Агний ножницами перья срезал вокруг раны, от полена топором две деревянных палки по размеру отщепил, к крылу приложил, кость вправляя на место, да с двух сторон палками перевязал.
Эк у тебя ловко всё выходит, восхитился Любояр.
Война и не такому обучит. Держи её. Я сейчас травы с мёдом смешаю, да на рану приложу, раскрывая сундук для трав, сказал Агний.
Так ты и кузнец, и врачеватель, и травник получается? спросил Любояр.
«Га», крикнула лебедь.
Кузнец, он как жрец. Он с огнём дело имеет. От всякой нечисти дом очистить может, хворь33 любую из тела прогнать. Разве ты этого не знал? удивился Агний.
Не. Наш кузнец так не мог, сказал Любояр.
А я могу. И тебя научу, разминая в ступке травы с мёдом, сказал Агний. Ежели сам захочешь.
Так разве я отказываться стану? Я же твой подмастерье, кузнец Агний. Всему у тебя научиться хочу, серьёзно сказал Любояр, глядя на него. Да не вырывайся ты, птица глупая. Тебя же вылечить хотят, а не на суп пустить, цыкнул он на лебедя.
«Га-га-га», закричала на него лебедь, пытаясь ущипнуть за руку.
Эк вы с ней подружились уже, пошутил Агний, разрывая чистую тряпочку на ленту.
Агний аккуратно травяным настоем рану смазал и перебинтовал. Лебедь смотрела внимательно то на одного, то на другого, словно пытаясь понять, хорошо ей делают али плохо.
Ну, вот и всё. Сейчас мы на неё рубаху одевать будем, подытожил Агний.
Зачем рубаху? не понял Любояр.
Как зачем? Чтобы она крылом больным даже махать не смогла. Иначе лубок развяжется, да кость заново сломается.
И долго кость у неё срастаться будет? спросил Любояр.
Я не знаю, как у лебедей, а человеку с таким переломом полгода силы восстанавливать. Да потом ещё полгода заново учиться пользоваться конечностью приходится. Но лебедь молодая. Видно, от того по глупости лисе в лапы и попалась. Думаю, что к весне мы её на крыло поставим. А там она к своим улетит, селезня своего высматривая. Знаешь, как лебеди себе пару находят? спросил Агний у Любояра.
И как? спросил тот.
Один раз и на всю жизнь. Вот как. И потом один без другого жить не могут. Ежели один гибнет, то и второй вскоре умирает.
Прямо как у людей, восхищённо посмотрел на лебедя Любояр.
У людей по-разному бывает. А у лебедей только так. Многим бы людям у них поучиться следовало.
Я свою суженую тоже один раз и на всю жизнь найду, твёрдо сказал Любояр.
Конечно найдёшь, потрепав по голове паренька, сказал Агний. А теперь помогай мне на неё рубаху натянуть.
«Га-га-га», закричала на них лебедь.
А тебя никто и не спрашивает, гадюка ты шипучая, Любояр опять цыкнул на птицу.
Ну, почто невинное создание так ругаешь? Она же не понимает ничего. Страшно ей.
А мне больно от её щипков, я же молчу, насупился Любояр.
А раз молчишь, так и не жалуйся, засмеялся Агний, натягивая рубаху на лебедя, крылья к телу её прижимая да рукава на спине узлом связывая. Пусть пока так походит. Будешь мне потом помогать рану ей перевязывать, да крыльям давать потягиваться? Один не управлюсь, спросил Агний.
Буду, я же твой помощник. Так мы завтра в кузню пойдём? с надеждой спросил Любояр.
От чего ж завтра? Ещё утро только. Давай ей тут гнездо из сена сделаем да в кузню пойдём. Ты в сарай сбегай, сена принеси, а я подумаю, где ей место отвести, ставя птицу на пол, сказал Агний.
Это я мигом, крикнул Любояр и умчался за порог.
Лебедь пошла по горнице круги наматывать, пытаясь научиться ходить в рубахе. То на пол припадёт, то погогочет, то пошипит на рубаху, пощипывая её. Но сорвать не получалось. Агний в клеть34 сходил да сито старое достал. Огромное то сито было. Он и сам не понимал, почто такое нужно было, да выкинуть из дому вещь хорошую, рука не поднималась. Он в углу горницы сито возле самой печки поставил. Любояр сено с соломой туда уложил. Агний лебедя в гнездо такое и усадил. Птица пошипела на людей, а потом начала солому да сено поправлять.
«Га-га-га», мол, не умеете вы люди гнёзда вить, смотрите как надобно.
