Зачем? Ошарашено спросил Тихон, которому очень не хотелось туда идти. Ему казалось, что стоит им появиться, как первый же человек покажет на него пальцем и закричит: «Хватай убивцев, вот они, душегубы!».
Затем, дурья башка, чтоб все нас видели, как мы пожар тушим и о беде людской радеем, смекнул?
А, Митрич, и впрямь голова! восхитился Тихон, подхватил в сенях ведро, бодро выскочил на улицу и влился в толпу.
Вся станица, полуодетая, с ведрами бежала к горящей хате. Гаврила Нарыжный, поднявший тревогу, сноровисто таскал из колодца ведра с водой и по цепочке передавал мужикам, которые поливали стены и уже начинавшую тлеть крышу. Действиями станичников умело руководил становой пристав. Наконец, последние языки пламени перестали облизывать стены и, пошипев для приличия, исчезли.
Геть назад! прикрикнул пристав на мужика, который решил проявить рвение и сунулся в дверь, из которой несло запахом гари.
Ваш бродь! А вдруг она там? Вовнутрях лежит живая? спросил пожилой казак, нещадно дымя козьей ножкой.
Была бы жива, уже б голос подала, ответил пристав, и тихо добавил: Да и заглядывал я уже туда
И шо? Нешто там она? сгорая от любопытства, спросила Глафира, толстая тетка с круглым улыбчивым лицом, на которое по случаю пожара было надето скорбное выражение, но Лавр Павлович не удостоил ее ответом и, обернувшись, приказал одному из молодых казаков: Давай верхами8 за следователем и доктором, я здесь побуду.
***
Становой пристав, подпоручик Лавр Павлович Ермаков, был молодым поджарым мужчиной, являющим собой образец строевой выправки. Несмотря на относительно долгий срок службы, он не утратил к ней интереса, и любое происшествие вызывало у него азарт, сродни охотничьему. Он нервно прохаживался ничего не предпринимая, дожидаясь приезда следователя и земского врача.
Услышав за спиной скрип колес, Ермаков резко развернулся и упругим шагом пошел навстречу подкатившей коляске, в которой сидели следователь с помощником и врач.
Доброе утро, поздоровался пристав.
Здравствуйте, ответил за всех следователь, а доктор добавил: Мне кажется, Лавр Павлович, что насчет доброго вы несколько погорячились.
Давай в двух словах, Лавр, и начнем сказал следователь, слегка полноватый блондин в пенсне и форменном вицмундире. Они с приставом были знакомы давно, испытывали друг к другу искреннюю симпатию и даже иногда вместе рыбачили.
В двух словах и будет Гаврила Нарыжный вышел до ветру, увидел огонь и поднял народ. Всем гамузом9 потушили. Я прискакал, когда пламя уже начали сбивать. Заглянул в хату, она лежит на полу. Поверху глянул, все стало ясно, и послал за вами.
Так она не угорела?
Нет сейчас сами увидите.
Аккуратно, стараясь не оставить лишних следов, они вошли в хату.
По счастливой случайности огонь занялся напротив окна, обращенного к деревне, и был сразу замечен. Керосин, разлитый на земляной пол, частично впитался. Пламя только опалило край ночной рубашки и волосы, а до тела Дарьи не добралось.
Да-с давно убийств не было, сказал доктор, сразу подошедший к телу и начавший его осматривать.
Арнольд Ромуальдовичможет, все-таки угорела? с робкой надеждой спросил следователь, которому очень не хотелось иметь криминальный труп.
Викентий Леонтьевич! Если вы считаете, что огонь мог выжечь такую аккуратную дыру в черепе, то тогда конечно, с улыбкой сказал Арнольд Ромуальдович. A propos10, этот адский огонь, прежде чем пробить голову, избил ее и изуродовал руку, весь пах в крови ну, это уже в морге посмотрим.
Могет быть, краски11? вдруг послышался от порога голос. Гаврила, поднявший народ на борьбу с огнем, считал себя одним из главных участников происшествия и до жути хотел принять участие в следственных действиях.
Все трое удивленно обернулись. Нарыжный стоял у порога, прижавшись к косяку, он мял в руках картуз и всем своим видом выражал готовность содействия следственным органам.
