Как же я страдал.
В средней школе достаточно было взглянуть на меня, чтобы понять: что-то всерьез не так. Я был плохим учеником, в основном тройки и двойки. Мое пищевое поведение было настолько испорчено, что я превратился из очень худого в жирного. У меня не было настоящих друзей.
Родители любили меня и заботились я знал это. Однако у них были собственные несчастья. Мама встревоженная и подавленная, с проблемами с алкоголем. Папа часто был в ярости, разочарованный в сыне, который оказался не таким крутым, как он. Правда, у них было по крайней мере одно общее: они не знали, как обращаться с чувствами ни со своими, ни с моими.
Я мог часами сидеть один в комнате, плача или мучаясь из-за издевательств, которые молча терпел в школе. А главной реакцией на жизнь была ярость. Я возражал матери, кричал, орал.
Кто ты такой, чтобы так со мной разговаривать? кричала она в ответ. Подожди, вот отец вернется домой!
Когда он приходил, мать рассказывала, как я плохо с ней обращался, а затем он врывался в мою комнату с криком:
Если мне придется еще раз говорить тебе, чтобы ты перестал так разговаривать с матерью, я выйду из себя!
Иногда он даже избавлял меня от лекций и просто начинал бить.
Затем вмешивалась мать, и они спорили о том, как он справляется с ситуацией. В конце концов отец сдавался, мать заходила ко мне в комнату и говорила:
Марк, на этот раз я спасла тебя
Я задавался вопросом: от чего, по ее мнению, она спасла меня?
Сами того не желая, они преподали мне важный урок: держи чувства при себе. Не позволяй родителям видеть их. Это все только усугубит.
Это происходило примерно в то время, когда они узнали мою самую страшную тайну сосед, друг семьи, изнасиловал меня. Тогда отец схватил биту из подвала и чуть не убил человека. У мамы чуть не случился нервный срыв. Приехала полиция, арестовала соседа, и вскоре об этом узнал весь район. Как выяснилось, мой обидчик насиловал десятки других детей.
Казалось бы, все будут рады, что я рассказал о произошедшем и разоблачил этот ужас. Но нет. Я мгновенно стал изгоем. Каждый взрослый предупреждал детей держаться от меня подальше. Издевательства стали только хуже.
Внезапно родители выяснили источник моих постоянных эмоциональных срывов. Плохие оценки. Булимия. Социальная изоляция. Отчаяние. Ярость.
Родители поступили так же, как многие, оказавшиеся в подобной ситуации.
Они опешили.
Ну это не совсем точно они понимали достаточно, чтобы отправить меня к психотерапевту. Мать с отцом были слишком поглощены собственными проблемами, просто пытаясь выжить, чтобы при этом справляться еще и с чужой эмоциональной жизнью. Они либо пропустили, либо проигнорировали все сигналы, которые я посылал, что неудивительно. Может, они чувствовали себя в большей безопасности, не задавая слишком много вопросов о моей жизни в школе или в районе. Может, боялись того, что узнают, боялись, что придется что-то делать.
Возможно, если бы их родители задавали им правильные вопросы и учили, как справляться со своими чувствами и что делать, когда возникают проблемы, моя жизнь была бы другой. Возможно, родители смогли бы увидеть мою боль и знали, как помочь.
Этого не произошло.
Кое-что может показаться вам знакомым. По роду деятельности я встречаю много людей, которые провели детство так же. Невидимые, непризнанные чувства, зарытые глубоко внутри. Нет двух одинаковых историй. Люди рассказывают, как подвергались физическому насилию. Или были игнорированы и замолкли. Или были вынуждены страдать от эмоционального насилия. Или попросту задушены родителями, которые жили через них. Или пренебрегаемые родителями, алкоголиками или наркоманами. Однако наши ответы совпадают.
