Эдуард Александрович расстарался и добыл дела твоих зэков, которые прошлый раз работали с вашей экспедицией. Последнее слово он произнес с легкой издевкой. Выдержав небольшую паузу около минуты, ожидая реакции Елизарова, не дождавшись, с некоторым разочарованием произнес. Там в одном деле одного из зэков по прозвищу Красавчик, мелькало прозвище «Один». Сейчас мы ждем, когда нам доставят дело этого самого Одина. Судя по всему, они работали на одном прииске и сели по одной статье, но в разных зонах. Отсюда знакомство этого Красавчика с твоим Одином. Пока мы ждем дело, просмотри дело Красавчика, может и найдешь что-то полезное для дела.
С этими словами Пауков протянул Елезарову серенькую картонную невзрачную весьма потрепанную папку, перевязанную подранными замусоленными веревочками. С некоторой опаской Сергей взял в руки эту папку, словно это был не кусок картона, а склизкая мерзкая жаба, только что вылезшая из болота. Не скрывая своей брезгливости, он развязал замусоленные веревочки и углубился в чтение казенных фраз. Ничего особо интересного в деле Красавчика Елезаров не обнаружил, пожалуй, за исключением упоминания всех тех, кого взяли по этому делу. Среди имен было и имя Одина. Точнее, его кличка. Имени его Красавчик не знал.
Дочитав дело до самого конца, Сергей сделал вид, что его что-то заинтересовало в середине дела, пролистнул несколько страниц назад и принялся, якобы, внимательно всматриваться в листок пожелтевшей от времени бумаги. А на самом деле, он понял, что сейчас, когда принесут дело Одина, они смогут узнать какую-то его тайну. А что еще более вероятно, что Один из некоего таинственного, почти сказочного персонажа превратиться в обычного человека с непонятным и банальным прошлым. Почему-то это Елезарова очень раздражало. Словно у маленького ребенка отнимали, вот прямо сейчас, его мечту в чудо, отчего мир на глазах утрачивал свои яркие краски, превращаясь в унылую, серую и однообразную картину. Пауков, по-видимому, устав за ним наблюдать, подозвал Эдуарда, и они стали о чем-то негромко переговариваться между собой. Так прошло еще минут двадцать. Елезаров упрямо шелестел листками дела, Пауков с управляющим о чем-то шушукались, сидя за столом. Внезапно, в эту монотонность ворвался звук селекторной связи, и какой-то механический голос секретаря, больше похожий на голос робота, произнес:
Виктор Анатольевич, доставили документы.
Все сразу встрепенулись. Пауков взглядом отправил Эдуарда в приемную, сразу став каким-то собранным и напряженным. У Сергея промелькнуло в мозгу, складывалось такое ощущение, что шеф от этих бумаг ждет чего-то невероятного, по меньшей мере, раскрытия всех тайн. Хотя все понимали, что это было глупо, так думать. Ведь это было обычное уголовное дело. Ну узнают они его настоящее имя, и что? Ну что это им даст? И сам же ответил на свой вопрос. Ничего, кроме некоторого разочарования персонально для него, Елезарова Сергея. Тем временем, метнувшийся в приемную управляющий, уже вернулся обратно и положил на стол перед шефом точно такую же картонную папочку, какая сейчас лежала перед Елезаровым.
Сергей с большим трудом удержался, чтобы не подскочить к столу и не выхватить из рук шефа эту папку. Лениво потянулся, заставив себя еще раз перелистать несколько бумажек в деле Красавчика, затем закрыл дело, аккуратно завязал замызганные тесемки, отодвинул от себя папку на угол стола, и только потом обратился к Паукову с небрежным вопросом:
Ну, что там?
Пауков не ответил. Он сидел, откинувшись на спинку кресла и смотрел на раскрытую папку, словно та могла на него сейчас наброситься и покусать. Или скорее не так. Словно он увидел привидение. Елезаров, удивленный таким поведением шефа, молча обошел его кресло и посмотрел в папку. Казенные фотографии, не самого лучшего качества, давали смутное представление о фигуранте, но, благодаря знаменитому шраму, Сергей без труда узнал на ней Одина. Его настоящее имя было Важин Олег Ильич. И сел он в тюрьму в довольно молодом возрасте, только только исполнилось восемнадцать. Ничего большего Елезаров прочесть не мог из-за плеча шефа. Но, ему почему-то казалось, что и Пауков ничего большего прочесть не успел. Интересно, что же так произвело на него впечатление? Но вопросов, естественно, Сергей ему не задавал, а свое наигранное хамство он решил приберечь до другого раза.
