На контакт о сотрудничестве не идёт.
Ай да, Антошка, сукин сын, загубил карьеру! Не сумел разглядеть во мне задатки великого разведчика, контрразведчика, на худой конец, сотрудника КГБ. Но это я в шутку, скорей с благодарностью вспомнил особиста погранотряда лейтенанта Антонова. Ещё думал, топая в деканат, что во всей этой истории с китайскими диверсантами осталось множество нераскрытых тайн и одна из них почему меня даже не допросили по поводу действий экипажа в момент задержания желтомордых и выхода из строя сторожевого катера. Возможно, в то горячее время не до меня было службам секретным большие потери в личном составе, обезглавлен отряд и самоубийство капитана Тимошенко, начальника особого отдела. Может, сквозь пальцы посмотрел Антоха на мой скорый дембель похожий на бегство. А может, не знал? Да Бог с ними! Я ведь не в бегах, не скрываюсь, если виноват в чём судите. А пока что будем учиться. Но какова оперативность в конторе! Я ещё не студент, а досье на меня уже в институте. Да, с этими ребятами не соскучишься. И надо держать ухо востро.
Весь день ушёл на оформление документов и допусков. Напоследок Фаина Георгиевна сказала, что староста группы ДПА-130 живёт в общаге, зовут его Сергей Иванов. В комнате вместе с ним жили ещё два одногруппника оба Андрея: один отзывался на Карымсакова, другой на Фролова. Четвёртым жильцом был Владимир Курочкин, как гласила табличка на двери, из группы ДПА-132. Я постучался и вошёл в комнату:
Прошу добро.
Они пили чай. Я пробежался взглядом по лицам ага, парень с симпатичным татарским лицом, наверное, Карымсаков, а остальные. но я ошибся это был Сергей Иванов. Он держался с уверенностью и достоинством старослужащего первым пожал мне руку и присвистнул на иконостас наград:
Что, больше нечего надеть? Так и будешь бренчать в институте?
Сниму и срежу погоны, как только встану на учёт в военкомате, а ходить буду в этом, пока на гражданку не заработаю.
Сергей налил мне чаю в кружку, а Карымсаков (мы уже познакомились) уступил стул, пересев на кровать.
Да, трудно тебе будет, дед флота советского, за два месяца группу догнать. Ну, ничего, поможем, чем сможем я завтра поговорю с пацанами. Чем сможем, он повторил, а потом спросил. Стипуху дали?
На моё отрицательное покачивание головой:
И здесь поможем талонами на питание: группой скинемся с голода не умрёшь.
Попив чайку, Сергей предложил мне сигарету, и все дружно пошли курить на лестничную площадку чёрного входа. Взглянув на меня поверх пламени спички, он спросил:
Где служил?
В 15-ой отдельной бригаде сторожевых кораблей и катеров на Ханке, короче.
А я в Омске, в ракетных войсках стратегического назначения.
Он снова подал мне руку, и я снова её пожал.
Нормально служил?
Я промолчал. Разве значки на груди ни о чём не говорят?
Он понял по-своему.
Земля вертится, время идёт. Нужно жить и забывать.
Всё забыть? спросил я.
Служба хорошо вспоминается за бутылочкой, а в институте о ней лучше не думать.
Пожал плечами тебе видней: ты проучился целых два месяца.
Но оказалось, что Серёга и на рабфаке проучился год. А поступал вместе со мною и вылетел в армию из группы ДПА-102, которая была на картошке, когда мы заливали пол бетоном общежития 8 так что до службы мы с ним могли, но нигде не пересеклись.
Что, Дед (похоже Сергей придумал мне псевдоним), страшно служить на границе?
Да можно служить. Главное не терять надежды дожить до смерти.
Верно сказано! Может, по поводу? предложил Иванов.
Я покачал головой:
Нет. Сегодня надо хорошенько выспаться, а завтра на службу мне надо осилить за два месяца программу четырёх.
Ну и правильно! Сергей хлопнул меня по предплечью.
