Я собираюсь быть не простым флибустьером добытчиком золота и драгоценностей. Цель моя создать общество свободных людей, объединенных общим промыслом. Этакий прототип марксистско-ленинского коммунизма без диктатуры пролетариата. А кто был героем того времени на рубеже шестнадцатого и семнадцатого веков? Кто умел без страха смотреть жизни в лицо? Кто упорно боролся, преодолевая возникающие на пути препятствия? Кто штурмовал их решительно, не думая о возможности поражения? Кто продолжал бороться, даже когда поражения не избежать? Конечно же, флибустьеры бесстрашные воины и мореходы!
Моя мечта собрать этих людей вместе, поселить на райском острове, чтобы отсюда с их помощью начать завоевание всей Земли! На которой мы установим свой порядок равенства, братства и чести свободных людей. Кипучее воображение представило мне, как было бы здорово всей планете имею в виду ее население. С помощью «берегового братства» я бы навел на Земле нужный порядок.
Дальше начиналось путешествие в страну грез.
От природы я не был драчуном или забиякой. Не морские баталии и рукопашные схватки увлекали меня. Я всегда был политиком. Перспектива поединка умов, схватки словесные с любым оппонентом по поводу мироустройства вдохновляли меня. Больше скажу встретиться лицом к лицу с этакими цицеронами «берегового братства», которые, как известно, те еще болтуны и философы, которых мне предстоит собственным умом и эрудицией вышибить из седла, наполняло душу бурлящей энергией.
Впрочем, это все перспектива. А пока остров.
Представьте вечное лето. Над головой синее полуденное небо. Лежишь на земляничной лужайке и сквозь полуприкрытые веки смотришь на белоснежные причуды облаков, вдыхаешь пряные запахи ягод, а в ушах приятно гудят пчелы. Полдень, тишина, лишь издали доносится монотонный шум прибоя успокаивающий, усыпляющий
Такой остров сам по себе стоит трудов и внимания.
В жизни нет прочного фундамента, если у человека нет дома. Вот этой проблемой я и решил заняться сразу после создания острова. На экваторе нет атмосферных чудес в сторонах света север и юг солнце в зените. Мне надо выбрать, что хочу больше лицезреть восток или запад? Красно-оранжевый цвет на закате или нежно-голубые тона восхода? Какие мне больше часы по душе когда корабль жизни выходит из гавани тьмы или туда возвращается? И, кроме того.
Два чувства должен обеспечивать дом безопасности и комфорта.
За основу взял пещеру в высокой скале. Вокруг ее входа огородил площадку «живой» изгородью из деревьев с колючим вьющимся, как лианы, кустарниками для животных и человека практически непроходимая стена, скрывающая все, что за ней. В густой листве кроны спрятана лестница, которая поднимается и опускается веревкой, перекинутой через толстую ветку.
В центре огороженной площадки две парусиновые палатки одна над другой. В нижней гамак, стол и стул. Палатку я обычно использовал для дневного отдыха в разгар жары, так как она хорошо продувалась прохладным воздухом из пещеры. В углу «двора» очаг для приготовления пищи.
Пещера была в гранитной скале, довольно обширная с высоким потолком и тремя отдельными гротами. В одном я устроил оружейную, собрав все образцы современного стрелкового оружия от барабанных револьверов Кольта и автоматов Калашникова до ручного гранатомета. В другом была сокровищница с сундуками набитыми золотыми и серебряными монетами, украшениями, а также драгоценными камнями и жемчугом. В третьем был гардероб
В центре пещеры был бассейн с прохладной питьевой водой, подпитываемый родником. Куда-то в недра скалы уходил её избыток.
Винтовая лестница по стене пещеры вела на второй этаж я назвал его «мансардой». Здесь было уютно и чисто. Широкий выход под скальным козырьком открывал вид на мою усадьбу и окрестности, а ночью на полусферу звездного неба я восхищался этими видами. Устроил здесь спальню, поставив кровать, стол и стул, и поближе к выходу соорудил очаг.
Винтовая лестница здесь выходила на внешнюю сторону скалы и вела к ее пику. На его площадке устроил наблюдательный пункт, с которого была видна вся панорама острова и лагуны. А сам пик назвал Подзорной Трубой.
С захватывающим дух чувством божественного откровения любовался я из постели ночным небом, чувствуя свою сопричастность к вселенной. Такие ночи одиночества питали мою надежду на успех задуманного предприятия. Странного рода, смутную, не до конца еще продуманную надежду без всякой уверенности, просто надежду саму по себе. И эти замечательные мгновения я называл счастьем собственного существования, как живого существа, способного мыслить и ощущать.
Мне казалось, всматриваясь в звездное небо, я видел границы вселенной они были в форме радуги. Радуга, как предвестница грозы. Возможно, что мир сожмется и рухнет под напором этого урагана. Но мне почему-то было не страшно. Наверное, потому, что звездное небо и радуги-границы представлялись мне океаном человеческого сознания, накопленного за миллионы лет миллиардами душ. Смерти не будет думал я будет переход из собственного узкомыслия в общее понимание всего происходящего.
Звезды мигали, а чудилось мне, что по небу двигаются какие-то темные фигуры, то ускоряясь в одном направлении, то меняя его. Придет время, я научусь с ними общаться. У меня возникло странное чувство, что здесь я могу заняться изучением и более серьезных проблем, чем та, над которой сейчас тружусь. Вот если бы не было ее в голове, я ухватился обеими руками за любую другую. Прекрасный дом, отличный остров что еще надо для успешной работы разума?
Какие другие? Людей, прежде всего, должна интересовать человечность ее истоки и пути развития. К примеру, в основе конфликта России с Западным миром лежит слово «свобода». Однако весьма вероятно, что, отрицая сложившуюся культуру в погоне за абсолютной свободой, люди превращаются в ее рабов.
Звучит философски, но стоит времени, потраченного на выяснение.
Пожалуй, настало время пригласить вас на прогулку по моему острову.
Чувствуете, как пахнет морем воздух, не слишком горячий и не слишком прохладный. Семь минут хода от моей «крепости», считая время преодоления живой изгороди (опустить и поднять приставную лестницу), и мы на побережье. Ветер чуть чувствуется, а длинные волны прохаживаются туда-сюда вдоль линии прибоя.
Присядем, посидим на плотном влажном песке, слушая шум прибоя. Доктора считают, что это полезно. Верно сказано смотреть на огонь костра, слушать прибой и думать о женщинах можно вечно. Кстати о женщинах. Именно под шум прибоя почти всегда вспоминается только самое светлое например, волнение и радость школьных романтических отношений.
Лес начинается сразу за пляжем. Причем в этом месте со старого дерева с толстыми переплетающимися голыми ветвями, белыми от морской соли. Иногда я взбираюсь на него, сажусь на горизонтальную ветку, очень удобную для сидения, напоминающую раскрытую ладонь, и смотрю в даль океана, которая будто бы замирает у горизонта, принимаю белые облака на краю небосвода за паруса кораблей. Это те самые паруса, что зачаровывают во сне.
Деревьев с зеленой листвой и прочей цветущей растительности целые чащи по всему острову. Если не считать высохшего старого великана на опушке сельвы вся растительность острова, как я уже говорил, окультурена и приносит исключительно полезные плоды. Ведь согласно Платону, идея это совершенная форма бытия. Я задумал, а Природа сама приготовила этот цветущий коктейль.