Растяпа. Ум, честь и совесть - Анатолий Агарков

Анатолий Агарков

Растяпа. Ум, честь и совесть

Всей правде обо мне прошу не верить.

/Н. Резник/

1

На свой позор отнял права старший инспектор ГАИ Фирсов у заведующего идеологическим отделом райкома партии.

Павел Иванович ему так и сказал с самой вредной из своих улыбок на губах:

 Завтра принесешь в мой кабинет и извинишься.

Брови старшего инспектора вверх поползли:

 Вот даже как? В таком случае рад с вами познакомиться, товарищ Кожевников. Возможно, за то время, пока вы будете хлопотать о своих правах, мы даже подружимся.

Гаишник был неотразим. А Пал Иванович обижен. Он тут же обратился к первому лицу с жалобой на беспредел. Тот позвонил начальнику милиции:

 Вы что совсем от рук отбились? Хотите на бюро? Найду за что!

На рапорте следующего дня начальник РОВД орал:

 Вы что совсем с ума сошли? Звоните мне, коль так. Запомните иль зарубите на носу белодомников не трогать никогда, ни при каких обстоятельствах. А ты,  это он Фирсову,  права отнес и извинился. Уверен, что ты прав, но надо быть умнее.

Окинул цепким взглядом скуксившегося старшего инспектора:

 Работать хочешь?  пойдешь, вернешь и извинишься.

Вот так и стали мы неприкасаемы.

В том декабре штат Увельского РК КПСС увеличился сразу на четыре персоны. Перестановки сверху начались. Первого секретаря Шашкова забрали на руководство производством в область. В его кресло сел второй Пашков Александр Максимович. В освободившийся кабинет второго пригласили моего родственника и двойного тезку директора Сельхозтехники Агаркова Анатолия Михайловича. Вновь созданную структуру комиссию партийного контроля возглавил директор ДПМК (передвижной механизированной колонны по дорогам) Мозжерин Владимир Николаевич. Инструктором в сельхозотдел пришел из комсомола Игуменцев Саша, мой одноклассник. Ну, а я инструктором в отдел пропаганды и агитации.

Еще один мой одноклассник (вернее, с параллельного) Олег Фомин работал в Белом Доме инструктором организационного отдела. За деньги на общественных началах он возглавлял первичную профсоюзную организацию аппарата. Процесс вливания, так сказать, новичков в коллектив он взял под свой контроль.

Не напрягайтесь не было банкетных залов, цветомузыки и варьете.

Все по-ленински просто зимний лес, поляна, четыре машины бамперами в круг, свет фар. Пирог «картошка с мясом» из столовой, три стакана, водка. Разливал Фомин.

За дефицитом посуды пили по старшинству Фетисов взял, Чудаков и Пал Иваныч.

 Ну, за второго!

Второго как раз не было толи пренебрег, толь не пригласили.

Сдвинули посуду, халкнули и за пирог.

Очередь вторая Александров, Мозжерин и и

 Да пей, Олег Федорович, ты,  подсказывает другой инструктор орготдела Михайленко.  Чего там

 Нет-нет,  стесняется профорг и зовет пожилого водителя.  Михал Дмитрич, подходи.

Тот шевельнулся было.

 Ну-ка, цыц, молодежь,  вмешался Чудаков.  Тут целый член бюро.

Толкает к стакану первого секретаря райкома комсомола Чемякина.

Мозжерин мрачно посмотрел на свои полстакана, пошевелил губами, выдал:

 Пропускаю.

Посыпались вопросы:

 Что так? Мамка не велела? Зачем же ехал?

 Не пью такими дозами.

 Меньше не будет.

 Меньше и не надо.

 Тебе до краев налить?  Фомин с беспокойством посмотрел на председателя комиссии партийного контроля. Наливает полный.

Мозжерин снова пожевал губами, взял стакан, мизинец оттопырив, и выпил неспеша, как виноградный сок. Опять пожевал губами, отер их, отошел, не глянув на пирог.

Реплики пошли:

 Силен, бродяга! Щас упадет! Не щас, но развезет изрядно

Дальше процесс пития пошел конвейером.

