул руку:
Идет!
Мы скрепили наш договор, и я побежал за инструментами. Пять минут спустя зашуршала ножовка, нарезая бруски. Взвыла дрель, дырявя, где нужно. Ударил молоток, заколачивая первый хозяйский гвоздь.
Сначала я сбил прочную основу устроил нижнюю обвязку из бруса, вывел стояки, взялся обшивать каркас досками. Прошелся по дереву олифой, чтоб красивее желтело, и лишь тогда заметил зрителей Иннокентьича с другого конца барака и отца. Оба смотрели с интересом, только родительское лицо выражало недоверие, а сосед задумчиво улыбался.
Что ж ты дома такую красоту не забабахал? немного ревниво спросил батя.
Я молча достал из кармана хрустящую бумажку красненькие десять рублей.
Как дострою еще «чирик».
Отец выразительно крякнул.
Понял, Кузьма? хохотнул Иннокентьич. Вырос твой!
Да-а затянул родитель. Ну, да-а Большенький уже.
Наметив улыбку, я продолжил гореть энтузиазмом. Двадцать рублей неплохой заработок, особенно в глубинке, да и не корысти ради стараюсь. Когда пилишь-стругаешь-сколачиваешь, все мысли вон. Ни тревог, ни хлопот, ни раздумий всяких
Начало темнеть, когда я навесил дощатую дверь и отряхнул руки.
Принимайте работу, Юрий Панасович.
«Кум Тыква» обошел мое творение, восхищенно цокая языком.
Ну-у, спаси-ибо! Терем-теремок! Хе-хе
А меня посетило нехорошее предчувствие. Собрав свои железяки, я вопросительно глянул на заказчика, мягко напомнив:
Мои десять.
Так я ж тебе дал уже! ухмыльнулся визави в вислые усы.
Мы договаривались на двадцать, медленно выговорил я.
А ну, давай, давай отсюда! Деньги ему! озлился Юрий Панасович, грубо толкая меня к калитке.
Я устоял и выцедил:
Ш-шкура! Да подавись ты ими!
Ах, ты и визгливые маты разнеслись в сумерках по всему двору