Почему-то ему показалось, если бы он сейчас сказал Паукову что-то такое эдакое про возможность открытия врат, или даже про найденный Камень Демиурга, то и тогда бы шеф не обратил на это внимания. За все время, которое он знал Паукова Сергей первый раз видел его в таком состоянии. Эдуард Александрович, как и положено вышколенному управляющему, сидел на самом краешке кресла, стараясь не смотреть на шефа. Елезаров потихонечку потянул на себя папку, ожидая, что шеф возразит или еще как-нибудь проявит свои желания. Но Виктор Анатольевич никак не прореагировал на это, а продолжал молча сидеть в кресле, уставившись в одну точку, словно вообще находился не здесь.
Воспользовавшись его, так сказать, эмоциональным отсутствием, Сергей очень тщательно изучил дело Одина, но никакой особо интересной или полезной информации из него для себя не подчерпнул. Ну, разве что, его настоящее имя. Но и оно ничего не давало для решения его проблем. Имя, как имя. Правда, становилась очевидна их связь с Красавчиком, но это так же ничего особо не проясняло. Ну работали они вместе на прииске, и что? Сам Красавчик был совсем из другого мира, и ничего общего с тем, что интересовало Елезарова или Паукова и вовсе не имел. Сергей так углубился в свои размышления, что пропустил тот момент, когда шеф вышел из своей то ли задумчивости, то ли эстетической комы. Когда рука Паукова возникла буквально перед носом Елезарова и взяла папку с делом Одина, он даже слегка вздрогнул.
Пауков с насмешкой глянул на своего молодого соратника, и каким-то скрипучим, больше подходящим древнему старцу голосом, проскрежетал:
Ну, и что ты тут смог найти полезного для нашего дела?
Сергей сразу встал в стойку и слегка капризным тоном, небрежно ответил:
А что тут можно подчерпнуть из этого старья. Ничего полезного для нас я тут не вижу. Ну работали они вместе на нелегальном прииске, и что с того? Как это объясняет способности Одина? Этот Красавчик просто заурядный зэк, который, судя по его делу, не отличался особым умом. Один это совсем из другой так сказать «оперы». Их связь нам ничего не дает. Тем более, что Красавчик уже мертв. Концов не осталось. И как это привязать к самому Одину, я ума не приложу. Думаю, что никак. Бесполезное занятие
Пауков глянул на него как-то странно, и с кривой усмешкой проговорил полувопросительно:
Ты так думаешь?
В его голосе уже слышались знакомые ядовитые нотки, такие привычные и уже почти родные. Елезарова очень сильно заинтересовало, что же такое его шеф увидел в деле Одина, что это даже выбило его из привычной колеи, заставив проявить некоторые человеческие эмоции, которым, уже казалось, не было места в этой пустой и холодной душе. Пауков продолжал смотреть на Сергея каким-то странным взглядом, будто пытаясь влезть ему в мозг и прочесть все его тайные мысли. Сергею стало не по себе из-за этого взгляда, но он заставил себя смотреть на шефа прямо с хорошо сыгранной легкой обидой и недоумением. Мол, чего это вы, дяденька, ко мне цепляться вздумали? Виктор Анатольевич вдруг устало вздохнул и опустил голову.
Ладно, Сережа, иди, отдыхай. Завтра тебя ждут твои подопечные. Продумай хорошенько, как построить с ними разговор, чтобы выйти хоть на какой-то результат. Сергей направился к дверям, а Пауков вслед ему проговорил каким-то нерешительным голосом, словно что-то вспомнив. Да И попробуй спросить их об этом Одине. И посмотри на их реакцию. Вдруг что-нибудь и прояснится. Голос его при последней фразе звучал как-то глухо, и если бы у Сергея было довольно фантазии, то он бы сказал, нерешительно, что было тоже весьма странно.