Чёрный галстук был завязан специальным узлом. Светло-серые гетры доходили до колен, кожаные ботинки завершали комплект одежды.
На левом рукаве рубашки была тщательно пришита красно-белая повязка с чёрной свастикой в центре.
Позвольте представить вам: гитлерюгенд.
Гитлеровская молодёжь, волчата Гитлера.
Мальчишкам было от десяти до восемнадцати лет, они встречали радостными криками каждую жертву огненного жертвоприношения.
Студенты время от времени скандировали речовки:
Дух народный уважай!
Генрих Манн, в огне сгорай!
Две книги летели в огонь.
Защищай родной язык!
Загорайся, Отто Линк!
Ещё одна книга была обречена на сожжение.
Нет предателям-писакам!
Пусть сгорает Генрих Якоб!
Ещё три книги полетели следом за предыдущими.
Класильда не понимала, зачем всё это было нужно. Она любила книги, потому что рано научилась читать, делала это с удовольствием и особенно благоговела перед сказками.
Девочка понятия не имела, кто такие Генрих Манн и Отто Линк, чем они провинились и какие именно сказки они сочиняли.
Мама что-то говорила ей про негерманский дух и очищение огнём, но девочка так и не поняла, при чём здесь книги и почему люди так радуются этому уродливому костру, да ещё под расстроенный оркестр и крикливые песнопения.
Мальчишками в форме руководил восемнадцатилетний белобрысый парень по имени Курт. Он подавал знак остальным, и те с готовностью волков, которые нападали на овечек, повторяли речовки за студентами, причем делали это с явным удовольствием и старались кричать громче всех. А Курт возомнил себя дирижёром большого оркестра, он махал руками и нагло улыбался шелушащимися губами.
Будто из-под земли выскочил десятилетний мальчишка с книжкой в руках.
Эй, Гюнтер, откуда ты взялся? насмешливо выкрикнул один из юнцов.
Я хочу бросить эту книжку в огонь! тоненьким голоском запечного сверчка завопил Гюнтер.
Рыжий семнадцатилетний парень резким небрежным движением выдернул книгу из его рук.
Давай посмотрим, кого мы сейчас будем сжигать. Э, да это Гофман и его сказки!
Услышав слово «сказки», Класильда подошла ближе и стала вслушиваться в разговор.
А кто это такой? спросил Гюнтер.
Ты что, не читал Гофмана? разочарованно протянул рыжий. Гофман это германский дух, и он не значится в списке запрещённых писателей. Парочка Гофманов там, конечно, есть, но только не этот. Где ты взял эту старую книгу?
Мой дядя служит в тайной полиции, начал рассказывать Гюнтер. Эта книга валяется у них в кабинете уже много лет, её перекладывают с одной полки на другую, каждый раз сдувают пыль, им уже надоело это делать. Мой дядя дал мне книгу и сказал: иди на площадь и брось её в огонь, потому что она уже старая и скоро сама превратится в пыль.
Рыжий раскрыл книгу.
Слушай, ей уже сто лет, она действительно скоро развалится на куски.
И тут Класильда, набравшись смелости, попросила:
Уважаемые господа, если вам не нужна эта книга, отдайте её мне, я люблю сказки.
Тебе? засмеялся Гюнтер. Ты читать-то умеешь?
Я хорошо читаю, я прочла все сказки братьев Гримм.
И какая твоя любимая сказка? спросил рыжий.
Про Гензеля и Гретель.
Надо же! Мне она тоже нравится! Хлебные крошки! А мы с тобой родственные души. Кстати, ты знаешь, что на самом деле это народные сказки, только Вильгельм и Якоб Гримм записали их на бумагу и выпустили в виде книг. Но германский дух живёт в них и поныне.
Я этого не знала, но спасибо, что рассказали.
Гюнтер, произнёс рыжий, ты же не против того, что мы подарим сказки этой маленькой фройляйн? Гофман это германский дух, пусть она проникнется им.
Вообще-то я хотел её сжечь, так мой дядя сказал!
Там есть чему гореть и без этой книжки. Это же Гофман, а не какой-то предатель Ремарк.
И он протянул книгу Класильде.
Девочка схватила томик и прижала его к груди, её лицо сияло от радости.
Но тут подошёл Курт.
Что у нас здесь? Что это за девочка? И что это за книга?
Курт явно был любителем задавать вопросы.
И он выхватил томик из рук девочки.
