Тем не менее, моё любопытство не давало мне покоя. Уже в середине дня я решил узнать про эту историю больше, чем остальные.
В свой выходной день, я отправился на ферму в Аутсток, что бы поподробнее расспросить местных жителей об этом случае.
Изучив карту местности и проложив маршрут, я отправился на вокзал. К моему счастью, поездка до места назначения не могла отнять у меня много времени, сил и денег.
Ферма в Аутстоке совершенно не оправдывала возложенных на неё ожиданий. Когда я нашёл указатель со стрелкой, что-то внутри меня запротестовало идти в том направлении, однако я всё же пересилил себя, ступив на грязную заросшую дорогу.
Моё настроение совершенно точно описывала погода, которая в этот день была безжалостна ко мне и жителям той глубинки. Для меня не было большим секретом, что в пригородах и селениях обычно бывает холоднее. Но в тот день я совершенно не был готов к мокрому холодному дождю, глубоким грязным лужам, с двух сторон которых обступал величественный лес. Впрочем, не смотря на такие мелочи, обстановка мне показалась знакомой и даже приемлемой, ведь в этом унылом пейзаже я невольно наблюдал некую аллегорию на нелёгкий труд медиков.
И всё-таки что-то в этих деревьях вызывало внутри меня смутное беспокойство. Не сами деревья, а нечто другое, то, что скрывалось за этими могучими гигантами, со всеми этими колыханьями крон на ветру, и многоголосыми звуками живности.
И пока я пытался вытянуть уже готовый ответ из своего молчаливого подсознания, мои ноги привели меня в пункт назначения. Я знал, что пришёл по адресу. Я хорошо запомнил беглые описания работников кареты скорой помощи, они содержали именно эти два зелёных деревянных дома.
Пройдя по подъездной дороге, я обратил внимание на двух привязанных лошадей, которые выглядели взволнованно. В мою голову уже начали вкрадываться тёмные мысли о том, что ферма покинута хозяивами, когда из крайнего к дороге дома вышел мужчина и резко велел мне остановиться. Он быстрыми шагами направился в мою сторону, в его руках было ружьё.
Разумеется, мне ничего не оставалось делать другого, как поднять руки и надеяться, что в этом месте ещё не все сошли с ума.
Когда же он подошёл ближе, то я обнаружил на лице этого человека смятение и сосредоточенность. Это натолкнуло меня на мысль, что это и есть хозяин фермы.
Казалось бы, что его грозный голос в совокупности с ружьём не оставит и малейшей возможности для того, что бы сказать неправду. Однако, на его вопрос о цели моего визита, я почти что против своей воли ответил, что являюсь представителем полиции, и желаю осмотреть личные вещи пострадавшего. Разумеется, врачам, а уж тем более практикантам едва ли разрешат прикоснуться к вещам душевнобольного. Хозяин фермы сверлил меня взглядом сквозь квадратные очки. Одет он был в серую пуховую куртку с застёжками, и тёплые чёрные штаны с меховыми ботинками. Чёрная меховая шапка немного съехала на бок.
К моему счастью, вскоре он опустил ружьё. Вместе с ним опустились и мои руки. Он хотел мне что-то сказать, когда кто-то выкрикнул из дома:
Пауло! кричал женский раздражённый голос. Где же ты, Пауло?
Человек растерянно повернулся на зов, после чего махнул мне рукой, что бы я следовал за ним.
И мы направились в дом.
Глава 2
Уже у входа я обратил внимание на изобилие кошек, к которым не питаю страсти, в отличие от большинства моих знакомых. Их тут было штук пять, не меньше, но что-то подсказывало мне, что это были далеко не все особи. На входе меня предупредили строго следовать всем правилам этого дома, неукоснительно выполнять все требования хозяев. Я не решился бы зайти внутрь, если бы не тот долгий путь, что я проделал до фермы Реббитсов. Моим вторым доводом посетить этот дом и продолжить играть роль полисмена был многозначительный взгляд её хозяина сначала на меня, а потом на ружьё после инструктажа о правилах дома.
