Сотник дернул шеей:
Пусть! И что тебе до чужих слов?
Мне-то ничего. Однако матушка За нее боюсь. И так многие на нас косо смотрят. Хорошо, не в городе живем Говорят, в Пинске таких, как мы, недавно сожгли На площади, принародно. За ведовство.
Ну, Юль юноша с нежностью погладил девушку по щеке. Я ж вас в обиду не дам, ты знаешь.
Лекарка ничего не ответила, лишь благодарно улыбнулась, кивнула:
Ну, мне пора А зайти зайду, коль зовешь. Когда вот точно не обещаю. Зима болезных много.
Вот только мора еще не хватало при всех прочих мрачностях! Лучше уж лихоманка простуда, воспаление легких, бронхит, а мора гриппа уж никак не надобно, от прежней эпидемии толком еще не оправились, сколько людей померло, а Нинеина весь так и вообще почти совсем вымерла.
Болезни, дело мрачное, страшное до появления антибиотиков (в середине двадцатого века) любой грипп с осложнениями, бронхит или воспаление легких смертельны, кого угодно в могилу сведут. Малиновым вареньем да травками луговыми серьезную болячку не вылечишь это даже Юлька признавала, только легонькую «простуду» с насморком, который, если лечить пройдет за семь дней, а не лечить тогда тоже за неделю. Все ж остальное мрак! И все россказни о здоровых средневековых людях «а вот в старину были богатыри, ничем не болели» зловредные антинаучные фейки. Хотя общее впечатление да, все богатыри кругом! Так это потому, что из десяти детей во младенчестве умирало семь или восемь, оставались самые здоровые, самые приспособленные, да и те, мягко сказать, серьезных болезней не выдерживали, мерли, как мухи. Такой вот естественный отбор!
Еще положение женщин та еще песня! Тоскливая. Замуж лет в тринадцать, первые роды, затем рожать каждый год, никто юной супруге «пустой» простаивать не даст, женщина и не человек вовсе, а так, приспособление для рождения детей, для того, чтоб род не прекратился. Полноправные разве что вдовы, как вот Костомара. Ну и боярыни некоторые, далеко не все Что поделать, Средние века суровое, вовсе не женское время, и не надо тут про рыцарские куртуазные романы заливать. Романы они романы и есть. Для того их и пишут, чтоб дерьмовая жизнь хоть чуть-чуть радостней казалась.
Сплошная волна несчастий, внезапно навалившихся на Ратное, так и не кончилась, наоборот еще подъезжая к Михайловскому городку, Михайла увидел густые клубы черного дыма, уносимые ветром к реке. Весь снег уже в той стороне стал черным, даже тот, который только что выпал! Что-то горело невдалеке от пристани, на берегу Мельница? Да нет! Пылала оранжевым пламенем расположенная рядом оружейная мастерская!
Кузнечик! Черт побери, да что ж это такое делается-то, а?!
Бросив коня в намет, сотник помчался к пристани
На церковной колокольне уже звонили в колокола, уже суетились, бежали люди помочь! Пожар часто страшней врага, ведь кругом все из дерева, каменных зданий просто нет. А на избах тесовые да соломенные крыши, дранка Горит будьте нате!
По-жар! По-жар! По-жар! кричал народ. Надрывался басовитым набатом колокол. Люди бежали с кадками, тащили лестницы и багры.
Миша стегнул коня:
Побер-регись! Дор-рогу!
Мастерскую, похоже, уже не спасти, по крайней мере саму постройку. Что там рядом? Пристань. Амбары, торговые рядки. Гостевой дом. Черт! А если сгорит все? Это ж какие убытки-то, это ж
Побер-регись!
Спрыгнув в коня, Михайла бросился к горящему строению да тут же застыл, охолонул от нестерпимого жара.
По всему периметру уже были расставлены парни-ратники передавали цепочкою тяжелые кадки с водой, швыряли лопатами снег. Невдалеке точно такая же бригада поливала водой амбары не дай бог, перекинется огонь. Разгорится, тогда все сожрет не потушишь.
Пожар! Пожар! Пожар!
Парнями с лопатами кадками и баграми деловито распоряжался кряжистый полусотник Архип, нынче выпало его дежурство.
Слева. Слева кидайте! А вы тоже справа Багорщики наготове. Как притушат вперед Вот-вот! Пошли уже Пошли, с Богом!