Иногда истории не так драматичны просто люди выросли в домах, где повседневные эмоциональные проблемы игнорировались, поскольку никто так и не научился говорить о них или предпринимать действия для их решения. Ваша жизнь не обязана быть трагичной, чтобы вы чувствовали: ваши эмоции не имеют значения ни для кого, кроме вас.
Вот как я отреагировал: оцепенел от того, что чувствовал. Я был в эмоциональной изоляции. Режим выживания.
И тут произошло чудо.
Его звали Марвин. Для меня дядя Марвин.
Он был братом мамы, школьным учителем днем и руководителем оркестра по вечерам и выходным. Наша семья ездила из Нью-Джерси на курорты в горах Кэтскилл, чтобы увидеть выступление семейной знаменитости. Дядя Марвин был действительно другим уникальным среди всех моих родственников и всех других взрослых, которых я знал. Он походил на персонажа Робина Уильямса в фильме «Общество мертвых поэтов».
На основной работе, даже тогда, в 1970-х годах, дядя Марвин пытался создать учебный план, который побуждал бы студентов выражать чувства. Он считал, что это недостающее звено в образовании что навыки управления эмоциями улучшат их обучение и их жизнь. Я помогал дяде Марвину, печатая его записи, пока он читал их вслух. Я столкнулся с такими терминами, как «отчаяние», «отчуждение», «приверженность» и «восторг», и во многих узнал себя.
Однажды летним днем, когда мы вместе сидели на заднем дворе, он спросил, может ли устроить мне тест IQ. Оказывается, я был умнее, чем предполагалось в моих мрачных табелях успеваемости. Я думаю, он подозревал, что глубоко внутри меня происходит много потрясений, связанных со школой и жестоким обращением. Это побудило дядю Марвина задать мне вопрос, который я редко, если вообще когда-либо, слышал от взрослых или кого-либо еще:
Марк, сказал он, как ты себя чувствуешь?
С этими словами плотина внутри меня прорвалась, хлынул поток. Все ужасные вещи, которые я переживал в то время, и все чувства, которые испытывал, выплескивались, вырывались наружу.
Этого маленького вопроса оказалось достаточно, чтобы изменить мою жизнь. Дело было не только в том, что он сказал, а в том, как искренне желая услышать ответ. Не осуждая меня за мои чувства. Он просто слушал, открыто и с сочувствием. Он не пытался меня интерпретировать или объяснить.
Я дал волю всем своим эмоциям.
У меня нет настоящих друзей, я плох в спорте, я толстый, и все дети в школе меня ненавидят, причитал я, рыдая.
Дядя Марвин просто слушал. До конца. Он был первым человеком, который решил не обращать внимания на мое внешнее поведение ядовитое, замкнутое, дерзкое, определенно неприятное для окружающих, вместо этого он почувствовал, что происходит что-то еще, что-то значительное, чего никто, даже я, не признавал.
Дядя Марвин позволял мне чувствовать.
Учитывая все это, неудивительно, что последние двадцать пять лет я исследую и пишу об эмоциях и бегаю по миру, рассказывая людям об их чувствах. Это стало моей страстью и делом жизни. Я профессор Йельского центра изучения детей и директор-основатель Йельского центра эмоционального интеллекта. В центре я возглавляю группу ученых и практиков, которые проводят исследования эмоций и эмоциональных навыков и разрабатывают подходы к обучению людей всех возрастов от дошкольников до руководителей навыкам, которые могут помочь им процветать. Цель нашего центра использовать силу эмоций для создания более здорового и справедливого, инновационного и сострадательного общества.
Каждый год я выступаю с десятками лекций перед педагогами, школьниками, родителями, руководителями предприятий, предпринимателями, политическими лидерами, учеными, практикующими врачами и людьми из любой другой категории, которую только можно представить, по всему миру.
Мое послание для всех одинаково: если мы научимся определять, выражать и использовать чувства, даже самые сложные, мы сможем использовать эмоции, чтобы помочь нам создать позитивную и приносящую удовлетворение жизнь.