Я совершенно не был удивлён тем, что мне было необходимо снять свою обувь, пальто и шляпу на входе. Когда же последовала просьба снять верхние штаны, дабы не пускать в дом бактерии извне, я не без стеснения поведал, что не обладаю второй парой штанов, на чём и получил позволение пройти внутрь. Как будущий врач, я привык часто мыть руки, но требование сделать это теперь звучало для меня несколько странно. Тем не менее, я повиновался. После этого не хитрого действия хозяин дома подошёл ко мне вплотную и прошептал, что бы я ничего не трогал и никуда не садился, иначе у нас обоих будут проблемы. Что именно он имел в виду, я не мог понять до тех пор, пока по лестнице быстро и громко не спустилась женщина, грозно переводя взгляд то на меня, то на человека с ружьём.
Внутреннее убранство дома мистера и миссис Реббитс поражало своей продуманностью. Я не переставал удивляться большому количеству приспособлений для кошек, а так же бесчисленным кошачьим туалетам, стоявшим длинной цепочкой по северной стене дома. Хозяйка дома не стала узнавать моего имени и должности, придирчиво осматривая меня с головы до ног. Когда же её внутренний диалог был окончен, она потребовала следовать за ней, что я и сделал. Однако вопреки моим ожиданиям, мы прибыли в туалетную комнату. На мой вопросительный взгляд последовало безапелляционное требование вымыть руки и лицо с имеющимся мылом. Видимо, гигиена в этих краях почиталась превыше всего. Мои заверения, а так же убеждения хозяина дома, что подобную процедуру я успешно прошёл не возымели никакого действия, и мной было решено совершить омовение во второй раз. Как бы там не было, но и после этого вполне логичного действия мы не направились в ту самую комнату, где был обнаружен сошедший с ума бедолага. Вместо этого миссис Реббитс повела меня к стене, которая пестрила всевозможными цветами и кубками. Везде, где хватало глаз, были фотографии кошек и наград с расписными лентами разных цветов. Сказать по совести, полка, на которой красовалась не одна дюжина кубков всех размеров и достоинств, выглядела довольно величественно. Хозяйка начала рассказывать мне о победах её питомцев на различных шоу и выставках.
Размышляя над тем, какое это имеет отношение к цели моего визита, я рассеянно кивал. Вероятно, миссис Реббитс подозревала, что внутри моей головы идёт процесс размышления на стороннюю тему, вместо осознания великолепия её животных, но её это не сильно заботило.
Минут двадцать потребовалось на перечисление всех возможных наград и титулов, а так же их невероятных обладателей. И, в следствие того, что к кошкам моё отношение не граничило с фанатичной любовью, большинство информации я так и не запомнил. Клички животных тоже не потрудились застрять в моём уставшем за эти полчаса мозгу. Если бы я только знал, что вся эта информация, хотя и косвенно, но имеет отношение к делу, я был бы куда внимательнее.
Прослушав внушительную лекцию о сложности разведения кошачьих, их классификации и породных качеств, я засобирался к выходу. В моей голове было слишком много информации, на получение которой я никак не рассчитывал. Хозяйка дома невозмутимо проводила меня до двери. Хорошо, что в этот момент мимо нас прошёл её муж мистер Реббитс, который и вернул меня в чувства, спросив, всё ли я осмотрел. Подумать только, я мог уйти, совершенно забыв о цели моего прихода!
Впрочем, многое из того, что я увидел в тот день, у меня попросту вылетело из головы в тот миг, когда меня провели в ту самую комнату, где и был обнаружен наш странный душевнобольной. Однако кое-что мне всё же удалось вспомнить спустя пару дней. Вероятней всего, мой сбитый с толку разум великодушно стёр из моей головы то самое гнетущее чувство необъяснимой тревоги, когда я вошёл внутрь. Эти ощущения, взявшиеся невесть откуда, заставляли меня в тот день вести себя в крайней степени не учтиво, без присущих формальностей и тонкостей в разговорах. Впрочем, последних было даже более чем недостаточно, потому как Реббитсоны суетились по всему дому и шумно переговаривались. Про меня они забыли совершенно, хотя сказать по совести, как и про комнату, в которой я находился. Очень точной фразой можно было описать деятельность этой премилой пары, фразой, что кинула мне хозяйка фермы между делом: