Растяпа. Подруга для председателя - Анатолий Агарков

Анатолий Агарков

Растяпа. Подруга для председателя

В толкотне и в суете

Принцесс полно, да все не те.

Где же та красавица,

Та, что нам понравится.

Та, что с нами справится.

(П. Маккарти)

1

Блаженно растянувшись на кровати, обвёл взглядом комнату. Мне определённо нравился новый родительский дом, который они построили и благоустроили, пока служил на границе. Как-то у меня будет в общаге?

Чувствуя, что мысли о новой жизни развеселили, почти успокоился после спора с отцом никак не хотел отпускать меня старый вечером на электричке в Челябинск. Строил планы заночую в Шершнях у сестры, а утром в ЧПИ. А он нет, утром поедешь на автобусе. Мы заспорили. Потом я согласился ладно, будь по-твоему. Подумал запрусь на учёбу в институте и пропаду с родительских глаз на полгода. Пусть хоть этот вечер будет нашим. Вспоминали с ним Ханку.

Когда наутро вышли в гараж к отцову «Запорожцу», презентованному инвалиду войны государством, подумал холодно, не заведётся машина. А она завелась и весело побежала вперёд по заснеженной дороге. Я увозил с собой ощущение домашнего покоя и уюта, о которых с надрывом мечтал долгие годы службы.

Дребезжа и подпрыгивая на каждой рытвине, «Запорожец» въехал в Южноуральск. Я поглядывал в окно на двухэтажные дома они мне почему-то казались ненастоящими. Южноуральску не хватало масштабов, и потому дома его и улицы выглядели декорацией. На автобусной станции толпа народа. Взглянул на отца и укоризненно покачал головой вот и приехали!

 Посиди немного,  он оптимистично двинулся к кассе.

Скоро вернулся с билетом, вложенным в красные корочки удостоверения инвалида войны, объявил:

 Место двадцать пятое.

Я постарался не улыбнуться.

 Спасибо.

В автобусе моё место оказалось рядом. С кем бы Вы думали?

Вот и скажите, что судьбы нет всё происходит по воле случая. Хрен там! Она есть всё предначертано на Небесах задолго до исполнения на Земле. Ведь мог же вчера уехать на электричке в Челябинск мог, но не уехал. Судьбе было угодно посадить меня в автобусное кресло рядом с бывшей подругой, из-за которой начались все мои злоключения драка с бандитами, бегство в пещеру, служба и только через три с лишним года возвращение домой. И надо же было встретиться!

В первый момент растерялся Господи, ты-то почему здесь (я не про Господа)? Два часа ехать с тобой, когда мы уже однажды на всю жизнь расстались. О чём говорить? Как я был облапошен и брошен? Впрочем, нет, помнится, я её бросил.

 Здравствуй, Надя,  сказал, чувствуя себя стервецом.

 Господи, ты ли это?

 Как видишь.

На мне был бушлат с бескозыркой, клёши и флотские ботинки на высоком венском каблуке. На коленях чёрный портфельчик с якорем на язычке дембельский саквояж.

Автобус урча покатил по городу.

 А я и не знала, что ты служил во флоте. Совсем вернулся?

 Да, вот еду в институт восстанавливаться.

 Да ла-а-адно! Впрочем, ты ведь у нас очень умный ни как твой сват.

Колька служил морским пехотинцем где-то под Владиком.

 Вы переписываетесь?

 Только осталось.

 Замужем?

 Нет.

 Что со Стахориком?

 Убил его Колька. Толпой подловили, избили и бросили под автобус. Потом водителя судили чуть срок нахаляву не схлопотал.

Я замолчал вон оно как!

За окном мелькали последние дома города перед выездом на трассу. Мне захотелось его открыть, высунуться и заорать помогите, люди! прошлое догоняет!

Но я спросил:

 Ты, правда, веришь, что он убил?

 Наивный,  сказала Надюха.  Твой сват на всё способен.

Господи, кого она из себя корчит престарелую тётю, много повидавшую в этой жизни?

 Где твой ребёнок?

 А что?  ощетинилась Надя.

 Да нет, ничего. Просто думаю, что маленькие дети должны жить с родителями.

 Ты посмотри на него какой правильный! Давай, женись, и заберём малыша из детдома.

 И ты, не любя, пойдёшь за меня?

 Пойду вон ты какой красивый: ленты в якорях, а грудь, наверное, в медалях.

Я напрягся, себе шепнул дыши, не психуй, думай головой, а не нервами.

Взгляд мой был смертельно холоден:

 Слушай, а мне это надо?

 А помнишь, говорил, что любишь? Ромео из себя изображал. А оказалось ты такой же поддонок, как и твой сват.

