Мне нужен отпуск. Недели на три, на месяц. За свой счет.
Это не разговор, Илья Семеныч! Ты словно первый день в школе Для отпуска в середине года требуется причина настолько серьезная, что не дай тебе бог
Директор снял шляпу и говорил сурово и озабоченно.
А если у меня как раз настолько? Кто это может установить?
Медицина, конечно.
Мельников повернулся к окну. Ему видны белая стена и скат крыши другого этажа; там прыгала ворона с коркой в клюве, выискивала место для трапезы Вот зазевалась на миг, и эту корку у нее утащили из-под носа раскричавшиеся на радостях воробьи.
Мамаша как поживает?
Спасибо. Кошечку ищет.
Что?
Кошку, говорю, хочет завести. Где их достают, на Птичьем рынке?
Директор пожал плечами и всмотрелся в заострившийся профиль Мельникова.
Да-а Вид у тебя, прямо скажем, для рекламы о вреде табака И, поглядывая на него испытующе, добавил тихо: А знаешь, я Таню встретил Спрашивала о тебе. Она замужем и, судя по некоторым признакам, удачно
Мельников молчал.
Слышишь, что говорю-то?
Нет. Ты ведь меня не слышишь.
Николай Борисович помолчал и отвернулся от него. Они теперь спинами друг к другу.
А ты подумал, кем я тебя заменю? рассердился Николай Борисович.
Замени собой. Один факультет кончали.
Директор посмотрел на него саркастически:
У меня же «эластичные взгляды», я легко перестраиваюсь, для меня «свежая газета последнее слово науки» Твои слова?
Мои. Мельников выдержал его взгляд.
Видишь! А ты меня допускаешь преподавать, калечить юные души Я, брат, не знал, куда прятаться от твоего благородного гнева, житья не было, горько сказал Николай Борисович и продолжал серьезно, искренне: Но я тебя всегда уважал и уважаю Только любить тебя трудно Извини за прямоту. Да и сам ты мало ведь кого любил, а? Ты честность свою любил, холил ее, пылинки с нее сдувал как-то грустно закончил он.
Ладно, не люби меня, но дай отпуск, гнул свое Мельников.
Не дам, жестко отрезал директор. На тахте оно спокойней, конечно И честность под подушку, чтоб не запылилась!
Про тахту глупо: у меня бессонница. А что касается честности да, она гигиены требует, ничего странного. Как зубы, скажем. Иначе разрушается помаленьку и болит, ноет Не ощущал?
Что? Зубы-то? запутался Николай Борисович. Да нет, уже нет Могу дать хорошего протезиста надо?
Ты подменил тему, Коля, засмеялся Мельников. Сплутовал!
Слушай, отстань! Седой мужик, пора понимать: твоими принципами не пообедаешь, не поправишь здоровья, не согреешься
Конечно. Это тебе не шашлык, не витамин бэ двенадцать, не грелка
Мельников прошелся по кабинету, взял с полки какое-то пособие, полистал.
Ты никогда не размышлял о великой роли бумаги?
Бумаги?
Да! Надо отдать ей должное: все выдерживает! Можно написать на ней: «На холмах Грузии лежит ночная мгла», а можно кляузу на соседа Можно взять мою диссертацию, изъять один факт (один из ключевых, правда), изменить одну трактовочку и действительно окажется, что для нее «самое время»! Да ведь противно Души-то у нас не бумажные, Коля! И уж во всяком случае, у ребят не должны они стать бумажными! грохотал Мельников. Вот учебник этого года! Этого!..
Николай Борисович поднял на него унылые глаза:
Да чего ты петушишься? Кто с тобой спорит?
Никто. Все согласны. Благодать!..
* * *
Светлана Михайловна сидела в учительской одна, как всегда склонившись над ученическими работами. Тихо вошла Наташа, сунула классный журнал в отведенную ему щель фанерного шкафчика и присела на стул. Внимательно посмотрела на нее Светлана Михайловна. И сказала:
Хочешь посмотреть, как меня сегодня порадовали? Она перебросила на край стола листки сочинения
Наташа прочитала и не смогла удержать восхищенной улыбки:
Интересно!
Еще бы, с печальной язвительностью кивнула Светлана Михайловна: она ждала такой реакции. Куда уж интересней: душевный стриптиз!
