Мсект выглядел чрезвычайно озабоченным.
Вечер в хату, этруск, поприветствовал он Федора и без паузы продолжил: Надо побазарить.
Надеюсь, это действительно важно, ответил Стволов, пряча под стол малахитовую шкатулку с набором «сотня лучших пасьянсов и головоломок для темных эльфят». Я занят государственными делами.
Он обернулся на кровать, где спала Фундис. Повезло, что та не проснулась от входящего звонка.
Поверь, важнее некуда. Мои босяки на измене. Потеют чуть не поголовно. Многие готовы свалить куда угодно, лишь бы подальше от Самата.
Что так? Городская стража наконец-то начала справляться со своими обязанностями? Невзирая на тайный приказ не мешать босякам творить справедливость?
Если бы! Мсект нервно запустил пальцы в накладную бороду символ босяцкого авторитета. Среди моих дроу уже неделю ходят жуткие слухи. Я их игнорировал, мало ли историй босяки сочиняют, чтобы пугать молодых, но сегодня своими глазами увидел кое-что важное. Коротко говоря, в Самате по ночам уже не мы главные. Теперь здесь орудуют Безликие Жнецы. Посланцы Кимериса Принца некромантов. Они собирают кровавую жатву, драгметаллы и обещают скорое возвращение армии мертвых.
Сказки дедушки тувлюха, отмахнулся Федор. Что ты слушаешь необразованных паникеров? Небось мечтают увеличить поборы с торговцев незаконным товаром, вот и распускают слухи. Мы наголову разгромили войско мертвецов, не скоро они оправятся. Через тысячу лет, не раньше!
Я тоже так думал, сказал Мсект. Однако сегодня изменил мнение. Ребро, ну-ка греби сюда.
Он поманил кого-то пальцем. В овале зеркала возник бледный дроу, типичный босяк. Ни слова ни говоря, он распахнул рубашку на груди. Кожа у него под ключицей вздулась, на вздутии обрисовывался синюшный контур скелет в грозной позе.
Красивая татуировка, похвалил увиденное Федор. Но я бы добавил жутковатых деталей.
Это не татуировка, это некро-метка, дрожащим голосом молвил бледный босяк и немного повернулся, чтобы стало видно: скелет вовсе не наколот, а словно бы просвечивает изнутри. Меня пометил Безликий Жнец. Он сказал, что всем нам скоро крышка. Станем дохлыми терпилами, хуже гровелов! А нагибать нас будут некроманты из Ядра. И не только босяков, вообще всех. В том числе и тебя, Федр! И твоего кореша Магутта! Причем вас в первую очередь.
Сказки дедушки тувлюха гораздо менее менее уверенно и намного тише повторил Федор.
Думай как знаешь, сказал Мсект, кивком отсылая меченого босяка прочь. Но мы тебя предупредили. Лично я валю куда подальше. Улажу вот кое-какие делишки и в путь. И многие авторитетные босяки тоже смазывают полозья. Остальная братва почти вся перестала ночью выходить из дома. Кто-то и вовсе сдается ограм из городской стражи за мелкие кражи, чтобы схорониться в Скале на месяц-другой. Хоть это и тюрьма, зато там кормят даром и стены толстые, а решетки заколдованные. Некроманты туда не полезут без причины.
Если такой вот помеченный моховик вроде Ребра не отворит решетки изнутри, пробормотал Федор. Сам он бывал заключенным в Скале и знал, что удрать оттуда можно, если тебе на помощь придет друг-гомункулус. А значит, можно и проникнуть внутрь. Хорошо, Мсект, я тебя услышал, спасибо что оповестил о проблемах. Порешаю тут вопрос в коридорах власти.
Зеркало замутилось и погасло. Федор крепко задумался, от волнения забросив в рот целую щепоть жутко вредных для здоровья, но страшно вкусных личинок жука-двоебрюха в пряной обсыпке. Личинки вызвали приступ жажды, но светлых мыслей по поводу новой угрозы не принесли.
Стволов запил пожар во рту темным элем прямо из стеклянного кувшина и снова наклонился к магическому зеркалу. В конце концов, существует Городской Совет, где заседают дроу из Великих Домов. Каждому много сотен лет, каждый профессиональный маг и политик. Кому как не им отводить от родного города новую угрозу?
