Слушай, а тут же написано, леший сел за стол, учебник к себе пододвигая, вот же: «Зелье превращения варится в случае, ежели ведьма ослаблена и собственных сил для изменения формы тела ей недостаточно».
И посмотрел на меня. Сердито так посмотрел.
Я только плечами пожала:
И что? Я, может, легко могу себя в кикимору превратить, а потом и всех русалок заодно. Наверное Не пробовала. Но на одной силушке выпускной экзамен Ковену магов не сдать!
Ох, Забава только и ответил мне леший, головой качая.
Что «ох»? я понюхала свое варево. Должно оно жуками-вонючками пахнуть или нет? Не я придумала на защиту ведьмовского диплома зельеведение добавить!
Ты уж тогда про силушку свою не забудь, если на болоте беда приключится, попросил Бурьян жалостливо.
Я обернулась к нему, голой пяткой по полу постукивая, и кивнула, соглашаясь. Я же не настолько безголовая, чтобы совсем без колдовства пытаться обойтись. Другое дело, что надо заранее посмотреть и повторить что-нибудь полезное. Что мне там может пригодиться? Я хорошо помню, как вещи притягивать да пожары устраивать. Остальное учить еще и учить!
Можно, конечно, меч с собой взять. Я покосилась в сторону комнаты, где он был схоронен под кроватью сразу за стопкой с тетрадками. И решила его как-нибудь на потом оставить. Не любила я это дело, да и ведьмам меч без надобности, мы больше по палкам. Подкараулить и Но обучающие программы маги составляли, а они утвердили, что махать мечом умение полезное и в жизни очень пригождаемое. Поскольку они же и дипломы выдавали, спорить с магами никто не стал. Без бумаг мы нынче никуда ни один леший в лес не возьмет!
Я ждала русалку на крылечке и изо всех сил пыталась наслаждаться тихим летним вечером. В животе громко заурчало. Наслаждаться стало сложнее. Запаса продуктов в избушке не оказалось. А в погреб она мне доступ закрыла. Обиделась, видимо. Неженка какая, даже подпалить нельзя чуть-чуть! Но мне, по правде, пока и не до нее было. Потом как-нибудь помиримся. Все, чем мог поделиться леший, он уже мне принес, другое дело, что питался он обычно корешками и листочками. Я на корешках долго не протяну. По-хорошему мне бы эти несколько дней в лесу не планы по спасению водяного составлять, а доставку продуктов налаживать! В ближайшую деревню съездить, старосте тамошнему представиться. Пригорюнилась я, ну да чего уж теперь.
Рядом на ветке начал заливаться соловей, я цыкнула на него, чтоб замолчал. Не до пения мне. И тут же услышала шорох травы. Ползет моя русалка! Наконец-то! Вскочила я, в дом побежала и столкнулась там с появившимся ниоткуда Бурьяном.
Решил посмотреть, как зелье сработает? спросила, переливая прозрачную жидкость из котелка в жестяную кружку. Мне тоже интересно!
Тут бы, конечно, правила соблюсти. Ведьмины зелья хрусталь любят, у меня и баночки специально для этих целей куплены, в чемодане где-то лежат, но достать сразу я поленилась, а теперь не до них!
Ох, Забава, пробасил леший и глаза закатил. Чую я: если сегодня все сладится, очень долгий год у нас с тобой будет.
Я только хмыкнула. Это он еще не знал, что после прохождения практики и получения диплома я обратно сюда же попроситься могу. Это ежели понравится.
Бурьян подошел, посмотрел, как я зелье свое в кружке нюхаю, головой покачал, но продолжил:
Хочу дать тебе с собой оберег.
Ведьме? Оберег? наморщила я лоб и засмеялась: В каком же это уложении ведьмам обереги положены?
Ну так и ты еще недо начал было леший, но только рукой махнул. Достал из-за пазухи тряпицу, развернул аккуратно, а там половинка хлебушка черного.
Я сглотнула набежавшую слюну. Подумала и кивнула. От такого оберега ни одна ведьма еще не отказывалась. И я не буду первой.
Подожди, сейчас превратимся, а потом отдашь!
Я эту краюху у Овинника нашего выпросил, ты уж будь хорошей ведьмой, поклонись ему потом со всем уважением.
