Ах, как бежит время! сентиментально вздохнула старая графиня. И, помолчав несколько секунд, продолжила. Так вот, девяносто третий это год казни его величество короля Людовика шестнадцатого де Бурбона и его несчастной супруги Марии-Антуанетты. После этого полились целые реки крови. По ужасному закону «О подозрительных» эти les monstres30 якобинцы могли арестовать кого угодно. «Подозрительных» хватали целыми семьями только за то, что их имущество приглянулось каким-нибудь корыстолюбивым голодранцам. А потом так называемый революционный трибунал тысячами оправлял этих ни в чем неповинных людей на гильотину. Вы знаете, сударь, что такое гильотина?
Примерно представляю.
С помоста гильотины сыпались головы аристократов, а толпа насаживала их на пики и носила по улицам. Представляете, даже дети, enfant innocent31, играли, поднимая на палки отрезанные кошачьи головы.
Какой кошмар, искренне ужаснулся Назимов.
Вот именно, сударь. Le cauchemar.
И как со всем этим связан ваш перстень? вернул погрузившуюся в воспоминания старуху к сути дела Матвей.
О, это страшная и в то же время очень романтическая история. Владельцем перстня был виконт де Жуайёз. Но в девяносто третьем его, жену и четверых детей арестовали как подозрительных. Надежды спастись не было всех их ожидала гильотина. Старшая дочь Луиза де Жуайёз, ей тогда было всего семнадцать, приглянулась коменданту тюрьмы. И он сделал ей непристойное предложение: купить жизнь ценой virginité32. Ну, вы понимаете?
Матюха понимающе кивнул головой: даже не зная слова, нетрудно было догадаться, чего желал дорвавшийся до власти плебей от юной красавицы-аристократки.
Так вот: Луиза решилась предпочесть смерть бесчестию. Но родители, спаси, Господи, их души, старуха благочестиво осенила себя крестным знамением, умоляли её согласиться, чтобы хотя бы один член семьи остался в живых.
То ли её сиятельство была хорошей рассказчицей, то ли действовала потусторонняя магия, но перед глазами Матвея кинофильмом замелькали живые картины. Он видел большой подвал, набитый людьми, как консервная банка кильками. И даже ощущал ноздрями тяжёлый дух темницы запах пота, страха и отчаяния. Серолицые заключенные кучками сидели и лежали на полу. Здесь, в темнице, аристократы походили на груды некогда ценного, но износившегося до негодности тряпья: дырявый бархат, изорванные кружева, грязные, съехавшие набок парики. Родные испуганно жались друг к другу: утешали и утешались, согревали и согревались в последней близости. Родители обнимали детей, мужья жён. В углу исступлённо плакала женщина, в другом кто-то монотонно рассказывал о своей подошедшей к финишу жизни.
Назимов, как живую, видел Луизу де Жуайёз худенькую бледную девушку с огромными глазами, в которых навсегда отпечатался ужас увиденного. Испачканное золотистое платье болталось на исхудавшей фигурке одёжкой с чужого плеча. Луиза зябко куталась в грязный лоскут ткани, что ещё недавно был дорогой турецкой шалью.
В ночь, когда Луиза пошла к своему мучителю, продолжала графиня, papa33 передал ей единственное уцелевшее сокровище перстень с рубином. Он хотел, чтобы дочь продала драгоценность и на вырученные деньги добралась до Петербурга. Здесь, при дворе государыни-императрицы, служил её кузен.
И снова Назимов, будто в кино, смотрел, как девушка в золотом платье, высоко вздёрнув голову, шла к двери, где ждал её гнилозубый коротышка с трехцветной кокардой на груди. Как на пороге она остановилась и бросила мученический взгляд на обречённых родителей, сестёр и брата.
Комендант тюрьмы, продолжала графиня, хоть и был canaille34, всё-таки имел некоторые представления о чести. Он снабдил Луизу документами, одеждой простолюдинки и дал немного денег. А фамильный перстень она спрятала под чепцом в волосах у неё были роскошные густые волосы. Через три месяца скитаний, голода, страха, горя, полуживая и полубезумная, mademoiselle де Жуайёз прибыла в Петербург. К тому времени её кузен уже получил известие о казни родственников. Поэтому, когда Луиза появилась у дверей его дома, он был fou de joie35.
Кем он был? перебил Матюха в раздражении от очередного трескучего пассажа.
Кем? выцветшие брови её сиятельства озадаченно столкнулись на лбу. Сейчас уже и не припомню Кажется, служил по дипломатической части.
Я не об этом, досадливо поморщился Назимов. Я про ваше «фу дё»?
Примечания
1
Это было восхитительно!
2
Милостивый государь.
3
Немецкий композитор XVIII века.
4
Пастор, в доме которого прислуживала Марта Скавронская, будущая императрица Екатерина Первая.
5
Как я вас понимаю.
6
Очаровательно.
7
Милостивый государь.
8
Благородный человек.
9
Фу, как грубо!
10
Извините
11
Невежа.
12
Мой друг.
13
Что такое?
14
Это было ужасно!
15
Странно!
16
Интимно.
17
Пожалуйста.
18
Не так ли?
19
Музыкальный салон.
20
Глупый мальчик!
21
Это непристойно, сударь!
22
Японские мотоциклы.
23
Сотрудники ГИБДД.
24
Ваше сиятельство, графиня
25
На войне как на войне.
26
Какая нелепость!
27
Бедный мальчик!
28
Извините меня.
29
Свобода, равенство, братство.
30
Чудовища.
31
Невинные дети.
32
Девственность.
33
Отец.
34
Мерзавец.
35
Вне себя от радости.