Вон отсюда! шикнул на него пристав, а доктор, улыбнувшись, добавил: В мозгах у тебя краски вместо серого вещества.
В дверях показался помощник следователя с огромным штативом и кофром.
Викентий Леонтьевич, начинать сигналетическую съемку12? громко спросил он, желая произвести впечатление на окружающих диковинным словом.
Дапожалуй, начинайте распаковываться, сказал следователь и добавил : Ну что, приступим, помолясь?
***
Через четверть часа общая картина была ясна.
Вошли ночью, сразу стали бить, причем не просто бить, а пытать, стараясь выяснить какую-то информацию. Она оказала активное сопротивление. Под ногтями кровь. По всей видимости, она ничего не сказала, в хате разгром, задумчиво произнес Лавр Павлович.
А где, собственно, орудие убийства? внимательно оглядываясь вокруг, спросил Викентий Леонтьевич, In flagranti13 что-то не наблюдается.
Может, с собой унесли? вопросом на вопрос ответил Ермаков и, присев, аккуратно за острие и рукоятку, двумя пальцами поднял с пола нож. Арнольд Ромуальдович, а на теле есть ножевые ранения?
Не видно, может быть, на спине? Я еще не осматривал. Кстати, после падения труп с места не двигали.
После такого удара умирают сразу, смысл добивать ножом? По всей вероятности, это кровь кого-то из убийц.
Изымем и приобщим к уликам. Арнольд Ромуальдович, я слышал, в медицине появился какой-то метод, при помощи которого можно установить, кому принадлежит кровь. Вы не слышали об этом? спросил Викентий Леонтьевич, поскрипывая пером.
Слышал. Это называется группа крови14. У меня есть необходимые реактивы, можно попробовать, ответил доктор.
Пока помощник устанавливал над трупом треногу и укреплял аппарат Бертильона, следователь успел написать протокол осмотра места происшествия и скомандовал: Начинайте снимать, Аполлон Игоревич.
Во время съемки, при вспышках магния, Лавр Павлович мягким пружинистым шагом прохаживался по горнице, водя глазами по сторонам.
Викентий, погляди, от возбуждения он забыл о правилах хорошего тона и указал на стену, где на побелке явственно отпечатался окровавленный след ладони.
Арнольд Ромуальдович, приглядевшись, уверенно сказал:
Мужская Хозяин ладошки высокий и крупный мужчина. Здесь и Пинкертоном быть не надо.
Спасибо, Лавр Палыч. Вашей внимательности можно только позавидовать, благодарно произнес следователь. Жаль только, что снять отпечатки нельзя, как назло, смазаны.
Для определения группы достаточно, Арнольд Ромуальдович достал из саквояжа пробирки и, подумав, добавил: Я б, сударь, изъял бы коньячную бутылку: довольно-таки необычная вещь для станицы. Я практически в каждой хате побывал, но шустовских коньяков наблюдать не приходилось.
Спасибо Арнольд Ромуальдович, очень дельное замечание! Аполлон Игоревич, обязательно дактилоскопируйте труп. Если ее пальцы не совпадут с отпечатками на бутылке, то это будет весомейшая улика, сказал Викентий Леонтьевич, азартно потирая руки.
Лавр Палыч, я думаю можно заканчивать. Будьте любезны, распорядитесь: пусть подгонят телегу и доставят тело в больницу.
Как вы думаете, Арнольд Ромуальдович, следователь обернулся к врачу, за день управитесь?
Всенепременно, батенька, думаю уже к обеду успеть, внимательно продолжая разглядывать труп, ответил доктор.
Следующей ночью, взяв лопаты, Митрич и Тихон пошли на берег прятать добычу. От реки веяло прохладой. Кубань тихо несла свои воды куда-то далеко в неведомые края. Ярко сияли звезды, изредка прочерчивая на небе длинные сполохи. Тишину нарушали лишь всплески рыб, охотившихся на всякую летучую мелочь.
Митрич, а куда Кубань течет? спросил Тихон.
Никшни15! коротко ответил Митрич, и, сделав несколько шагов, неожиданно остановился. Копай тут.