Какого Гусева? не сдавался Савельев. Не знаю я никакого Гусева и материалов ваших в глаза не видел! Вы что пьяны? он шумно втянул воздух костистым носом, похожим на птичий клюв. Или закинулись с утра пораньше? последовал пристальный взгляд в глаза. Что вы вообще себе нафантазировали? Пустите, я спешу!
Тычок был настолько сильным, что Данилов едва устоял на ногах. До последней фразы дело не дошло, да и вообще разговор пошел не так, как планировал Данилов наглости у Савельева оказалось не меньше, чем подлости. Как говорил водитель Николай Петрович, работавший с Даниловым на шестьдесят второй подстанции: «такого без утюга на чистую воду не выведешь». Раньше был действенный способ борьбы с такими подонками. Пощечина и к барьеру! Впрочем, это тоже не метод, потому что подонок может стрелять лучше
«Сам виноват! упрекнул внутренний голос. Нечего было оставлять материалы в больнице. Дома им было бы спокойнее». «Может тогда и с кафедры все бумаги домой унести? огрызнулся Данилов. Купить сейф, размером со шкаф, сигнализацию к нему подвести».
Подумав, Данилов решил не рассказывать шефу о своих подозрениях в адрес Савельева, а то это будет выглядеть как ябедничанье. Достаточно будет сказать о пропаже материалов и попросить повлиять на больничную администрацию, а напрашивающиеся выводы шеф сделает самостоятельно. Но оказалось, что Угодяй считает атаку лучшим способом защиты. В двенадцатом часу шеф пригласил Данилова к себе и дал прочесть докладную записку, в которой Савельев требовал принять необходимые меры к доценту Данилову В. А., поведение которого несовместимо с высоким званием научного работника. «Испытывая ко мне стойкую личную неприязнь, причины которой мне неизвестны, Данилов В. А. обвинил меня в похищении его рабочих материалов и в распространении порочащих его слухов. Я попытался объяснить, что не делал ни того, ни другого, но Данилов В. А. не стал меня слушать, а перешел к угрозам в мой адрес. Угрозы были высказаны в завуалированной форме, но смысл их сводился к тому, что в случае невозвращения материалов меня ждут крупные неприятности. К месту хочу заметить, что еще во время работы выездным врачом на шестьдесят второй подстанции Данилов В. А. получил выговор за избиение одного из своих коллег».
Откуда он знает про выговор? вслух удивился Данилов.
Было такое дело? поинтересовался шеф.
Избиения не было, Владислав Петрович, уточнил Данилов. Просто дал по морде, один раз. Поверьте, было за что, но это меня не оправдывает, конечно. А Савельеву я просто посоветовал не нарываться, только и всего. Я надеялся, что до него дойдет, но не дошло.
Рассказывайте подробно, что там произошло с материалами! потребовал шеф, устраиваясь поудобнее в своем огромном кресле. А потом объяснительную напишете
Данилов изложил голые факты, без своих соображений. Коробка исчезла неизвестно куда, а начмеда[3] словно подменили. Раньше была адекватной теткой, а теперь обвиняет в разглашении медицинской информации и на этом основании закрыла доступ в архив.
Для меня эта работа не вопрос жизни и смерти, но чисто из принципа хотелось бы довести начатое до конца, сказал в завершение Данилов. Да и интересно же
Интересно, согласился шеф. Что ж если энтузиазм не улетучился, то доводите. Думаю, что мне удастся договориться с больничной администрацией. Только вот что, Владимир Александрович шеф многозначительно поиграл бровями. Перед Савельевым вам придется извиниться.
Даже и не подумаю! вскинулся Данилов. Он сподличал, а я должен перед ним извиняться? Простите, Владислав Петрович, но при всем уважении
Я уверен, что Савельев здесь не при чем! шеф пристукнул по столу кулаком, давая понять, что споры излишни. Я знаю его, как облупленного. Да он пакостник, но при том еще и мандражист, пакости делает таким образом, чтобы не подставляться. Невозможно представить, чтобы Савельев тайком проник бы в чужой кабинет и вынес оттуда коробку с вашими бумагами. Там же, небось, камеры кругом. Кстати, а записями с камер вы не поинтересовались, а?
