Я ревновал. Черт! Как же я ревновал и злился тогда, но ради сестры терпел. Но годы шли, и наши отношения с Кариной портились. И вот настал момент, когда я ее на дух не переношу, а она то и делает, что появляется передо мной и вертит своим лисьим хвостом. Злит меня, да так сильно, что прямо сейчас хочу подняться и схватить ее за шиворот, чтобы выволочь прочь из кабинета.
Лишь бы не видеть эту предательницу.
Зачем пришла?
Стараюсь не смотреть на нее, но не могу не заметить хитрой улыбки, которая появляется на безупречном лице Карины. И почему она такая?! Почему
Карина останавливается напротив моего стола и протягивает папку.
Хотела тебе передать вот это. Саша просила.
Киваю, но папку из ее рук не беру.
Могла бы оставить на столе секретаря.
Карина пожимает плечами.
Могла, но не стала. Здесь есть срочные бумаги на подпись, а твоего секретаря, как ты сам мог заметить, нет на месте.
Хорошо, все же я вынужден взять папку и подписать чертовы бумаги, но делать это буду лишь тогда, когда Карина уйдет. В ее присутствии всё, что мне хочется, так сжимать кулаки и ругаться.
Протягиваю руку и беру папку. Карина победоносно улыбается и отступает. Я уже было жду, когда она уйдет, но Карина почему-то застывает на месте и сверлит меня взглядом.
Что-то еще?
Девушка кивает.
Саша просила передать, что хочет встретиться с тобой завтра.
Я сглатываю неприятную горечь, которая наполняет мой рот. Единственная причина, почему сестра хочет меня видеть и присылает парламентера очередной сумасшедший номер нашего отца.
Ты уже в курсе, значит.
Я не спрашиваю. Прекрасно понимаю, что Карина знает много, очень много о нашей семье, и, возможно, даже больше чем ей стоит знать.
Карина кивает.
Да, она просила назначить с тобой встречу завтра у нее в офисе. Скажи, когда ты сможешь подъехать?
Я удивленно смотрю на девушку, пораженный ее голосом. Карина говорит мягко, тягуче, так что хочется слушать и не вникать в суть вопроса. Но она ждет ответ, и сиюминутный порыв сходит на нет.
Выдыхаю и произношу:
В первой половине дня. У меня есть окно между десятью и двенадцатью.
Хорошо, я внесу вашу встречу в расписание.
Я жду, что она уйдет. Опять жду напрасно, потому что Карина продолжает стоять напротив моего стола и смотреть на то, как я сжимаю кулаки. Знает ли она, какие чувства вызывает во мне только одним своим присутствием? Знает ли она, как я хочу встать, подойти к ней и вышвырнуть прочь, чтобы только не слышать ее голоса, не чувствовать духов с острой ноткой. Кажется, яблоко и корица. Что-то похожее, но я никак не могу различить ноты, которые въелись в память и терзают, изводят, выворачивают наизнанку.
Что-то еще?
Да, она быстро отвечает, словно ждет моего разрешения. Это что-то новенькое. И как ты к этому относишься? Уже решил, что будешь делать?
Любопытство. Самое обычное, женское любопытство терзает Карину.
Я выдыхаю.
А ты как думаешь?
То есть ничего не будешь делать, ведь так?
Хмыкаю, чувствуя, как мышцы расслабляются.
А какой ответ ты хотела слышать? Что я начну срочно искать себе невесту, чтобы удовлетворить отцовские заскоки? Думаешь, я буду играть по его правилам?
Карина шумно сглатывает. Наверное, ее мой ответ должен был повеселить, но отчего-то Карина напряжена. Смотрит на меня упрямо, губу прикусывает. Складывает руки на груди, словно пытаясь защититься от невидимой угрозы. Может быть, я говорил слишком резко и напугал ее? Хотя нет. Карину невозможно напугать.
Нет, не ждала. Знаю, что не будешь так делать.
Она отвечает скорее потому что тишина, которая между нами повисает, длится слишком долго, а не из-за того, что хочет говорить именно это. Я пожимаю плечами и опускаю взгляд на бумаги.
И почему ты это знаешь?
Потому что ты похож на кота.
Я вздрагиваю. Неожиданное признание загоняет меня в тупик. Отрываю взгляд от бумаг и вновь смотрю на девушку, которая хитро щурится. Если она и позволила себе слабость, то длилось это не долго. Теперь я вижу прежнюю Карину, душа у которой запихнута в стальные доспехи.