Пал Иваныч принялся рассказывать:

 Был как-то у первого в гостях большой начальник КГБ и назюзюкался. Шашков дал ему машину до Челябинска и мне: «Проводи». До авто дотащил, сам к телефону: Вере позвонить скоро не жди. Возвращаюсь тот сидит, как стеклышко: «Водки прихватил?». У меня была в заначке сбегал и принес. Южноуральска не проехали, прикончили бутылку. Гэбэшник в полуотключке, а требует еще. В Кичигино свернули, я побег. Возвращаюсь он опять, как огурец. А я после второй капитально окосел. Он, кстати, тоже. Попросил водителя остановиться мол, отлить сходить. Поколбасил в кустики. А я думаю, в спину глядя чтоб ты пал там, свернул шею и околел с мороза. А он возвращается ну, как не пил!

Шеф мой сделал паузу эффектную, чтобы насладиться нашим изумлением.

Послышались реплики:

 Да проста фигня два пальца в рот, и ты непьяный.

 Хер угадал! Если в желудок что попало, то и в кровь обязательно.

 Тогда, что за байда?

Склонив голову к плечу, Пал Иваныч тихонько рассмеялся:

 Таблеточки шпионские. Он и мне одну дал в Челябинске, куда приехал я едва живой. Эффект феноменальный!

Чудаков вмешался:

 Пропагация, хватит трепаться! Чемякин, тащи сапог свой.

Комсомольский лидер и член бюро райкома партии достал из машины аккордеон, и в глухой ночи на лесной поляне при свете фар начались песни и пляски народов мира.

Раз уж начал, прикончу тему пьянок.

Конечно, если повод есть, грех не выпить. Но, была б свинья, а для повода событий хватит. Например, почему не выпить в пятницу в честь окончания трудовой недели? И мы пили по пятницам в гараже с постоянством достойным лучшего применения.

На какие шиши, спросите вы?

Всегда заначка есть у профсоюза. Да и мы народ не бедный. К примеру, оклад инструктора двести рублей. Плюс командировочные за поездки в села или еще куда. Плюс два оклада премиальных на 1 мая и 7 ноября. Плюс оздоровительный оклад к отпуску. Плюс два оклада в новый год тринадцатой зарплатой.

Отец с подкупающей искренностью мне говорил:

 Ты денежки не трать клади на книжку. Через года полтора-два машину купишь.

По арифметике оно так, но на практике не выходило. Расходы то да се, в пятницу опять же надо выпить. Собирались все кроме секретарей. И посторонние имели доступ замполит РОВД Чепурной и зампредседателя райисполкома Ильин по пятницам гараж райкома посещали. Приглашали помощника председателя районного комитета народного контроля Винокурова, но тот не шел. Над ним смеялись.

Кстати, о машинах.

У первого была «Волга» с водителем. У второго «УАЗик» и тоже с водителем. Еще один «УАЗик» в идеологическом отделе, но без водилы. Старый и заезженный, почти убитый. Мы каждую субботу собирались его ремонтировать. Мы это Пал Иваныч, Володя Белоусов (тоже инструктор нашего отдела) и я. Латали все, а ездили они.

Но вот однажды звонит Демина:

 Вы свободны? Права есть? Сможете свозить меня в Большое Шумаково?

Суббота; шесть часов; я, навозившись в гараже с ремонтом «УАЗика», сходил в баню; что еще? Большое Шумаково это сросшиеся три мелких деревушки: Шумаковка, Андреевка, Татарка. Рядом Петровка там можно родственников навестить.

 Да, смогу, конечно.

Оделся и дотопал до райкома. Взял у вахтера ключи гаражные и от машины. Приехал к Деминой. Ждать пришлось недолго.

 Что ж вы не зашли? Я б вас покормила.

 Я ж из дома и не голоден.

 Вы простите, что эксплуатирую вас в выходной. Просить Белоусова еще стыдней: у него семья.

Я рулил и слушал разглагольствования третьего секретаря вернее делал вид, что слушаю. Людмила Александровна говорила о карточной системе на продукты и прочих неприятностях. Я с глубокомысленным видом покачивал головой, хмурил брови и морщил лоб.

В конце пути снова извинилась:

 Простите, не могу вас пригласить с собой. Вам есть, где перебиться часов до десяти?

 У меня в Петровке тетка.

 Тогда до десяти.

Она вошла в калитку, а я поехал к Леонидовым.

Родственники встретили радушно накормили, спать уложили.

 Отдыхай, к десяти поднимем.

После бани и дороги спать хотелось недуром.

Демина была навеселе. Усмотрев свет фар в окно, выскочила без пальто, лишь непросохшую после бани голову укутывала шаль. Схватила за руку, втащила в дом, разула и раздела, за стол пихнула: