Ли Леви
Сны Авроры
Любовь жизнь, если она не смерть.
Виктор Гюго
Какая странная мысль научиться видеть сны,
чтобы не перепутать смерть со сном!
Бернар Вербер
Время лечит тех, для кого оно существует.
Те, кто живет вне времени, неизлечимы.
Махталеон
Первая часть пазла
Деталь первая
Мне часто снятся сны. Обычное дело, я знаю Только мои сны необычные. Все они пронизаны одной тонкой нитью и связаны между собой во времени и пространстве. Они дополняют друг друга. Они продолжают друг друга. Я просыпаюсь, и мне кажется, что моя реальная, настоящая жизнь там, в моих снах. Она стряхнула пепел с длинной тонкой сигариллы. Я просыпаюсь и долго не могу прийти в себя. Мне кажется, что я живу в чужом теле. Я чувствую, что мою душу, мой разум поместили в нечто такое, что не позволяет мне видеть, слышать, чувствовать. Это тело не дает мне дышать. Она подняла глаза на Адель. Оно не мое.
Адель вела с кем-то переписку в своем смартфоне и, по всей видимости, ей не было дела до исповеди очередной клиентки. Все эти женщины, приходившие к ней на терапию, жаловались на семейные неурядицы, на молодых любовниц мужа, на быстрое старение кожи, на нереализованные возможности и ощущение полной ненужности в неполные сорок лет. Они вызывали у нее тоску, а иногда и раздражение, и тогда она погружалась в свой смартфон и лишь изредка кивала им и говорила: «Да-да, я слушаю Вас, продолжайте».
В итоге она разделила своих клиенток на две группы: в первую входили те, кто объективно нуждался в медикаментозном лечении и тогда она незамедлительно направляла их к психиатру. Во вторую группу она определила тех, для кого, по ее мнению, визит к психоаналитику был неким изощренным способом убить время, найти применение кредитной карте своего супруга и посетовать на жизнь, в которой все было испробовано, и наполнить ее новыми впечатлениями уже не представлялось возможным. Но они хотя бы платили, и за это их можно было терпеть. Эту же брюнетку с гетерохромией1 и манией преследования направили к ней из полиции. Психиатрическая экспертиза признала ее полностью вменяемой, однако ей рекомендовали пройти курс психотерапии, и теперь они обе должны были терпеть друг друга еще несколько долгих недель.
Вам когда-нибудь приходилось слышать, как падает снег? Как шепчутся тени? Как ветры поют свои песни? А ведь они наполнены смыслом Они хранят в себе историю Вселенной Аврора задумчиво смотрела куда-то вдаль, сквозь стены. Вы когда-нибудь ощущали, как скользит лунный свет по Вашей коже? Как потоки энергии наполняют Ваши сосуды? Вы когда-нибудь пробовали чувства на вкус? Страх, желание, отчаяние, любовь, радость, грусть, ярость, нежность у каждого из них свой вкус Я помню все это, я ощущаю все это в своих снах, но стоит мне проснуться Аврора снова стряхнула пепел изящным движением указательного пальца и подняла глаза, и все исчезает. Мое новое тело глухо к звукам Вселенной, оно слепо к символам, окружающим меня. Я живу внутри глухого каменного колодца. Это не мое тело. Я боюсь возвращаться в него.
Последнюю фразу она произнесла почти шепотом, склонившись над столиком, разделявшим их с Адель, словно желая сообщить какую-то тайну.
Вы слушаете меня?
Да-да, конечно. Адель попыталась изобразить на лице заинтересованность, что ей, впрочем, не удалось. Она оторвала взгляд от экрана смартфона и устало посмотрела на Аврору: инфантильная, уходившая от реальности в свои выдуманные сны, жаловавшаяся на бессонницу или же чрезмерно яркие сновидения и на преследовавшего ее повсюду незнакомца было ли в этом что-то такое, с чем Адель еще не сталкивалась за годы своей практики? Нет.
Тем временем Аврора продолжала говорить тихо, медленно, задумчиво, настолько монотонно, что ее речь начинала убаюкивать. Тогда Адель прервала ее, задав первый возникший в ее голове вопрос:
Вы сказали, что боитесь возвращаться в свое тело. А находиться в нем Вы тоже боитесь?