Я смотрел на неё с патрицианским презрением к нижеползающим:

 И ты уверена, что это правда?

 Да, это неправда,  спокойно сказала она.  Из вас двоих я любила только его.

 А теперь, я вижу, добилась аттестата зрелости в житейских науках, и готова пойти за кого угодно даже за меня, недостойного.

 Все вы сволочи,  сказала Надюха и тихо заплакала.

 Я тебя утешать не собираюсь,  не знаю, почему сказал я.  Это всё равно, что говорить сковородке, что у неё дно закопченное.

Надежда завелась сильнее.

 Меня в жизни никто так не оскорблял,  сквозь слёзы сказала она.

Я был несокрушим:

 Да будто бы.

Но я действительно не умел утешать, а громкий плач её раздражал. Мне захотелось закричать слушай, Надюха, хватит дурить! У тебя была любовь честного чистого парня, а ты выбрала негодяя. Кто теперь виноват?

Громкий плач её перерос в истерику она подвывала волчицей, надрывно всхлипывала и кулаками размазывала тушь по щекам.

Окружающие зашевелились:

 Эй, что там происходит? А ну-ка перестань! Эй, парень, пересядь сюда.

Я бы запросто, но сидел у окна, и через Надюху не выбраться, да она и не выпустит это точно. Сиди и слушай, раз уж судьбой так предназначено. И я сидел.

К нам подошли.

 Девушка, вам плохо? Может, пересядете?

Надюха всхлипнула и успокоилась.

 Нет, нет, всё нормально. Старого друга встретила. разволновалась.

А когда разошлись сердобольные по своим местам, тихо сказала мне:

 Зачем ты меня обманул?

Я промолчал новый виток напряжения? А она продолжала:

 Коля, Коля, я тебя так любила

Мне показалось, что она сбрендила, а с такими, говорят, лучше не спорить, но я сказал:

 Я не Коля, меня зовут Анатолий.

Смотрел на неё и думал нет, ничуть барышня не увлекает, было когда-то, но прошло. Да и она сама виновата крутила шашни за моей спиной. Теперь уж о чём?

 Правда?  она спросила и выдохнула.  Жаль.

На вокзале в Челябинске Надя буркнула отрешённо:

 Встречаться будем?

 А надо ли? Жди своего Николая скоро и он дембельнётся.

И мы расстались.

Козырнул вахтёру у входа во второй корпус института:

 Я в деканат.

Сдаю бушлат в гардероб гардеробщица:

 А кепочку в рукав.

Водрузил бескозырку на бестолковку, улыбнулся:

 Не стоит.

В деканате две женщины активно обсуждали животрепещущую тему, не обращая внимания на меня, вошедшего.

 Слушай, нельзя же каждому мужику вешаться на шею!

 Да? А кто дважды был замужем? Я или ты?

 И что? Тоже мне! Тебе просто не повезло, а то бы выскочила в семнадцать лет.

 А ты что так нервничаешь? Наверное, опять с Дмитрием своим поссорилась?

 Ненавижу ублюдка!

 То есть история в самом разгаре? Любовь, ненависть всё едино. Тебе никогда не говорили, что противоположность любви называется равнодушием?

Я покашлял. Обе дамы воззрились на меня сначала на грудь, расцвеченную иконостасом наград, потом на клёши и корочки с высоким венским каблуком, потом на бескозырку с ленточками, и уж потом только на моё волевое, мужественное, невозмутимое лицо моряка-пограничника.

Хозяйкою кабинета была секретарь деканата Фаина Георгиевна средних лет дама с белокурым шиньоном и скуластым татарским личиком. Она важно кивнула подходи, мол, поближе. Я положил перед ней военный билет.

 Ну и что?

 Главный корабельный старшина Агарков,  представился официально.  Был в академе, служил, теперь демобилизовался и хочу восстановиться.

 Не поздно ли? Занятия уже два месяца идут.

Я промолчал. Фаина пожала плечами:

 Ждите. Сейчас будет перерыв, и кто-нибудь из начальства подойдёт обязательно.

Вышел в коридор, пристроился на подоконник. Вскоре действительно начался перерыв и столпотворение народа. Сновали студенты с зачумленными от избытка забот глазами в очках, узких брючках (в коротких до щиколотки), в пиджаках и рубашках навыпуск. Прекрасная половина студенчества скользила, извивалась, проникала в любые щели плотной толпы на шпильках, платформах и толстых каблуках, раскачивая бёдрами платья, юбки и обтягивающие джинсы. Сколько их тут! А мы-то, балбесы, думали на кораблях, что женщин на всех не хватит.