Снова жив - Тихонов Михаил

Снова жив

Михаил Тихонов

© Михаил Тихонов, 2023

ISBN 978-5-0059-7061-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Осознание себя

 А больше я вам ничего не скажу!  процедил Кибальчиш, кое-как двигая разбитыми губами, и сплюнул скопившуюся во рту кровь на начищенный сапог старшего офицера.

Офицер, побледнев от ярости, торопливо расстегнул кобуру и направил вороненный ствол револьвера прямо в лоб несгибаемому пленнику. Стрелять он не собирался, это Кибальчиш понял сразу, попугать хотел. Но не на того напал! Уроки старшего брата и отца не прошли даром.

Дождавшись, когда офицер демонстративно медленно взведет большим пальцем курок и положит указательный на спуск, Кибальчиш рванулся вперед. Отшатнувшись в испуге, штабной пижон (что с него взять) рефлекторно сжал крепче револьвер и грянул выстрел

Боли Кибальчиш не почувствовал. Яркая вспышка  и все, темнота. Сколько длилось это НИЧТО в НИГДЕ, он сказать не мог. Да и было ли уместно тут вообще понятие времени? Но вот в темноте проступили какие-то серые контуры. То ли стена дома, то ли улица, то ли скалистый обрыв

Кибальчиш постарался сфокусировать взгляд на деталях окружающего пейзажа и сразу понял, что это какой-то большой сарай, что-то типа пустого амбара. Вон потолочные балки видны, а вон потрескавшиеся старые стены. Из сгустившегося в дальнем конце помещения сумрака появился серый силуэт вроде бы человека. Несколько шагов навстречу и уже можно различить высокого мужчину в сером плаще и надвинутой на глаза серой же шляпе. Наряд явно не рабоче-крестьянский.

 Морда буржуйская,  пробормотал себе под нос Кибальчиш,  и здесь от вас покоя нет

Но незнакомец доброжелательно улыбнулся и протянул Кибальчишу вполне человеческую руку.

 Привет! Ты Мальчиш-Кибальчиш! Я не ошибся?

 А кто интересуется?  по-взрослому важно ответил Кибальчиш, демонстративно засунув правую руку в карман штанов.

 Это будет сложно объяснить,  незнакомец сдвинул шляпу на затылок, наконец показав свое лицо.

Обычное лицо, только как будто клочки тумана по нему ползают  никак не получается рассмотреть целиком. Но улыбка вполне искренняя, наша, не буржуйский фальшивый оскал.

 Ты, вообще, понял, где находишься?  спросил человек в сером, внимательно разглядывая нахмурившегося Кибальчиша.

Кибальчиш не ответил. Не хотелось признавать, что деревенский поп был, оказывается, прав, а лектор из города, что целый час вещал про опиум для народа, врал как сивый мерин. Выстрел в лоб шансов выжить не оставлял, так что

 Нет, парень, ты ошибаешься!  незнакомец сочувственно похлопал его по плечу.  Это не «тот свет», а ты не умер. Ты, можно сказать, только что родился. В некотором смысле. Давай присядем, сейчас попробую тебе объяснить.

Человек в шляпе махнул рукой в сторону, и Кибальчиш увидел в двух шагах от себя большую садовую скамейку, которой точно только что там не было.

Рассказ незнакомца оказался еще более невероятным, чем напутствия местного священника Отца Кирилла, который опиум этот самый для народа со слов лектора и поставлял. Кибальчиш был настолько потрясен, что не мог даже спорить. Просто сидел, раскрыв рот, и слушал.

Получается, не было ничего. Точнее было, но где-то совсем в другом месте. В другом мире, как выразился незнакомец. В этом самом мире был царь, помещики и капиталисты, потом была революция и рабоче-крестьянская власть установилась после кровавой схватки с белыми, зелеными и прочими некрасными. Но сгущались на горизонте тучи, пахло неизбежной новой большой войной с буржуйской силой.

И тогда один писатель, сам сражавшийся с буржуями еще мальчишкой, написал сказку для малышей, но не такую, как прежде писали. Чтоб учила не волшебную щуку в проруби ловить, не царевну среди лягушек искать, а готовиться брать своими детскими руками взрослое оружие и идти в бой, если будет больше некому. Потому что отдать буржуинам завоеванное с таким трудом можно, а вот потом назад забрать опять вряд ли получится  редко такой шанс выпадает, да и не всем.