Это мне подарили! воскликнула Класильда. Отдайте!
Сегодня все книги должны гореть! важно провозгласил Курт. Я здесь главный, и я решаю, как поступить!
И Класильда горько заплакала.
Он размахнулся, чтобы забросить томик Гофмана в костёр, но тут его окликнул человек в чёрном плаще и серой шляпе.
В чём дело, Курт? Почему плачет дочь германского народа?
Вместо долговязого Курта ответил рыжий:
Это книга сказок, в список запрещённых она не входит, девочка попросила подарить ей книгу, и Гюнтер не возражал.
Вообще-то я против! воскликнул малолетка.
Но его никто уже не слушал.
Чёрный Плащ забрал книгу у Курта.
Немецкий ребёнок не должен плакать, и он отдал томик Класильде. Сколько тебе лет, малышка?
Восемь.
Ты знаешь, что через два года ты имеешь право вступить в Союз девочек?
Класильда не знала, что ответить, но с готовностью кивнула.
Да, знаю.
Надеюсь, что ты вступишь в него.
Конечно, снова кивнула девочка.
А в четырнадцать лет ты можешь вступить в Союз девушек и состоять в нём, пока тебе не исполнится восемнадцать.
Да, господин
Рём. Эрнст Рём. Ну, беги, читай сказки.
Класильда не заставила себя ждать и тут же кинулась к матери.
Мама, смотри!
Что это?
Теперь у меня есть ещё одна книга сказок!
Где ты её взяла?
Мне подарили те мальчишки.
Ты что! горячо зашептала мать. Нельзя ничего брать у них, это опасно!
Но, мама
Быстро, спрячь книгу и идём отсюда Не оборачивайся и не смотри по сторонам.
Класильда с матерью поспешили прочь, но в этот момент их окликнули:
Эй, фрау, задержитесь на минутку!
Глава 4
30 марта 1864 года. Город Франбург, Германия.
Господин Мейнер! Вам срочное послание!
В дом ювелира Бартольда зашёл пожилой почтальон в форменной одежде с потёртой кожаной сумкой на бедре.
Добрый день, Густав! Откуда письмо?
Из Франции, господин Мейнер! Что у них там творится то республика, то монархия, то опять республика, то опять монархия. Что и говорить французы.
Бартольд не поддержал этот разговор, потому что тема его совсем не интересовала. Почтальон потоптался на месте, откланялся и был таков. Ювелир поднялся к себе в кабинет, вскрыл конверт специальным ножом для бумаги, ознакомился с содержимым, затем спустился на первый этаж и громко позвал:
Ангѐлика! Джозеф! Марта! Жду вас в зале! У нас срочное дело!
Давным-давно самым первым помощником из числа двуногих был Джозеф Шварцман, четырнадцатилетний парнишка из Франбурга, который совершенно случайно, при не очень приятных для него обстоятельствах, познакомился с нашими первыми посредниками волком Константином, енотом Ракуном-Баркли, во̀ронами Гантрамом и Одо. Это было очень давно, примерно сто семьдесят лет назад. Если нужно уточнить, я попрошу Бертрама свериться с записями, которые ведутся с тех самых пор, как во̀роны научились читать и писать.
Всё началось с того, что Константин принёс золотые камешки ювелиру Бартольду Мейнеру, тот давал хорошую по тем временам цену двенадцать талеров за унцию. Однако звери столкнулись с непреодолимыми трудностями: маскировка в виде плаща, шляпы, очков, шарфа и башмаков не скрывала звериной внешности первого посредника, и общение с миром людей чуть не закончилось для него трагически. Нужен был помощник из местных.
И тут, совершенно случайно, хотя Бертрам говорит, что не верит в случайности, подвернулся Джозеф, который был уверен, что Константин, Ракун-Баркли и во̀роны загадочные оборотни, с которыми лучше дружить, чем враждовать. Со временем парнишка и звери привыкли друг к другу, даже крепко подружились, и с тех пор эстафета посредничества передавалась в семье Шварцманов из поколения в поколение.
Кстати, Джозеф тоже случайно, на рынке, познакомился с Мартой, дочкой ювелира Бартольда Мейнера, они стали дружить, а через одиннадцать лет поженились. Теперь это была дружная семья Шварцманов-Мейнеров, и всё стало проще: Джозеф, действуя от имени Константина, забирал в условленном месте золотые камешки, приносил их Бартольду, получал талеры и совершал покупки.