Но уже второй, более пристальный взгляд подсказал следователю, что здесь не все так просто. Беспорядок в комнате свидетельствовал о поисках, но не о борьбе. Убитая лежала на полу в довольно странной позе, крови вокруг ее проломленной головы было немного. Патологоанатом, поприветствовав Мартина, хмыкнула:
– Пытались сделать вид, что убили, ударив по голове.
– А в действительности?
– В действительности она умерла от чего-то другого, удар лишь более поздняя имитация… От чего именно, смогу сказать только после вскрытия.
Янссон кивнул, эта патологоанатом опытная, если уж Агнесс Валин не может с первого взгляда определить причину смерти, то никто другой не сможет. Кроме разве самого убийцы.
Или самой?
Никаких следов взлома и даже борьбы, несмотря на разбросанные вещи, погибшая явно сама впустила убийцу.
Еще раз оглядев комнату, Мартин отправился в кухню, где у стола зареванная молодая женщина, пыталась рассказать Дину Марклунду что же произошло в квартире. Янссон остановился в дверном проеме, все равно в кухоньке его большое тело не поместилось бы, не создав остальным слишком много неудобств. Этого и не требовалось, обычно напарник задавал вопросы вполне толково, но на сей раз задать пришлось только один вопрос:
– Фру Хантер, вы сказали, что это ваша вина…
Женщина сокрушенно замотала головой, пытаясь справиться с очередным потоком слез, ее платочек был мокрым насквозь.
– Я… я… понимаете, если бы я приехала вчера, как она просила, то Эмма была бы жива!
– Эмма это?.. – вмешался Янссон.
Хантер кивнула в сторону комнатки:
– Эмма моя подруга, больше чем подруга, мы лежали вместе в больнице… Эмма из Брекке, – Хантер посмотрела на следователя так, словно тот раньше знал всех в Брекке, но вот забыл и теперь обязан был вспомнить. Не дождавшись нужной реакции на упоминание крошечного городка, подруга убитой сокрушенно вздохнула и продолжила: – Она позвонила позавчера и… просила приехать и поддержать ее… но я не могла. – Женщина прижала руки с мокрым платочком к груди. Мартин машинально отметил, что платок оставил след даже на тонком свитерке. – У моей двоюродной сестры была свадьба… Это уважительная причина?
Она с такой мольбой посмотрела на рослого Янссона, словно от него зависело, признать уважительной причиной чью-то свадьбу или нет. Оба следователя ничего не понимали. А женщина продолжала сбивчиво объяснять, что никак не могла приехать, потому что свадьба – это так важно… может, не для всех, но для Марты очень важно… в их семье это традиция…
Мартин уже понял, что ничего не добьется, к тому же ему надоели рассуждения о чужой свадьбе, и следователь почти рявкнул:
– Достаточно! Теперь расскажите все толком. Не нужно о двоюродной сестре и свадьбе, расскажите о себе и погибшей.
Как часто бывает, именно громкий голос и резкий тон оказались полезны. Женщина мгновенно прекратила лить слезы и даже комкать в руках платок, выпрямилась и, глядя на Мартина, как на кролик на удава, достаточно внятно объяснила, что убитая – ее подруга Эмма, позвонила еще позавчера вечером и попросила срочно приехать, но она не смогла, потому что… Хантер на мгновение замолчала, видимо сама себя останавливая, чтобы снова не сказать о свадьбе…
– Понятно, вы приехали не вчера, а… когда?
Женщина повернулась к задавшему вопрос Дину Марклунду словно тот был ее спасителем и принялась рассказывать уже ему:
– Я приехала сегодня утром, как только смогла. И сразу сюда. Дверь не заперта, хотя у меня все равно был ключ, но она не была закрыта…
В голосе снова появились истеричные нотки. Мартин вздохнул – если начнет лить слезы, то еще на полчаса. Единственное, что он уже знал точно – перед ним не убийца, такая размазня не смогла бы и муху прихлопнуть, не то что убить горячо любимую подругу, да еще и раскидать вещи по комнате. Она вон даже сидит, старательно подоткнув под себя шерстяную юбку…
Но Хантер справилась с собой и объяснила:
– Эмма лежала вот так… Я сразу поняла, что она неживая…
– Почему?
– У нее глаза открыты и какие-то стеклянные…
– А кто закрыл? – Мартин вспомнил, что глаза убитой закрыты.