Кто же мне их покажет, если мне даже в архив допуск перекрыли? усмехнулся Данилов. Да и нет у гусевского кабинета камер, они только в холле у лифта и на сестринском посту. Из кабинета можно выйти на лестницу незамеченным. К тому же коробка стандартная, мне ее в архиве выдали, пока были между нами любовь и приязнь. С такими много кто по больнице ходит. А по части Савельева я с вами полностью согласен сам он коробку красть ни за что бы не стал. Но ведь можно попросить кого-то из студентов. Там же три наши кафедры госпитальной терапии, неврологии и урологии
Шеф отрицательно покачал головой.
Почему бы и не украсть коробку за плату или ответную услугу? продолжал Данилов. За экзамен или зачет? Савельев умеет поддерживать связи, у него повсюду свои люди есть
Ну я ж вам сказал, что он не станет подставляться! в голосе шефа зазвучало раздражение. Вы никогда не задумывались над тем, почему я от него не избавляюсь?
Данилов пожал плечами не мое это дело.
Потому что мне спокойнее держать его под контролем. Лучше пусть сидит здесь, чем где-то там, шеф махнул рукой в сторону окна, вне пределов досягаемости Савельев никогда не станет связываться со студентами или с кем-то еще. Это опасно. Его же могут потом шантажировать и он, будучи человеком осторожным, обязательно должен учитывать такую возможность
У коробки выросли ножки, она встала на них и убежала, невесело пошутил Данилов, намекая на то, что он не согласен с доводами шефа.
Разумеется нет! в голосе шефа ощутимо прибавилось раздражения. Если коробки нет на месте, то ее кто-то украл! Но не Родион Николаевич. Не его стиль!
Ну а кому еще это надо? Данилов пытливо посмотрел в глаза шефу. Больничной администрации? Зачем? Мое исследование не могло нанести никакого ущерба репутации больницы я же брал сведения из официальных отчетов и из сданных в архив историй, работал с документами, которые прошли, так сказать, апробацию у руководства. Да и вырисовывалось все хорошо
Про администрацию разговор отдельный, нахмурился шеф. Как можно обвинять врача с большим стажем, доцента кафедры, в разглашении конфиденциальной информации, не имея доказательств? Это за версту отдает идиотизмом, но, тем не менее, это имело место
Потому что больше им нечего было мне предъявить! вставил Данилов.
Давайте посмотрим на ситуацию с другой стороны, шеф выдержал небольшую интригующую паузу. Неужели ради Савельева начмед крупной столичной больницы станет выставлять себя дурой, рискуя при этом испортить отношения со мной?
Давняя, еще со студенческой скамьи, дружба шефа с директором департамента здравоохранения Соловьем не была ни для кого секретом.
Чем он ее купил? продолжал шеф. Денег предложил? Или в главврачи продвинуть пообещал? Вы меня простите, Владимир Александрович, но как-то вот не верится Нет, Савельев явно не при чем. Поговорите с ним и напишите мне, шеф дважды стукнул указательным пальцем по столу, покаянную объяснительную. Если инцидент будет исперчен, я ограничусь устным замечанием сначала подумайте хорошо, а потом уже предъявляйте претензии.
Ваши доводы весьма убедительны, Владислав Петрович, признал Данилов после полуминутной паузы. Но, если не Савельев, то кто же? У меня там не было никаких конфликтов. Я приходил, брал отчеты и истории, корпел над ними, а перед уходом немного общался с сотрудниками комплекса интересовался их впечатлениями и тем, как идет работа. Интересовался в позитивном ключе что стало лучше, коллеги? на недостатках внимания не заострял. И за это меня стали выживать из больницы? Удивительно!