Я так не думаю.
(Теперь-то уж никаких сомнений: это они работу Нади Огарышевой обсуждали)
И не надо! Разный у нас с тобой опыт, подходы разные принципы словно бы согласилась Светлана Михайловна и усмешливо подытожила: А цель одна
Потом протянула еще один листок, где была та единственная, знакомая нам фраза («Счастье это когда»). И пока Наташа вникала в нее, ветеранша рассматривала свою бывшую ученицу со всевидящим женским пристрастием А потом объявила:
Счастливая ты, Наташа
Я? Наташа усмехнулась печально. О да дальше некуда Вы знаете
Знаю, девочка, перебила Светлана Михайловна, словно испугавшись возможных ее откровений. И обе женщины замолчали, обе отвели глаза. А потом с грубоватой простотой Светлана Михайловна такое сказала, что пришел Наташин черед испугаться:
Только с ребеночком не затягивай, у учителей это всегда проблема. Эта скороспелка, она взяла из Наташиных рук листочки Нади Огарышевой, в общем-то, права, хотя не ее ума это дело.
Наташа смотрела на Светлану Михайловну растерянно, земля уходила у нее из-под ног
Да-да, горько скривила губы та, а то придется разбираться только в чужом счастье
И стало видно вдруг, что у нее уже дряблая кожа на шее, и что недавно она плакала, и что признания эти оплачены такой ценой, о которой Наташа не имеет понятия
Тут оно у меня двадцати четырех сортов, на любой вкус, показала Светлана Михайловна на сочинения. Два Базарова, одна Катерина А все остальное о счастье
Тихо было в учительской и пусто.
Ты иди, сказала Светлана Михайловна Наташе.
* * *
Люди, давно и близко знакомые, узнали бы невероятные вещи друг о друге, если бы могли поменяться сновидениями!
Николаю Борисовичу, директору школы, часто снилось, как в пятилетнем возрасте его покусали пчелы. Как бежал он от них, беззвучно вопя, а за ним гналась живая, яростная мочалка почти такая же, как у Чуковского в «Мойдодыре», только ее составляли пчелы! Маленький директор бежал к маме, но попадал в свой взрослый кабинет Там сидел весь педсовет, и вот, увидев зареванного, на глазах опухающего дошколенка, учителя начинали утешать его, дуть на укушенные места, совать апельсины и конфеты; они позвали школьную медсестру, та затеяла примочки, а Мельников будто бы говорил:
Терпи, Коленька. Спартанцы еще и не такое терпели Рассказать тебе про спартанского царя Леонида?
Не очень понятно, к чему это написалось Не затем, во всяком случае, чтобы буквально снимать это все в кино! Тем более, что часто и справедливо сны советуют понимать наоборот. Вот и здесь перевертыш: хотя своих «пчел» и «укусов» хватало в жизни обоих, но в ту пятницу именно Мельников устал отбиваться от них. Без церемоний расхаживал он по этому начальственному кабинету, погруженный в себя и в свое раздражение. Не столько просил, сколько требовал помощи!
А директор, не умея помочь, просто маялся заодно с ним. Чем поможешь в такой туманной беде? Интеллигентская она какая-то, странная, ускользающая от определений Многие припечатали бы: с жиру бесится! Подмывает издевательски цитировать «Гамлета» и «Горе от ума»! Но Илью так не отрезвить: он легко подомнет Николая Борисовича на этом поле, выиграет по очкам. А попутно договорится до гораздо худшей, до реальной беды! Черт Не толковать же с ним о спартанцах, в самом деле, об этих античных чемпионах выносливости?
Шляпа Николая Борисовича брошена на диван, а хозяин ее с голодухи, видимо, настроен сейчас элегически.
Историк! произнес он с едкой усмешкой. Какой я историк? Я завхоз, Илья Вот достану новое оборудование для мастерских радуюсь. Кондиционеры выбью горжусь! Иногда тоже так устанешь Мало мы друг о друге думаем. Вот простая ведь: завтра двадцать лет, как у нас работает Светлана Михайловна. Двадцать лет человек днюет и ночует здесь, вкалывает за себя и за других Думаешь, почесался кто-нибудь, вспомнил?