Ого, что это за всадник на быстроногом коне! восхищенно ахнул Митиваль, когда мы его опередили.
Я натянул поводья, притормаживая:
Видишь, он не скачет, а скользит! И почти не касается копытами земли!
Тебе достался хороший конь, признал Митиваль и улыбнулся.
О, не просто хороший, ответил я и наклонился вперед, чтобы похлопать лошадь по шее. Правда же, Пони? Ты гораздо лучше, чем просто хороший, да? Ты чудо-конь, вот ты кто.
Значит, так ты назвал его Пони?
Нет Пока не придумал ему имя. Может, Буцефал? Так звали коня Александра Великого
Я знаю, кто такой Буцефал! возмущенно перебил меня Митиваль. И это слишком уж звучное имя для такого невысокого жеребчика. Пони, на мой взгляд, лучше. Гораздо больше ему подходит.
А мне кажется, не очень. Говорю тебе, в этом коне есть что-то особенное.
Я и не спорю. Но все равно считаю, что кличка Пони для него самое то.
Нет, я придумаю что-нибудь получше, вот увидишь. Хочешь поехать верхом вместе со мной?
Нет-нет, я люблю ходить пешком. И он пнул босой ногой узловатый кустарник. Сколько я его помню, Митиваль никогда не носил обуви. Белая рубашка, черные брюки, подтяжки. Иногда шляпа. Но всегда босиком. Хотя должен признать, здешняя почва какая-то странная.
Должно быть, это солончаковые пятна, определил я, присмотревшись. Па тут копает бром.
Похоже, будто идешь по дну пересохшего пруда.
Помню, Па рассказывал, что когда-то тут был океан, миллионы лет назад.
Когда мы были здесь в прошлый раз, под ногами так не хрустело.
Ох, Митиваль! Надо было мне ехать с ним!
Ты же не мог. Разве забыл? Он не разрешил тебе даже выйти из дома.
Я говорю не про эту ночь. А про все те разы, когда он ходил сюда за солью. Когда отправлялся охотиться в Чащобу. Надо было мне ездить с ним.
Охота не всем подходит.
Если бы я не был таким плаксой
На твоем месте любой бы испугался медведя. Не переживай, это было давным-давно.
Я затряс головой:
Это не оправдание. Надо было ездить, когда я подрос.
Митиваль ковырнул ногой кусок сухой земли.
А теперь ты здесь, и только это имеет значение. И знаешь что? Думаю, Сайлас, Па был бы тронут твоим поступком. Не сразу, конечно! Сначала он ужасно разозлится на тебя за то, что ты его не послушал, и не говори потом, что я тебя не предупреждал! Но чуть погодя он станет гордиться тем, что ты сделал, тем, что у тебя хватило духу сесть на это странное существо, тем, что ты один отправился его искать.
Я невольно улыбнулся:
Он вовсе не странное существо.
Ты же сам понимаешь, что он странный.
Это ты странное существо, а не он!
Ай-яй-яй, как некрасиво!
И я не один.
Но он будет думать, что ты один.
Скажи честно: ты считаешь, что напрасно я это затеял?
Митиваль посмотрел на встающий перед нами новый холм. Его склоны были изрезаны крутыми уступами.
Я очень на это надеюсь, признался он. Послушай, Сайлас, Па умнейший человек. Раз он поехал с ними, значит так надо было.
Да, он действительно умнейший человек. Я не мог не согласиться с этим. Думаешь, именно поэтому они забрали его? Может, это как-то связано с его патентом?
Не знаю. Может быть.
Небось этот мистер Оскар Ренс, или как его там, прослышал об одном гении, живущем в Боунвиле. Вот почему он послал Руфа Джонса со своим деловым предложением. Ты согласен?
Очень может быть, что и так, кивнул Митиваль.
Ну да, ведь в наших краях все говорят, что Па гений. Не я один так считаю.
Ты меня убеждаешь, как будто я сам этого не знаю.
Я знаю, что ты это знаешь.
Разумеется, Митиваль знал. С самого раннего моего детства мы с ним оба знали, что Па гений. Не было вопроса на всей огромной земле, на который Па не мог ответить. Не было того, о чем он не мог рассказать. Ему достаточно было прочитать книгу один раз, и он запоминал ее содержание целиком. Я сам видел! Так устроен его мозг. И поэтому в его голове хранилось великое множество самых разных книг, самых умных научных журналов. По всему, Па должен был стать Исааком Ньютоном нашего времени. Галилеем. Архимедом! Но когда ты рожден в бедности и к десяти годам остался сиротой, мир закрывается для тебя. С Па так и вышло, насколько я понял из обрывочных сведений, услышанных от него в разное время. Вообще-то, Па не любит о себе говорить. Его жизнь для меня головоломка, которую я пытаюсь сложить из крошечных кусочков того, что мне известно.
Но то, что он настоящий гений, признают все обитатели Боунвиля. Сапоги с маленьким тайником в каблуке. Цветные ферротипы. «Твой Па гений!» я столько раз слышал это от его довольных клиентов, что давно потерял счет. При встрече с чудом люди понимают, что это чудо, так устроен мир. Но они не видели и половины того, что умеет мой Па! Что случилось бы, проведай они хотя бы о части тех чудесных приспособлений, которые Па соорудил у нас дома? Машинка для делания льда Обогрев горячим воздухом Стеклянная колба, испускающая свет К нам потекли бы толпы людей, желающих иметь в своих домах такие устройства! Продавая свои изобретения, Па стал бы самым богатым человеком в Боунвиле. Но Па не нужно было богатство. Все эти чудеса он делал только для мамы. Это для нее он построил наш дом и наполнил прекрасными творениями своего ума. Мама все оставила ради жизни с ним, и Па постарался, чтобы в этом глухом месте она имела любые удобства, о каких только можно мечтать. Какое-то время так и было.
Что ты думаешь насчет этого Мака Боута, а?
Сидя верхом на Пони, я нечаянно заснул.
Что? А-а, не знаю.
Прости, не заметил, что ты вздремнул.
Я не спал. Просто глаза устали, и я их закрыл. Пони и без меня знает, куда идти. Смотри, я даже не держу поводья. Я поднял руки, чтобы Митиваль сам увидел.
Ты опять назвал его Пони.
Это временно, пока я не придумаю для него имя получше. А кстати, почему ты о нем спросил?
О ком?
О Маке Боуте. Какая нам разница, кто он такой?
Не знаю. Наверное, мне просто стало интересно, только и всего.
Что стало интересно?
Ничего. Не знаю я. Не ищи там, где не спрятано.
Ничего я не ищу! Но я не понимаю, зачем о чем-то спрашивать, если тебя это не интересует. А если тебя это интересует, то я хотел бы, чтобы ты не отпирался, а прямо бы сказал, о чем думаешь.
Я не думаю ни о чем, о чем бы не думал ты. Митиваль развел руками, а потом вытащил из заднего кармана брюк шапку, натянул ее на лоб и зашагал впереди меня.
Как-то раз Па, которому всегда был любопытен мой загадочный компаньон, спросил у меня, отбрасывает ли Митиваль тень. Я ответил: да, отбрасывает. Вот и сейчас, когда солнце у нас за спиной опускалось к опаленной его лучами равнине, тень Митиваля была как длинная черная стрела, ведущая вперед, в никуда.
3
Мы добрались до Чащобы позже, чем я ожидал, и встали перед ней, глядя на стену деревьев. Не было никакого перехода от равнины к лесу, никаких опушек и перелесков молодой поросли, предваряющих плотные ряды могучих стволов. Словно бревенчатая крепость вырастала за непроходимым плетнем из высоких колючих кустов.
Па! закричал я в эту стену. Я думал, что будет эхо, но получилось наоборот: мой голос словно приглушило невидимое одеяло. Словно я не кричал изо всех сил, а шептал самым тихим голосом во вселенной. Па-а-а-а-а-а-а-а!
Пони отступил на несколько шагов, будто давая место для ответа. Но никакого ответа не последовало. Я услышал только вечернюю перекличку птиц да мощный хор насекомых, исходящий из леса.
Видишь что-нибудь?
Митиваль на корточках вглядывался через побеги ежевики вглубь Чащобы.
Нет.
Может, поищем отпечатки ног или копыт? Они подскажут, где можно войти в лес, не сдавался я и вертел головой, пытаясь найти какую-нибудь зацепку или знак.
Потом я спешился и подошел к Митивалю, а Пони остался жевать одуванчики в щелях каменистой россыпи.
Если что и было, все смыл дождь, сказал Митиваль.
Продолжай искать.
Позови его еще раз.
Па-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! заорал я, приложив ладони рупором ко рту в надежде, что на этот раз мой голос пробьет стену деревьев.