Кто-нибудь, отчётливо произнёс эстра в полной тишине. Перевяжите мне руку и принесите воды. Хочу пить.
Сперва все стояли, не шевелясь, будто каждый думал, что на просьбу откликнется другой. А потом разом начали суетиться, как муравьи в разворошённой куче. Кто-то побежал к дому, кто-то начал собирать брошенные факелы, пока не случился пожар. На плечи эстре лёг тяжёлый плащ из небелёной шерсти, женский, судя по вышивке.
А теперь-то что делать, эстра?
Огита? обернулся он на знакомый голос. Стражница стояла рядом, уперев руки в бока. Спасибо за плащ. Уже выяснили, откуда мертвоходец проник?
Она хмуро свела брови, и морщины на лбу обозначились резче.
И выяснять нечего. Это мать Гааны была. Второго дня отошла, к завтрашнему рассвету воссожение готовили. Все обряды провели, как надо И откуда что взялось? Гнили на тех домах отродясь не было. Ветром, что ли, занесло?
Эстра сощурился, глядя на тугую спираль морт, закручивающуюся совсем близко, шагах в двухстах.
Ветром разве что дым занесёт Так чего у меня поселяне просить хотели, Огита? От мертвоходцев избавить? Навсегда не выйдет. Они являются по воле морт и по воле её исчезают.
Так хоть скажи, чего морт сейчас хочет! Поселение наше извести, что ли? в сердцах рявкнула Огита и сама испугалась. Низко склонила голову, повинилась скороговоркой: Не держи зла, странник, все на одном колесе судьбы вертимся
Оставь, поморщился эстра. Не время. Я могу найти причину, из-за которой вас беспокоят мертвоходцы. Но это будет иметь свою цену. Высокую цену.
Огита побледнела. Поселяне, собиравшие кругом догоревшие факелы и потраченные гнилью жерди, которыми удерживали чудовище, нет-нет да и оглядывались на эстру. Двое мальчишек, явно братья с небольшой разницей в возрасте, и вовсе слушали разговор, не таясь.
Вы отдадите мне то, о чём я попрошу, спокойно произнес эстра. Тугая спираль морт сместилась к югу и медленно поплыла в сторону раймовых садов. Чем бы это ни оказалось. И позволите мне уйти. Если вы откажетесь сейчас, то я возьму за изгнание мертвоходца плату одеждой и едой, а затем покину ваше поселение, не дожидаясь утра.
Один из мужчин замер и выронил охапку факелов, но, кажется, даже не заметил этого. Эстра незаметно окинул его взглядом. Обычный северянин, зеленоглазый и светловолосый, только по рукавам вились традиционные узоры пустынной трёхцветной вышивки.
Надо подумать. Огита отступила на шаг. Плата и впрямь большая. Созовём сходку, вместе обдумаем, тогда и тебе скажем.
Думайте до вечера, разрешил эстра. Если решите принять условия, то принесите тогда мне список кто в дом Гааны входил за последние два дня. Особо отметьте тех, кто хотел войти, но его не пустили. Про каждого напишите, кто его мать с отцом.
Список? удивилась Огита. Что ж, если сходка решит будет тебе список. Грамотных у нас хватает, почитай, каждый четвёртый. Сама и напишу, коли надо будет. А ты до тех пор где будешь, странник?
Пока что у Игима в доме, ответил эстра, поднимаясь на ноги и отряхивая одежду от грязи. Если кто-то со мной наедине поговорить захочет, пусть туда идёт. Спасибо за плащ, Огита.
Возьми себе, качнула она головой. Кабы не ты, кто знает, скольких бы сейчас гнилью зацепило. А с домом-то Гааны что делать? Мы уж посмотрели, там вся комната, где мать-покойница лежала, сплошь в черноте.
Что обычно, пожал плечами эстра. Жечь.
Тут наконец вернулась девчонка, убегавшая за питьём, и принесла чашу с подогретой водой. В ней плавали жёлтые лепестки раймы, источавшие слабый медовый аромат. Эстра прислонил посох к деревцу и залпом выпил воду, из-под опущенных ресниц поглядывая на поселян.
Мужчина с южной вышивкой на одежде уже исчез сбежал, пока Огита говорила про сходку. Факелы он так и не собрал.
Чашу эстра вернул девчонке.
Спасибо, милая. Как твоё имя?
Верда, опустила она глаза и вспыхнула. Эстра улыбнулся красавица; пышная русая коса с отливом в рыжий, ровная светлая кожа, тонкий стан Я Огиты и Рилама дочь.