На вызов долго никто не отвечал. Наконец волшебное стекло осветилось, но появился в нем не убеленный сединами эльфийский патриарх, а наглая морда Прыг-Скока, кентавра с половиной хоббитской крови, а другой половиной ослиной. Осло-хоббито-кентавр развалился в кресле Главы Совета, забросив все четыре ноги на стол. Копыта у него были раздвоенными, будто его мамочку оприходовал не честный трудолюбивый ишак, а похотливый кабан.
Мое почтение, господин этруск, правь вечно! заявил Прыг-Скок пьяным голосом. Федор мысленно похвалил себя, что догадался заранее убавить у зеркала громкость. Чо почом? Как сам, как Зак? Как маджаи Фундис?
Тише, пока она сама не ответила! Федор вновь бросил опасливый взгляд на супружеское ложе. Фундис сладко спала. Какого Насра ты там делаешь, чувак? сурово поинтересовался он.
Бухаю, развязно ответил Прыг-Скок и заржал по-ослиному, но тихо и скромно. Господа из Великих Домов еще вчера соорудили портал в Мензоберранзан и отбыли туда в порядочной спешке. Вот и остался в Совете главным никто иной, как старший курьер. Сиречь кто? Сиречь я! Глупо было бы при такой удаче не наведаться в винные подвалы, согласен? Там много хмельного добра. Сейчас все бесхозное, но я знаю, как распорядиться. Надумал открыть винный погребок для выживших в апокалисисе. Лицензию выправишь? Назову «Пьяный раптор» в честь нашей старой забегаловки, которую раздолбали твои балбесы с черепахи.
Как отбыли? удивился Федор, проигнорировав мошеннические бизнес-планы Прыг-Скока. Почему, зачем? А как же Самат?
Так известно, почему. Мы тут на грани катастрофы, если ты еще не в курсе. Мужскую столицу Подтеменья лихорадит, выражаясь языком новостных листков. Считай, уже на финишной прямой стоим! Еще немного подождать, и все рухнет. Пропадают жители, собаки воют ночи напролет, самки рапторов не телятся. Хорхои окукливаются!
Давно?
Почти неделю. Ну, несколько дней точно. Ночь стала вотчиной Безликих Жнецов, а день временем тотальной эвакуации и запертых дверей. Какие-то подозрительные личности в черном скупают трупы и свозят их к могильным шурфам. Прыг-Скок шумно отхлебнул из емкости, подозрительно напоминающей кубок для чародейских обрядов, и заключил: Странно, что я тебе это рассказываю, сам все знать должен. Кто у нас мэр? Или у тебя вся разведка сбежала? Почему Квакваса не докладывает?
Наша задача уничтожать панические слухи в зародыше, а не распространять их, отрезал Стволов. А если ты будешь повторять вражескую агитацию, живо вылетишь со службы. Опять станешь нищим рикшей! И никаких тебе лицензий на извоз! Федор погрозил паникеру кулаком и спешно погасил зеркало, чтобы не видеть шумное возмущение ослокентавра.
Упоминание коварного гоблина Кваквасы, начальника саматского тайного сыска, заставило его поморщиться. Неужели опять предал и подставил, проклятый лже-погонщик черепах?
Стволов снова потянулся к миске с личинками, но передумал и тихо вышел из будуара. Пора было бить в набат. Властная верхушка из числа дроу предательски бросила вверенный ей город на растерзание неведомым Жнецам, Мать их Грязь!
«Может, и нам драпануть, пока не поздно?» подумал он и тут же отогнал предательскую мысль.
* * *
По дороге из своего западного крыла здания он внезапно заметил, что настенные кристаллы светят заметно слабее обычного, не получив должной подзарядки, а вездесущих слуг и вовсе не видать. У главного входа, перед широкой лестницей на второй этаж, понуро сидел на нижней ступеньке всего один гвардеец. Пилотка в форме плавника торчала у него из кармана камзола, вместо того чтобы гордо красоваться на макушке.
Где второй постовой? почти без удивления спросил Стволов.