Вроде бы.
А раз уж я взял хорошую карту мне ходить, и решать тоже мне. Сейчас или никогда. Сентябрь скоро. Воронье собирается. Солнце набрякло кровью.
Так, Томми, скомандовал я, на колени и руки на пол, быстро.
Он посмотрел на меня, как будто не слышал.
Я улыбнулся и снял «парабеллум» с предохранителя.
Томми при всей тупости был все-таки не глухой.
Он бухнулся на четвереньки, отчего по всему этажу прошлась сейсмическая волна баллов на шесть. Мой ненастоящий Дали слетел со стены на пол. Та самая картина с растекающимися часами.
Томми громоздился внизу глыбой из Большого Каньона и глядел на меня.
Вот что, Томми, ты слон, а Маккелви погонщик слона. Соображаешь?
Че?
Я перевел взгляд на Маккелви:
Давай, полезай.
Билейн, ты охренел?
Кто ж знает? Психическое здоровье понятие относительное. Что считать нормой?
Не знаю.
Лезь уже!
Ладно, хорошо. Но я раньше никогда так не влипал из-за аренды.
Лезь, козел!
Маккелви взобрался на спину Томми. Еле-еле смог свесить ноги по бокам, чуть зад не треснул.
Молодец. Теперь, Томми, так как ты слон, вези его на площадку к лифту. Вперед!
Томми принялся ползти к двери.
Билейн, ты у меня еще попляшешь, клянусь лобковыми волосами моей матери!
Еще раз со мной свяжешься, я тебе оторву твой детородный инструмент и отправлю его в мусоропровод.
Я открыл дверь, и Томми выполз вон, унося мальчишку-наездника.
Он уже добрался до лестничной площадки, а я сунул «парабеллум» в карман плаща и нащупал там измятый листок бумаги. Посмотрел. Это оказались мои ответы на тест по вождению, когда обновлял права. Сплошные красные росчерки. Не сдал.
Швырнул бумажку через плечо и последовал за дорогими друзьями. Добрались до лифта, я нажал кнопку вызова кабины. Пока ждали, бубнил фрагментик из «Кармен».
Тут я вдруг вспомнил, что однажды прочитал где-то, как Джимми Фокса нашли мертвым в номере какого-то занюханного отеля. Такой спортсмен был, а умирал черт-те где с клопами.
Лифт приехал. Двери открылись, и я проводил туда Томми пинком под зад. Он заполз в лифт, таща на спине Маккелви. В лифте было три человека, они читали газеты.
И продолжали читать. Лифт уехал вниз.
Я по лестнице, у меня избыточный вес. Нужны легкие физические нагрузки.
Сбежал на первый этаж по ста семидесяти шести ступеням, я посчитал. У табачного ларька взял сигару и «Дейли Рейсинг Форм», газету с новостями о скачках.
На улице я целеустремленно зашагал сквозь городской смог. У меня голубые глаза и старые ботинки. Меня никто не любит. Но у меня есть чем заняться.
Я Никки Билейн, частный детектив.
5
К сожалению, в тот день я пошел на ипподром, а вечером напился. Но время не прошло впустую: я размышлял, сопоставлял и отсеивал факты. Держал все под контролем. В любую минуту я могу нащупать разгадку. Будьте уверены.
6
Назавтра я решил испытать судьбу и пошел в офис. В конце концов, что за сыщик без кабинета?
Я открыл дверь. И кого я увидел за моим столом? Не Селина. Не Красного Воробья. Там был Маккелви. Он встретил меня фальшивой приветливой улыбкой.
Привет, Билейн. Ну что, висят?
А чего? Показать?
Нет, спасибо.
Он почесал свои и зевнул.
В общем, мальчик мой, аренда твоя оплачена на год вперед неким доброжелателем.
Это Леди Смерть с тобой играет, сказал голос у меня в голове.
Это кто-то, кого я знаю?
Я поклялся честью матери, что не скажу.
Честью твоей матери? Насмешил, в каком месте там честь-то?
Маккелви приподнялся из-за стола.
Не напрягайся, сказал я, а то башкой прямиком в помойку отправишься.
Не люблю, когда ты мою мать трогаешь.
Ну и что? В этом городе ее каждый второй трогает.
Маккелви двинулся вокруг стола в мою сторону.
Если подойдешь, засуну твою башку тебе же в задницу.
Он остановился. Когда я на нервах, я сею страх.
Ладно, в общем, расскажи-ка, этот доброжелатель Это женщина, верно?
Да, да. В жизни не видел такой бабы.
Глаза Маккелви замаслились больше обычного.
Ну, давай, Мак, расскажи еще что-нибудь.