Потом я вернулся в свою комнату, разделся, лёг, закрыл глаза и стал думать о завтрашнем дне уходящий был через чур длинным.
И он наступил день, который ничто не могло испортить. Над городом ещё было темное небо, но сам он сиял огнями витрин, фонарями уличного освещения, окнами многоэтажек, в которых просыпались люди, завтракали и спешили, на остановки, в учреждения и заведения, на заводы и в институты, в школы, ясли, детские садики. Суетливые челябинцы мои новые земляки!
Думаете, я совершил подвиг, за два месяца догнав группу? Не знаю, может быть. Я не учился на ДПА ни дня, но некоторые дисциплины первого курса были те же, что и на стройфаке. Может быть, та память включилась и выручала меня может, ещё что-то. Часто на лекциях я чувствовал то, что читает преподаватель мне хорошо знакомо. Я точно знал, как надо выполнять практические задания, и от этого вдруг на душе становилось тревожно. Прошлое властно вторгалось в настоящее нет, не ИСовское, а пещерное. Три года оно не беспокоило меня, а тут вдруг проснулось. При мысли о том, что однажды оно вернётся в меня окончательно, и я вдруг начну понимать птичий язык, а сам зарычу тираннозавром, меня охватывал дикий ужас. Мне вновь стали сниться диплодоки и прочие доисторические существа. Возможно, причиной тому были чудовищная усталость и постоянное напряжение, которые сводили с ума.
В группе встретили меня с недоверчивым удивлением и жалостливой благосклонностью. Что хочет этот моряк с Дальнего Востока? Будь он хоть четырежды старшина институт это не линкор, здесь приобретают технические знания, а не корабельные навыки. Моя изнурительная погоня за уже освоенным ими не вызвала у одногруппников одобрения, но мне помогали.
Каждый день после занятий два-три человека приходили ко мне в общагу, и всем хватало работы. Кто-то методом сечения параллельными плоскостями проекций сопряжённых фигур находил линии их пересечения в моей рабочей тетради по начертательной геометрии а потом объяснял мне на пальцах, как это у него получилось. Кто-то перерисовывал мне лабораторные по физике и общей химии. Кто-то навёрстывал техническое черчение. Самый умный из всех грамотеев Володя Булдашев занимался со мной высшей математикой. Причём, так решали задачи к предстоящей практике, и если я что-то не знал, он не подсказывал, а быстро листал конспект или учебник и тыкал пальцем об этом здесь почитай. И копились знания.
После десяти вечера парни уходили, а я ещё часов до трёх ночи корпел над конспектами в комнате для занятий. Каждый день, включая выходные, был заполнен тяжким умственным трудом и беспредельной жестокостью к организму спал я не более четырёх часов. Господи, было же время, когда мы дрыхли сверх всякой нормы только не выспишься впрок даже на месяц вперёд.
В столовой питался на талоны, которые выдавались в группах на бесплатный обед а я на них ещё и ужинал, и завтракал, добирая разницу булочками и пирожками к вечернему чаю. Угощал ребят, а они меня деликатесами, которые привозили из дома. У меня на такие круизы совершенно не было времени.
Парни в комнате скептически хмыкали на мои титанические усилия в борьбе с собственной необразованностью.
Тебе оно надо всё знать? Есть ведь шпоры. Ты раньше в могилу себя загонишь, чем до сессии доживёшь.
Я пожимал плечами:
Если умру, то молодой и красивый.
Олег сыграл свадьбу (без нас, забыв даже о мальчишнике) и переехал к жене, не выписавшись из общежития. На его место нелегально подселился Шурик Силинский друг и одногруппник Володи Бокова. С его появлением у нас в комнате участились застолья. Впрочем, трезвенник и спортсмен Сазиков привёз из дома коньки и уходил в такие часы на каток. Я в комнату для занятий. Но однажды не успел .
Слышь, мореман, выпей с нами, прозвучало почти угрожающе. Что ли не уважаешь? Мы ведь тоже служили не ты один.
Их было шесть человек за столом двое наших и гости.
Напряжения не хотелось. Я взял в ладонь полстакана водки.