Умывальник у нас был рядом с оградой лагеря. Однажды ночью большой компанией мы отправились до белого домика и, когда мыли руки, из обрыва за которым стояла сетка, огораживающая лагерь, вышли два привидения. Все девчонки, а нас было человек семь, дико заверещали и понеслись в домик. Маринка Малышева потеряла новые тапки во время бегства, которые утром никак не могла найти, о чем с горечью нам поведала.Ей было жаль тапки, у нас же это вызвало очередной приступ смеха до колик в животе.
Вот скажите, что такого смешного, что человек, испугавшись, спешил и потерял обувь? Вообще не смешно. Но нам тогда только палец покажи, и мы заливались смехом, как соловьи песней.
Оказалось, что это двое больших пацанов надели простыни и так нас решили напугать.
Младшие мальчишки слышали наш ночной визг и потом долго еще подсмеивались над нами, особенно им нравилось подкалывать нас, как у Маринки тапки летели в разные стороны, а она бежала впереди всех.
***
Весной седьмого класса Василий Васильевич сообщил что уезжает жить и работать в Усолье. Тренеры мальчишек решили, что старших девчонок возьмет один, а младших другой.
Но все же еще раз мы съездили в спортивный лагерь. Жили в соседних домиках с мальчишками.
Это был уже не тот спортлагерь как в первое мое спортивное лето или второе и третье. Мы были сами по себе. За нами был конечно присмотр, но того драйва, как с нашим тренером уже не было.
Мы играли в футбол или волейбол на вечерних тренировках. Играть в футбол нам всем нравилось гораздо больше. Ларичихинские пацаны смеялись, что мы на футболе визжим, а на волейболе молчим. Просто в волейболе я уже не видела роста или движения к улучшению техники, а футбол стал отдушиной, когда можно выпустить пар, отбирая мяч и отпугивая пацанов, пытающихся его забрать.
На прощальном костре мы качались на качелях и Коля Петров рассказывал нам же о нас небылицы. Все смеялись, было весело.
Встреча в изменившемся мире
До того, как это случилось, все вокруг было нормально. Солнце светило. Иногда ярко, иногда не очень. Белые ватные облака, плавно плыли по небу. Ветры случались не часто. И вообще жилось хорошо, чего не скажешь о нынешнем состоянии снаружи, за пределами их бункера внутри большой пещеры. После катастрофы наступила ядерная зима. Произошло резкое падение температуры, морозы стояли под сорок . Солнечный свет теперь губительно обжигаел кожу, выйти наружу без защиты нельзя. Мир превратился в пустынное пространство с заброшенными полуразрушенными городами, опасными внезапным появлением мутантов. В основном это одиночки, пытающиеся отобрать любые ресурсы воду или еду. Это произошло в очередную вылазку в город. Она уже побывала на месте своего дома. Никого там не было. Ноги сами понесли к зданию школы. Бывшему зданию. Лина? голос сзади прозвучал неожиданно. Она медленно повернулась. Этот голос она не спутала бы ни с чьим другим. Паша? во рту пересохло, хотя холод пробирал до костей. Значит, ты жива, он облегченно вздохнул. Где ты живешь сейчас? она смотрела на него широко распахнув глаза с нескрываемым изумлением. Живу он усмехнулся, в погребе. Да. Все мы сейчас не живем, а выживаем. У нас в бункере осталось мало продуктов и я не знаю, что будет дальше, Не могу похвастаться обилием еды. Тоже осталось немного из того, что было в погребе. Они стояли среди руин их школы. Это было так странно. Больше никуда не надо было спешить, никаких уроков, занятий, ничего. Лина, может, уйдем отсюда? Куда, Паш? Говорят, на северо-востоке остался город. Там есть цивилизация, голос его звучал не очень уверенно. Не знаю она колебалась, не зная, что делать. Хорошо. Давай встретимся через два дня. Если решишь идти со мной, я буду ждать тебя здесь.
Долгий путь
Солнце нещадно пекло. Я с трудом разлепила потрескавшиеся губы. Кожу на тыльной поверхности рук и голенях неимоверно жгло. Я открыла глаза и попыталась сфокусировать взгляд.