Не могу. Обещал. Честь матери.
Боже мой, вздохнул я, ладно, проваливай, все равно за меня заплатили.
Маккелви прошаркал в сторону двери и оглянулся на меня через левое плечо.
Хорошо. Но здесь должно быть чисто и аккуратно. Никаких тусовок, азартных игр, чтобы без всякой дури. У тебя есть год.
Он дошел до двери, открыл ее, закрыл и удалился.
7
И вот я снова у себя в кабинете.
Пора за работу. Я потянулся к телефону и набрал номер букмекера.
Тони «Пицца навынос», я слушаю.
Я назвал кодовое имя.
Это господин Медленная Смерть.
Билейн, с тебя четыреста семьдесят пять долларов, я твою ставку не приму. Заплати и начнем с чистого листа.
Я ставлю двадцать пять долларов, так что пусть с меня будет полтыщи. Если я проиграю, то отдам все, честью матери клянусь.
Твоя мать, между прочим, должна мне двести тридцать.
Вот как? А у твоей мамы бородавки на заднице.
Чего? Билейн, это ты что ли был?
Не, не, это другой парень. Он мне сказал.
Тогда ладно.
Короче, я ставлю двадцать пять долларов на Подпаленную Бабочку, шестой заезд.
Хорошо, принято. Удачи. Она тебе пригодится.
Я повесил трубку. Вот дерьмо, человек рождается, чтобы бороться за каждый квадратный сантиметр. Появляется на свет, чтобы бороться и умереть.
Я поразмышлял об этом. Потом о чем-то еще.
Откинулся в кресле, хорошенько затянулся и сделал почти идеальное колечко из дыма.
8
После ланча решил снова зайти в офис. Открыв дверь, я увидел, что за моим столом сидит какой-то парень. Это был не Маккелви. Кто это, я не знал. Людям, видимо, нравится за моим столом посидеть. Кроме парня, который сидел, в помещении находился еще парень, который стоял. Выглядели они недоброжелательно. Спокойно, но недоброжелательно.
Меня зовут Данте, сказал тот, что за столом.
А меня Фанте, сказал второй.
Я промолчал. Я шел наугад. По спине к голове пробежал холодок, вышел в потолок.
Нас прислал Тони, сказал парень за столом.
Я не знаю Тони. Вы, господа, адресом не ошиблись?
Ах, да, сказал второй парень.
Подпаленная Бабочка сошла с дистанции, сказал Данте.
Сбросила жокея прямо на старте, дополнил Фанте.
Не может быть.
Это правда. Хоть у пыли спроси.
Накрылась твоя ставка, сказал Данте.
И Тони говорит, что ты нам должен пятьсот баксов.
А, это Сейчас, они у меня там.
Я направился к столу.
Даже не думай, придурок, хмыкнул Данте. Твою пукалку мы уже нашли.
Я сделал шаг назад.
Короче, произнес Фанте, ты догоняешь, что мы тебе не дадим спокойно наслаждаться свежим воздухом, пока ты должен Тони пять сотен?
Мне нужно три дня.
У тебя три минуты.
А что это вы так? В смысле, почему вы по очереди разговариваете? Сначала Данте, потом Фанте Никогда не ломаете ритм?
Мы здесь, чтобы что-то другое поломать, сказали они одновременно, пару твоих ребер.
О, неплохо, мне понравилось. Дуэтом заговорили!
Умолкни, рявкнул Данте. Он вынул сигарету и взял ее губами. Хм Зажигалку забыл. Иди сюда, придурок, сигарету запали.
Придурок? Это ты сам с собой что ли?
Да нет, ты, придурок, иди сюда. Запали сигарету, резче давай.
Я нашел зажигалку, сделал несколько шагов и остановился перед самой противной рожей, какую я когда-либо видел. Щелкнул зажигалкой, поднес ее к сигарете.
Молодчина, сказал Данте. Теперь возьми эту сигарету себе в рот горячим концом и держи, пока я не скажу.
Э‐э
Или ты так сделаешь, или обзаведешься дырой, достаточно крупной, чтобы в ней танцевали гномики из Диснейленда.
Одну минутку
У тебя пятнадцать секунд, сказал Данте, вынул карманные часы и пустил секундомер. Время пошло. Четырнадцать, тринадцать, двенадцать, одиннадцать
Ты серьезно что ли?
Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три
Раздался щелчок предохранителя.
Я выхватил сигарету изо рта у Данте и сунул себе в рот горящим концом. Я старался собрать побольше слюны и убрать язык, но не получилось, ох, как больно, как больно!!! Больно и противно. Я начал давиться и выплюнул эту дрянь.