Тоже мне, нашел хорошую, обиделась я, снимая через голову сарафан, оставаясь в одной рубахе. И Овинник ваш этот оборвала себя на полуслове, не хотела лешего обижать.
Бурьян покряхтел: знал он, что овинники охальники, наглецы и потаскуны. И куда только маги смотрят, распустили их совсем! Вот мы, ведьмы, хоть и злые, вредные, а такого непотребства, что эта нечисть себе позволяет, все одно не терпим! Это ж где видано, чтоб девки по собственному желанию им под мохнатую лапу голые ягодицы подставляли! А они, дескать, решали, какая из них замуж пойдет. Я фыркнула. Хотя вот за одно это надувательство, которое в некоторых деревнях до сих пор практикуют, я овинников даже немножко уважаю: так долго народ дурить это талант! Но лучше б они спокойно сидели в своих сараях и зерно сторожили, как положено.
Ладно, пойдем, вздохнула я, кружку с зельем со стола взяла и открыла дверь на улицу, замерев на пороге.
Ого, выразил нашу общую мысль леший, глядя на воздушное белое облако, притулившееся к ступенькам крыльца.
Ты зачем платье свадебное нацепила, дурища? спросила я, спускаясь к русалке, и пальцами прищелкнула, голос ей возвращая.
Так традиция, просипела русалка, откашливаясь. Мы в люди идем, а русалкам нельзя без платья, пояса вот специально нет! Чтобы, значит, как по закону положено, расхристанная! Венок только она махнула рукой в сторону леса.
Чего венок? спросил леший.
Потеряла по пути расстроилась русалка.
Ни в какие люди мы не идем, оборвала я ее. Мы в кикиморы идем, а они свадебные платья не очень уважают. Снимай!
Госпожа ведьма, может, все-таки в платье, а? попросила русалка. Оно и спрячет, ежели что, и защитит от волка дикого, от ворона глазастого
Не беси меня! начала я выходить из себя. Как захочешь с русалками дела иметь, так сразу и вспомнишь, за что мы, ведьмы, их терпеть не можем. Ворона она испугалась! Тебя в этом платье только слепой в лесу не увидит.
Русалка что-то бубнила себе под нос, стаскивая с себя ворох белой материи. И где только они такое неказистое нашли? Ни фасона, ни посадки. Будет время, напишу в город, закажу им что-то поновее
Сама-то ведьма, чего ей бояться, донеслось до меня из этой кучи у крыльца. А ежели меня волк какой прихватит?..
Я закатила глаза, снова прищелкивая пальцами. Достала, как есть достала!
Леший только вздыхал за спиной. Признаться, я уже сама расхотела на болото идти. С такой-то помощницей.
Все, топнула я, чтоб себя взбодрить, и подошла к снова немой, а оттого грустной русалке без платья. Пей! Два глотка хватит.
Поднесла к ее губам кружку, наклонила и проследила, чтоб точно выпила. Потом рубахой края чаши обтерла и сама отпила: горьковато получилось, надо было еще барбариса туда И только потом вспомнила, что хотела сначала дождаться, как на русалку зелье подействует. Ох ты ж!
Испугаться я не успела, на моих глазах русалка начала стремительно в размерах уменьшаться, хвост ее раздваивался, превращаясь в две толстые коряги, руки истончались, становясь древесными прутами, лицо начало вытягиваться, а нос расти.
Вроде норма-а-а-а начала я, и сама упала на землю. Успела только порадоваться, что аконит тот самый был! А встала уже кикиморой. Покачалась на ногах неустойчивых, повернулась к лешему и просипела:
Ну как?
Он оглядел нас, обошел со всех сторон и кивнул:
Похожи! Даже я обмана не чую, и пахнет от вас нежитью болотной.
Во-от! подняла я крючковатый палец. А ты боялся!
Я и сейчас боюсь, ответил леший.
Помощница моя так и сидела на земле, недоуменно руки свои разглядывая. И, кажется, собиралась плакать.
Так! я снова щелкнула пальцами. Ты хоть скажи, как тебя зовут, болезная?
Арвила я, прошептала русалка. Ой, какая я стра-а-ашная!
И все-таки заревела, руками-сучьями лицо закрыла.
Не такая и страшная, я попробовала походить из стороны в сторону, получалось пока не очень, но мы, ведьмы, очень упертые и старательные, поэтому с каждым шагом становилось все лучше и лучше. Да не переживай, ты и до этого не очень была.