Чего ждешь то? голос звучал сердито, и Сол понял, что спрашивают его.
Иду, иду, мелодично откликнулся он и вздрогнул.
«О, женский персонаж! Прикольно!»
Тело заученными движениями понесло его в сторону, руки схватили огромный мешок, а ноги сами повели к небольшому сараю.
Я сейчас! Погодь маленько! Сол полностью расслабился, отдавшись программе персонажа. Он зашел в сарай. Остатки уходящего света проникали через единственное небольшое окно, создавая полумрак. В углу затревожились тени, завозились и принялись нещадно скулить. Зайдя в загон, Сол понял, что это собаки. Их было много разного цвета, породы, размеров. Они обступили его и стали прыгать, требовательно лаять, жаться к ногам и толкаться.
Тише, ребятки, тише, ласково произнес женский голос, сейчас всем достанется. Только расступитесь!
Руки привычно высыпали корм из мешка в длинную кормушку, и собаки ринулись к еде. Несколько минут были слышны короткие рыки и хруст корма. Сол сел на пол у стены сарая и принялся наблюдать. Одна из собак довольно большого размера подошла совсем близко и придвинула морду к его лицу. Сол осторожно коснулся шерстяной головы и потрепал пса за ухо. Тот ткнулся острым носом ему в шею и засопел.
Надо же, как свирепый Полкан тебя любит, Зина! уже знакомый голос зазвучал сбоку, а ведь думали, что никогда он бросаться не перестанет.
Обижали его много. Как тут не начнешь бросаться, Сол слышал в голове каждое слово, еще до того, как его произносила Зина, и от этого ее речь казалась ему эхом, люди разные по свету ходят. Собаку, ребенка, да старика обидеть ума много не надо, рука Сола погладила теплую мохнатую спину Полкана.
Пойдем в дом, холодает уже. А я и на стол собрала, русоволосая женщина поманила Сола за собой. Он откуда-то знал, что она младшая сестра его персонажа.
В доме было тепло и уютно. Посередине комнаты расположился стол с двумя креслами, у одной из стен старый скособоченный комод, над которым висели фотографии в рамках. В углу в небольшой печке весело маячили языки огня. Сол привычно опустился в кресло. На столе стояла нехитрая еда: отварная картошка, нарезанные огурцы, хлеб, банка сметаны. Сол никогда подобного не пробовал. В реальной жизни питание было процессом, необходимым для жизни никто не ждал от этого удовольствия. Ему стало любопытно: ощутит ли он вкус. Кусок картошки со сметаной несильно обжег губы. Рот наполнился слюной от вкуса и аромата, и Сол с тихим стоном проглотил разжеванное.
Ты чего? удивилась сестра.
Вкусно, прошептал Сол, мучительно сдерживая себя, чтобы не наброситься на тарелку.
Ой, да ладно тебе! Каждый день это едим! Денег-то на большее нету, погрустнела женщина. Она откинула волосы со лба, и Сол отчетливо увидел алое пятнышко. Корма, кстати, только на два дня осталось. Чем потом эту братию кормить Надо опять клич кинуть, может разберут псов добрые люди.
Разберут, Сол еле успел проглотить разжёванный ком, так новых наберем.
Ты ж сама собачий приют хотела, возмутилась сестра, вот и нянчимся.
Сол нырнул в мысли Зинаиды. Смутные образы мужчины и дома, звуки голосов и смеха перемешались и не давали рассмотреть все четко. Внезапно он оказался в автомобиле. За рулем сидел незнакомец, сзади маленькая девочка. «Мама, мама! взахлеб кричала она, посмотри, там подсолнухи!». И Сол, как в тумане, видел проплывающие мимо золотистые головки на толстых крепких ножках. Потом скорость резко сменилась мощным ударом, все поплыло перед глазами, и вот он стоит на дороге, а рядом перевёрнутая машина, и тонкая детская ножка придавлена всей тяжестью металлической массы. От этого воспоминания внутри резануло так сильно, что на глаза навернулись слезы. Сол схватился за грудь, чтобы сдержать страшную распирающую боль.
Зина, ты чего? Плохо тебе? Сердце? захлопотала вокруг русоволосая, я сейчас!
Сол отрицательно покачал головой. Он вынырнул из глубин чужой памяти, и боль тут же исчезла. Но насыщенность и отчетливость страданий прочно впечатались в его мозг.
«Как же так? Этого не может быть. Даже если это ИИ. Это просто невозможно вписать в программу!»
Он залпом выпил воды и поморщился: она была ледяной.