Стала сказка та известна всем и каждому в стране победивших рабочих и крестьян. В школе ее проходили, дети ее знали наизусть, даже кино по ней снимали. Жалели мальчишки и девчонки Мальчиша-Кибальчиша до слез, очень хотели они, чтобы спасли его красные кавалеристы в самый последний момент, чтоб сбежал он из буржуйской темницы, но в сказке, увы, все по-другому говорилось, от этого и слезы в подушку тайком капали.

Поплакав немного, дети соглашались с предложенным финалом, успокоившись тем, что у коварных буржуинов ничего не вышло. Погиб Мальчиш-Кибальчиш геройски, что поделаешь. Салют ему и все такое.

Прошли годы. Выросли те мальчишки, для которых писал бывший красный кавалерист свою сказку. Вынесли они на своих плечах вместе со старшими братьями и отцами страшную войну  кто на заводе работал, а кто и на фронт успел попасть. Выросли и передали сказку своим детям, а те  своим.

Но изменился мир, вползла буржуйская зараза незаметно, поселилась в мозгах, корни пустила. То, что не смогли сделать оружием, сделали ящиками печенья и бочками варенья  хоть и назывались они как-то там по-другому.

Вернулись буржуины и Плохиши, что ждали своего часа, отыгрались по полной программе. Спохватились тогда подросшие детки, что заветы дедов да отцов своих подзабыли, но поздно было. Буржуйская власть крепко встала, кровь недовольным пустила без пощады и только сильнее сделалась от этого.

День за днем буржуины свою власть крепили  где хитростью, где лестью, а где и силой. Свыклись подросшие недоплохиши, освоились. Кто-то очень даже неплохо устроился, кто-то похуже, но тоже терпимо. Вроде и не предавали никого, как-то само вышло, без их участия.

Все бы ничего, но иногда рвет сердце тоска, до крика прям. Хочется, чтоб из небытия вдруг вывалила красная конница, как на картинках в книжках детства ушедшего, да снесла всякое непотребство с глаз долой, из сердца вон. Но не будет этого, не будет. И конница та, говорят, совсем не такая была, как в книжках писали, то сказки, оказывается, все были

А пусть хоть и сказки! Что с того? Вот пусть Мальчиш-Кибальчиш оживет да по улице пройдет, в глаза посмотрит и скажет: «Что же ты, Ваня, Петя, Саша или как там тебя, щучий сын, до такого жизнь свою довел?» Ну пусть. Хоть во сне. Хоть в бреду. А то противно же, как будто озеро большое, в которое канализация льется  куда не плыви, всюду это самое. И все больше его становится, хотя утверждают, что меньше.

 Мысль то, дружище, материальна! Это наука доказала, между прочим, без всякого опиума для народа,  добавил странный незнакомец. окончательно сбивая Кибальчиша с толку.  Вот ты и воплотился, так сказать. Накликали.

 Так это буржуинский мир?  сурово спросил Кибальчиш.

 Нет, это нечто, называемое пространством идей. Во всяком случае, я так понимаю. В мир, который эти детишки подросшие реальным считают, нам еще надо как-то умудриться просочиться

 Нам?!

 Ну, да! Я же тоже Как бы тебе объяснить Эх, не поймешь же Виртуальная я личность, короче. Мнимая. Папаша мой, если можно так выразиться, большой фантазер был. Когда приперло его как следует, создал себе двойника, портрет даже нарисовал. Простым карандашом. Вот откуда плащ этот и шляпа серые. В том мире такая картинка называется аватаркой. Вместо фотографии типа. А имя мне дал своего так и не родившегося сына. Для него готовил. Личная трагедия всегда придает творчеству необычную силу

Они немного помолчали, каждый, видимо, думал о своем.

 Даже документы какие-то сделал,  тяжело вздохнув и как-то странно ухмыльнувшись, продолжил человек в сером плаще.  Вот и жил я вместо него в разных интересных процессах, да веселых приключениях. И телефон у меня был, и адрес, и много что еще, чего ты не поймешь пока. Когда папашке становилось совсем хреново, начинал он со мной разговаривать. Точнее, он говорил, а что я отвечал, папашка не слышал, так что я отвечать перестал. Уж и не знаю теперь, что я такое и есть. Но есть вот. Сам видишь.