Агний миску с водой принёс, в другую кашу постную положил.
Она что, как человек кушает? удивился Любояр.
Она, как гуси наши с курами, ест. Птица же. Надо будет у твоей матушки мешанину35 попросить на вечер. А к завтрему я уже и сам управлюсь. Ну что, подмастерье, пошли накопленные дела разгребать. Я твоему отцу слово дал, а слово держать надобно.
Ура! Делом займёмся, радостно по горнице заскакал Любояр.
Они отправились к выходу, а лебедь за ними как припустится да под ноги бросится.
«Га-га-га», как закричит на двоих.
Что это с ней? удивился Любояр.
Видать, дома одна сидеть не хочет. С нами что ли пойдёшь? удивлённо на птицу уставился Агний.
Лебедь только головой помотала да к двери направилась.
Намучаешься ты с ней до весны, Агний. Своевольная птица какая, звонко засмеялся Любояр.
Бери с собой гнездо её. Да пошли в кузницу, подхватывая лебедя на руки, сказал Агний.
В кузне дело спорилось. Ведагор к ним наведался, птице подивился, рассказу посмеялся. Вечером за ужином в его доме только и разговору было, что про птицу-лебедя. Шутки да смех за столом звучали. Давно такого в их доме не было. А лебедь рядом со столом в сите сидела, словно всю жизнь там провела, да людям в разговоре поддакивала. Она Агния из дому не выпустила без себя. В дверь биться стала. Кричала и шипела на неё, пока Агний птицу на руки не взял. Так с тех пор с собой её повсюду и носил. В селе над ним подшучивали. Да не по злобе, а по-хорошему, по-доброму. Он от этих шуток только отмахивался да отшучивался. Так время и летело.
Часть девятая
Снег укрыл землю плотным одеялом. Метель намела сугробы. Морозы трещали. Лёд искрился. В каждой поре года своя красота есть. Неповторимая. Мальчишки снежные крепости настроили, в воинов играя да деревянными мечами махая. Девчушки с горки катались. Люди друг к другу в гости ходили. Любояру двенадцатое лето стукнуло. Праздник справили. Всё село тому радовалось. Ещё один паренёк повзрослел. К жизни взрослой готовиться начал. Подрастал из него мастер знатный. Агний ему в кузне нарадоваться не мог. Всё хвалил его перед отцом да старшими рода. Лада с Ведагором дитё уже на свет приняли. Сына своего третьего.
Отдай рубаху, ах ты ж, шипучая змеюка, пытаясь из-под птицы вытащить рубаху, злился Агний. Я тебе и тряпицу мягкую постелил, а ты всё рубаху эту в гнездо тащишь. То́ не для тебя она шита была. Для меня её мастерица делала. Отдай, кому говорю, и опять за рубаху ухватиться попытался.
«Га-га-га», закричала на него лебедь да зашипела, над рубахой крылья распустила, да всем телом на неё уселась.
Вот замотаю тебя обратно, будешь ещё на меня крыльями своими размахивать. Отдай, говорю. Я тебе старую дам. Та́ тебе чем не угодила? опять попытался вырвать из-под птицы свою рубаху Агний. Вот взял же тебя глупую на свою голову.
В печке потрескивал огонь. Агний плюнул себе под ноги да, потирая ногу, к скамье резной направился. На нём одни подштанники надеты были. Он ко сну уже готовился. Присел тяжело на скамью да стал ногу массировать. Лебедь с рубахи сошла и к нему подошла.
Что глядишь, птица глупая. Думаешь, у тебя одной рана на теле есть? потирая ногу, вздохнул Агний.
«Га-га-га», загоготала лебедь, на рану глядя, словно понимая что своё.
На мороз крутит. Нужно мазью намазать, тяжело встал из-за стола Агний да к сундуку, прихрамывая, пошёл, достал мазь и начал в рану старую втирать. Пора уже и отдохнуть, обходя рубаху стороной, подошёл к печке, головешки разбрасывая.
Потом он пошёл в опочивальню36 к кровати, а лебедь следом за ним отправилась, на ходу крылья расправляя да гогоча.
Опять со мной спать будешь? Сидела бы уже в своём гнезде. Вон и рубаху хорошую по полу извозгала. Тащила бы к себе в гнездо да там и спала на ней.
«Га-га-га», то ли поддакнула, то ли поругалась птица.
Ну, иди на руки, змеюка шипучая. И только заори мне ночью под ухо. Я тебя быстро в светёлке запру, хоть закричись там. Поняла? сказал Агний, подхватывая птицу на руки.