А тот гад из администрации снова предписание принес, внезапно начала русоволосая, так и не угомонится мерзавец. Требует собак отдать на усыпление, потому что они угроза распространения опасных инфекций. Говорит, что их надо всех к ветеринару, чтобы все по правилам: лекарства, прививки Да где ж такие деньжищи-то взять? Накормить бы всех, она горестно вздохнула. Тут в дверь постучали.
Кого там ночью принесло? проворчала русоволосая и подошла к двери. Она приоткрыла дверь, оставив цепочку. Вы кто?
Я по объявлению! Денег вам привез на корм и того лохматого забрать хотел! Ну, который охотник и кур по соседям таскает! Писали про него в соцсетях!
Так заходите! обрадовалась женщина, открывая дверь полностью, милости просим.
В комнату вошел невысокий худощавый мужчина. Лоб был отмечен красным кружком.
Вот, он осторожно положил на комод пачку денег, это вашим питомцам. А мне того борзого отдайте. Чую я это прям мой пес. Охотиться с ним будем!
Русоволосая подхватила его под руку, заворковала, повела на улицу. Сол услышал скрип двери сарая, лай собак, смех и голоса. Затем заурчал мотор машины и все пропало.
Забрал он Покемошу. Сразу видно хороший человек. На него даже Полкан рычать не стал. А Покемоша тут же на руки ему залез.
Хороший, эхом откликнулся Сол. Отголоски чужих воспоминаний неприятной мутью крутились где-то внутри, вызывая тошноту. Русоволосая подошла сзади и склонилась над ним. Внезапно Сол ощутил на себе теплые руки сестры, вдохнул ее запах, уткнулся ей в грудь затылком.
Зина, устала ты Не молодая уже. Иди, родная, спать. Завтра новый день, пробормотала русоволосая в ухо. И Сол сжал чужие шершавые ладони, прижался головой к женскому плечу, и внутри вдруг стало так горячо, сладко и радостно, что у него снова навернулись слезы. Он не выдержал и сдернул шлем с головы.
Что за фигня вообще? глухо пробормотал он, для чего все это?
Сол повернулся к приятелю. Чуд сидел в шлеме, согнувшись над панелью. Тело его нервно подрагивало, пальцы касались клавишей.
«Ты или гений, или псих. Третьего в твоем случае не дано».
Он закусил губу, повернулся к экрану и снова надел шлем. Сол еще не знал, что не пройдет и суток, как он в корне поменяет свое мнение.
Глава 2
Он все еще не решался выбрать самостоятельный персонаж и вновь ткнул пальцем в красную точку только подальше от того места, где коснулся карты игры в первый раз. И опять мир на мгновение исчез, размазавшись за прозрачным экраном шлема цветными полосами. Сол на всякий случай закрыл глаза и сжался. Очнулся он от легкого покачивания, резкого запаха водорослей и рыбы. Открыв глаза, Сол увидел, что сидит в узкой неустойчивой лодочке. На дне мелкими волнами перекатывалась мутная вода с кусочками мусора, рыбьих кишок, чешуи и водорослей. Ноги его по щиколотку были в это вонючей мусорной жиже и упирались в борта утлой посудины. Сол резким движением попытался поджать их под себя, но лодка тут же угрожающе накренилась, и ему пришлось вернуться в прежнее положение. Он подавил нахлынувшее раздражение.
«Ладно, фиг с ним в дерьме так в дерьме!»
Он плыл вдоль узкого канала, по берегам которого плотно ютились странные коробки. Кривые, темные, сколоченные словно наспех из гнилых досок, они выглядели декорациями к фильму ужасов, но тут Сол увидел маленькие, снующие между постройками, фигурки и понял, что это жилые помещения. Он недовольно поморщился и осторожно заглянул в сознание своего персонажа. Данг, меня зовут Данг, понял он и тут же вздрогнул от волны адреналина: ему стоит поторопиться! Хозяин не будет ждать нужно скорее привезти весь улов! Руки привычно обхватили короткое весло, и Сол ощутил, как при каждом гребке жесткие мозоли ладоней трутся об деревянную рукоятку. Уверенными движениями он ускорил ход лодки, искусно маневрируя в узком пространстве. И очередной всплеск эмоций: мать! Перед глазами Сола встала картина крохотной комнаты, стены которой продувались сквозь прорехи рассохшихся досок. В углу на куче старого тряпья лежит старуха. Тело ее иссохло, желтая кожа плотно обтягивает кости, узкие черные глаза напряженно смотрят на дверь в ожидании его, Данга. Сколько дней его не было? Два? Три? Сол мучительно выбирался из памяти Данга, пытаясь избежать накатывающей волны ужаса, но чужое сознание затягивало, пеленало, накрывало с головой.