Давайте, парни! кинув, подбодрил Михаил. Давно горит?
Говорят, с утра еще изнутри загорелось, пояснил Архип. Старая ветошь, видать, тлела и Никого ж не было все на похоронах.
Да, бывает согласно кивнув, Миша от души похвалил Архипа за расторопность. Все правильно сделал господин полусотник! Ни у кого не спросясь, принял решение и немедленно действовал, так, как посчитал нужным. В науке управления это и называется делегирование полномочий! Ну, не одному же бояричу с дедом да старостой за порядком смотреть?
Молодец Архип, что тут скажешь? Еще немного промешкал бы и Вот именно поэтому каждый заместитель должен четко знать свое дело! И самое главное не бояться действовать. Один из минусов управленческо-бюрократической системы как раз и состоит в боязни ответственности. Пусть, мол, начальство думает у него голова большая. А то вдруг начнем действовать да как-нибудь не так? Что тогда? Кто отвечать будет? Ясно кто тот, кто действовал, начальственного разрешения не спрося. Вот коли б сейчас Архип этак дожидался так сгорела бы вся пристань к чертям!
А так споро действовали парни, любо-дорого посмотреть. Еще и выставили стражу зевак отгонять. Молодцы
Кузнечик? Тимка? сотник еще раз огляделся вокруг. Тимофей где?
Говорят, в мастерскую побег В левый край там еще не горело
Не горело Но вот полыхнуло и там
Недолго думая, Миша подбежал к парням, сбросил на снег плащ:
А ну-ка лейте водицу! Прямо на меня Давай!
Ух-х!!! Окатили с душой. Настоящий холодный душ, истинный!
Поежившись, мокрый Михаил бросился в горящий проем, прижимая ко рту сырую тряпку
Сразу же запершило в горле, принялись слезиться глаза Вокруг все было в дыму, ничего не видно, откуда-то с боков вырвались гудящие языки пламени, а наверху уже трещали балки! Еще немного, и обрушится крыша
Где же Тимка? Или нет его здесь?
Сотник опустился на колени, а потом и вообще прижался к полу глянул И увидал в дальнем углу Что там, ветошь, что ли? Да нет кто-то лежит!
Тимка-а-а!
Быстрей! Быстрей! Подбежать, приподнять, подхватить со спины под руки тащить
Вот, еще немного Кто там еще? Что за тени?
Подмогну, господин сотник!
Архип!
Не бросил своего командира И это вовсе не хорошо! Кто ж командовать будет, ежели, не дай бог Впрочем, что уж теперь
Давай!
Вдвоем потащили куда быстрее, и вот уже нырнули через проем, упали на снег Кто-то подбежал, помог подняться.
Миша тут же наклонился к Кузнечику:
Тимофей!
Ресницы парнишки дрогнули, глаза распахнулись
Ну, слава богу жив! Живо, к Юле его
Да я здесь же! Юлька подбежала, расхристанная, чумазая родная Давайте его в гостевой дом.
А если
Да потушили уже кругом Сызнова не разгорится!
Тимка пришел в себя почти сразу. Отдышался на воздухе, пока несли в гостевой дом, да и там Юлька сразу стала поить парня каким-то горьковатым снадобьем. Мальчишка скривился, улыбнулся:
А послаще-то у тебя ничего нет? Хотя бы глюкозы
Чего?
Тут как раз заглянул и Михайла. Тимофей лежал в длинной зале, у очага, на двух составленных вместе скамейках. При виде сотника паренек приподнялся:
Миша!
Лежи-лежи
Я сказать хочу. Не могло само загореться не с чего С утра кузницу не заводили на кладбище все пошли. Ой, Мишаня, поджог это, к бабке не ходи! Черт все станки сгорели обидно
Ничего, построим еще станки! Сотник помрачнел и присел на край скамейки. Так, говоришь поджог Что же, будем вычислять кто. Кто-то мог видеть, не бесплотные духи же это все устроили?
Так все ж на похоронах были! встряла-таки Юлия.
Не все, Миша покачал головой. Чья-то челядь, холопы, детишки малые Всех найдем, всех опросим. Всех!
Миш вновь приподнялся Кузнечик. Я про стрелу хотел сказать. Ту, что в Златомира угодила Не наша это стрела, чужая!
Как так чужая? сотник вскинул брови, да и прислушивающаяся к беседе Юлька тоже удивилась.