Вы не слушаете меня, разочарованно вздохнула девушка, вдавила сигариллу в пепельницу и откинулась на спинку дивана. Я же Вам все объяснила.
Вы сказали, что Вам некомфортно в этом теле.
Я сказала, что оно не мое.
Но ведь Вы узнаете себя в зеркале?
Я предпочитаю не смотреть на себя в зеркало.
Почему?
Зеркала лгут. Они отражают действительность, но не показывают ее.
Адель сосредоточенно сжала губы, положила смартфон на столик и встала. Из дальнего угла кабинета она прикатила высокое напольное зеркало.
Подойдите, пожалуйста.
Девушка поднялась, нехотя подошла к зеркалу и остановилась перед ним.
Вы узнаете себя? Адель заглянула в зеркало, а затем посмотрела на Аврору, будто сравнивая ее с отражением.
Это лишь оболочка, внутри которой мне приходится находиться.
«Агнозия2, мысленно поставила диагноз Адель. И это плюс к зрительным галлюцинациям и мании преследования. Надо все же направить ее к психиатру».
И тут же перед ее глазами возник доктор Лео Мареш, ее университетский преподаватель и куратор, профессор кафедры психиатрии, главный врач небольшой частной психиатрической клиники, с которой вот уже несколько лет сотрудничал их реабилитационный центр.
Доктор Мареш был известен своим неординарным подходом в работе с пациентами, новаторскими идеями в области психиатрии, изучал проблемы сна, много экспериментировал и практиковал. Его особенно интересовали те случаи, которые другие специалисты считали безнадежными Был ли этот случай безнадежным? Вовсе нет. Искала ли Адель повод для встречи с ним? Однозначно, да. И этот клинический случай мог как нельзя лучше послужить таким поводом. Имело ли смысл обратиться за консультацией к Марешу теперь, всего лишь после второй консультации? Нет, это могло поставить под вопрос ее компетенцию и нежелательным образом отразиться на ее репутации психоаналитика. С другой стороны, Мареш был гениален в своей сфере, и желание обсудить с ним интересный клинический случай можно было расценить по-другому: молодой специалист обращается к опытному наставнику по поводу необычного, неординарного, возможно даже в некотором смысле интересного случая. Что может быть естественнее и похвальнее этого? Перенимать опыт великих Впрочем, Адель жаждала этой встречи далеко не из любви к своему ремеслу.
И все же, это Ваше тело? осведомилась она у Авроры, уже успевшей вернуться на диван и достать новую сигариллу.
Девушка внимательно посмотрела на нее.
Квартира, которую Вы снимаете, машина, которую Вы арендуете, они Ваши?
На время.
Вот и это тело мое, но на время.
Вы понимаете, что отражение в зеркале Ваше? Понимаете, что это отражение тела, в котором Вы сейчас живете? Находитесь Адель нахмурилась, почувствовав, что позволила клиентке сбить себя с мысли.
Вы узнаете на парковке машину, которую арендуете? Девушка подняла правую бровь в ожидании ответа. Отличите квартиру, которую снимаете, от других квартир? Вы поймете, что именно на этой машине Вы сегодня приехали и именно в эту квартиру сегодня вернетесь?
Удовлетворенная своими аргументами и возникшей паузой, Аврора подожгла кончик сигариллы, легонько подула на разгоравшиеся огоньки, а затем положила ее на край пепельницы и стала наблюдать за тем, как она медленно тлеет.
Почему Вы не курите?
Это вредно.
Зачем же Вы Адель развела руками, подбирая правильные слова, делаете это?
Мне нравится смотреть на то, как рождается пепел, ответила Аврора и одарила Адель долгим изучающим взглядом, и под этим взглядом Адель неожиданно почувствовала необъяснимую тревогу и невольно поежилась. А еще она заметила, что глаза девушки различались не только цветом, зрачки тоже были разными: один обычный, как у всех людей, а вместо другого зрачка зияла узкая черная щель, разбивавшая радужку надвое.