Отведёшь меня к Игиму? спросил эстра. Что-то я дорогу потерял.
Отведу! обрадовалась девчонка и засмущалась от своей радости ещё больше. Здесь через сад срезать можно.
Да мне бы лучше кругом, по дороге, усмехнулся эстра и напоказ пошевелил пальцами босой ноги. И так рассадил уже ступню, промыть и перевязать бы, пока заразы не нахватал.
Ох, так иди к нам! Я и промою, и перевяжу, и с жаром предложила она и осеклась. Ты не подумай, что мне надо чего. Интересно просто. Я-то эстру в первый раз вижу, совсем тихо созналась.
Он засмеялся:
Тогда мы с тобой похожи. Для меня тоже многое как впервые.
Оказалось, что жила Верда близко. Это через ограду её двора пришлось перелезть, когда понадобилось срезать путь. Дом был хоть и большим, но не так богато обставленным, как у Игима. Никаких ковров и мозаики, зато ставни резные, печь расписанная, и видно, что многое сделано своими руками, а не куплено в городе по случаю. Девчонка сразу метнулась в хозяйственный угол, принесла таз, деловито опрокинула туда ведро воды, достала из шкатулки огонь-камень и бросила на дно. Пока вода грелась, Верда сбегала за мазью и тканью для перевязки.
Присядь на лавку, приказала строго. Сейчас я поближе таз подвину, и лечить тебя будем.
Эстру смех разобрал от этой серьёзности, но пришлось послушаться.
Смотрю, ты в доме за хозяйку?
Давно уже, гордо ответила девчонка. Как сестёр замуж выдали, я главная стала. Мне пятнадцатый год идёт, но мать говорит, что замуж рано. А я бы пошла! Илга, старшая наша, за городского вышла, и теперь живёт далеко. Но такие гостинцы шлёт! А у нас тут лес и лес кругом, вздохнула она с сожалением. Матери-то с отцом хорошо, они охотиться любят. Бывало, на три-четыре дня в лес уходят. А я урок свой по саду сделаю, ну, жуков там оберу или порыхлю, где главный садовник скажет, потом дома приберусь, еду приготовлю, в огороде похозяйствую. А дальше что?
С подружками поиграть или с поклонниками? предположил эстра, поддразнивая девчонку, но она помрачнела, точно шутка попала аккурат по больному месту.
А что с ними играть? Верда с натугой подвинула таз и быстро, чтоб не обжечься, вытащила огонь-камень. На воздухе он тут же потемнел и остыл. Скучно. Я лучше книгу почитаю, меня Огита научила. У нас целых три книги есть, а одна даже с картинками.
«Врёшь ведь, подумал эстра. Не скучно тебе. Боишься кого-то Знать бы кого».
Книжки дело хорошее. Если любишь читать, то тебе действительно в город прямая дорога. Станешь женой писаря сто книжек прочитаешь, а то и больше, улыбнулся он. Что, можно ли теперь ноги в таз опускать?
Опускай, разрешила Верда. Вода нагрелась.
Уже сам чувствую, как нагрелась ох Порез на ступне защипало. А огонь-камень у тебя откуда? Мастер сделал?
Заправив косу за воротник, чтоб не свешивалась в таз, девчонка села на пол и принялась осторожно обмывать ноги эстры сперва здоровую, потом раненую.
От старого ещё. Он тогда всем сделал по камню, в каждый дом. Читать многих учил, за так, мать мою, например, Верда вздохнула. Жаль, что он ушёл.
Ушёл? насторожился эстра. Что-то в словах девчонки вызывало тревогу, смутное напоминание о неприятном событии. Как это ушёл? Разве не умер?
Игим говорит, что умер, ответила Верда, не поднимая взгляда. Руки её под водой замерли. Что, мол, зверь его загрыз в лесу. Но люди шепчутся, что старый мастер ушёл в тот день с полной котомкой, будто собирался идти в город, а у ворот попрощался со стражниками, как в последний раз. Я это знаю, потому что тогда мой отец, Рилам, на вышке сидел. Он мне и рассказал.
Понимаю. А часто ли сменяются часовые? спросил эстра. Что-то не давало ему покоя, словно жужжала надоедливая муха над головой не отмахнёшься, не прогонишь. Ограда оградой, но всё же поселение нужно охранять не только от мертвоходцев. А люди чего только не придумают, чтобы богатому соседу досадить, уж ограду-то наверняка перескочить смогут. Не такая она и высокая можно, к примеру, стремянку принести.